– Полковник – профессионал. Он может обратить внимание на «джип», может узнать его, поэтому не стоит рисковать.
– Тогда что же? – спросил Майк.
– Издали сможете снять? – спросил я у них. – Например, с дерева.
– Да, – ответил Майк.
– Хорошо, – продолжал я. – Только, пожалуйста, выполняйте все так, как я прошу. Я знаю, с кем имею дело. Малейшая ошибка, и он нас раскусит… Да, хотел спросить, камера сможет записывать в темноте, без света?
– Это сложно, – ответил Стив, – но мы взяли с собой специальные объективы, что-то похожее на прибор ночного видения. Нужно будет сначала попробовать.
– Но звук-то она запишет?
– Звук запишет, – ответил Майк. – Хотя тогда зачем камера? Можно было взять микрофон и записать на ленту.
– Ладно, постарайтесь, ребята, – попросил я. – Вам бесценный материал, и мне польза.
– Послушайте, Виктор, – обратился ко мне Стив.
– Давай будем на «ты», – предложил я. – Думаю, вы не против?
– О, нет, конечно, – поддержали оба мое предложение.
– Так что ты хотел спросить, Стив?
– Я хотел тебя спросить, если это не секрет, конечно… Почему ты решил поступить таким образом?
– Каким образом? С кинокамерой?
– Нет. Почему ты решил собрать компромат на своего начальника, на свою службу?
Мне не хотелось отвечать на этот вопрос. Я никогда не терпел хлюпиков, типа Москвина, которые старались попасть к начальству один на один и поплакаться о своей горькой жизни, о плохой квартире в плохом районе.
Человек в моем представлении должен быть достоин своей фамилии, имени и отчества, своего положения, человеческого звания наконец. Что было бы, если бы я поплакался о моих трудностях Филатову или Жене, или Терехину, или хотя бы этим журналистам? Ничего не изменилось бы. Мог ли я пожаловаться моджахедам на те условия, в которых оказался не по их воле, а по собственному желанию. Поэтому я и не мог простить Филатова, который использовал меня, обманул. И если бы я стал каждому плакаться, разве я выжил бы там, в нечеловеческих условиях? Разве изменилось бы так же резко отношение ко мне этих журналистов, как это произошло сегодня? Нет. Более того, я перестал бы уважать себя.
Мое молчание Стив, наверное, расценил, как нежелание отвечать на вопрос и больше ничего не спрашивал. Да, это было моим делом. Я и без того посвятил в него Терехина и Женю, о чем теперь даже сожалел.
– Поворачивай здесь, – сказал я Стиву, когда мы подъехали к дому Филатова. – Все, стоп.
«Джип» остановился. Стив выключил мотор, погасил фары.
– Что теперь? – повернулся он ко мне. – Ты поднимешься в квартиру?
– Нет, я вызову его по телефону.
– А это не опасно? – спросил Майк. – Если он узнает твой голос, то может вызвать бригаду.
– Я знаю своего командира, – уверенно ответил я. – Ждите здесь.
Я вышел из машины и направился к таксофону, снял трубку, набрал номер. В трубке послышались длинные гудки. Я машинально посмотрел на часы, повернув руку в сторону фонаря. Было двадцать минут двенадцатого.
– Алло? – ответил мне женский голос.
– Добрый вечер. Я прошу прощения, Алексея Петровича можно пригласить к телефону?
Я старался сохранять как можно более доброжелательный тон.
– А его нет, – ответила женщина.
– Как, он еще на работе? – спросил я, а потом добавил: – Странно, там, по-моему, все закончилось.
– Да, он звонил мне, – сказала женщина. – Вы с его работы?
– Да, – ответил я. – Моя фамилия Тарасенко. Вы не подскажете, как мне связаться с Алексеем Петровичем?
– А разве он не говорил? Он теперь временно перебрался на дачу.
– Ах, да! – подтвердил я. – Простите за беспокойство, я просто забыл об этом. Вы не скажете, там телефон прежний?
– Да.
– Спасибо, до свидания, – я повесил трубку. Подойдя к машине, я услышал такой разговор между журналистами:
– Но я слышал, что он прибывает инкогнито, – говорил Стив.
– Плохо, что мы никогда не видели в лицо этого Химматзоду, – отвечал Майк.
– Да, – согласился Стив и прибавил: – Ты мне напомни потом, нужно все-таки уточнить дату его приезда…
– Ну, как твои дела? – спросил у меня Майк.
– Все нормально, – ответил я. – Планы немного поменялись, но, кажется, в лучшую сторону.
– Что будем делать? – поинтересовался Стив.
– Едем на дачу к полковнику, – ответил я. – Думаю, там нам никто не помешает.
Я сел в машину, и мы направились за город.
– А о ком это вы говорили, пока меня не было? – спросил я журналистов.
– Да так, – махнул рукой Майк. – В Москву с неофициальным визитом прибывает премьер-министр оппозиционного кабинета одной южной республики.
– Химматзода? – назвал я фамилию. Они оба повернулись ко мне.
– А ты откуда его знаешь? – почти в один голос спросили Стив и Майк.
– Доводилось слышать, – ответил я, сжимая кулаки.
– Ты, может, и в лицо его видел? – поинтересовался Майк.
– Не пришлось, – ответил я. – А когда, говорите, он приезжает?
– Послезавтра, – выпалил Стив и посмотрел на Майка.
Тот ответил красноречивым взглядом. Я понял, что Стив просто проговорился, но тут же попытался смягчить ситуацию:
– Это пока непроверенные данные.
– Хорошо, – сказал я, стараясь не подавать виду, что заинтересовался информацией. – Будем действовать по несколько измененному плану. Я зайду в дом. Думаю, разговор состоится на первом этаже. Там есть небольшая лоджия. Постарайтесь бесшумно пробраться в нее и оттуда заснять разговор. Я покажу, где она находится.
– Хорошо, – согласился Майк.
«Послезавтра приедет Химматзода, – думал я. – Весьма кстати. Что ж, планы несколько поменялись. Сама жизнь внесла коррективы. Значит, наказание неотвратимо. Послезавтра будет шестнадцатое число. Придется поработать».
На дачу мы приехали почти в двенадцать, оставили машину в начале поселка, в кустах на обочине, а дальше отправились пешком. Было темно. Кое-где в домиках еще горел свет. Мы старались идти неслышно, но чуткие собаки лаем выдали наше прибытие.
На даче Филатова света не было. «Или он еще не приехал, – предположил я, – или уже спит».
– Это здесь, – шепнул я Стиву и Майку.
Мы двинулись вдоль забора, чтобы найти какой-нибудь лаз. Двухметровый забор не был для меня препятствием, а вот для журналистов с камерой…
– У нас это считается посягательством на частную собственность, – шепнул Майк. – Человек имеет полное право пристрелить нас, и закон будет на его стороне.
Забравшись во двор, мы осторожно пробрались к домику. Бесшумно взойдя на крыльцо веранды, я посветил портативным фонариком на замок. Было похоже, что никто не открывал его. Я вернулся к журналистам и устроил их на лоджии, с которой они должны были снимать, а сам осторожно открыл окно и проник внутрь дома.
Полковник приехал через час. Он отпер дверь и, ничего не подозревая, вошел в дом. Я сидел в кресле, лицом к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Тогда что же? – спросил Майк.
– Издали сможете снять? – спросил я у них. – Например, с дерева.
– Да, – ответил Майк.
– Хорошо, – продолжал я. – Только, пожалуйста, выполняйте все так, как я прошу. Я знаю, с кем имею дело. Малейшая ошибка, и он нас раскусит… Да, хотел спросить, камера сможет записывать в темноте, без света?
– Это сложно, – ответил Стив, – но мы взяли с собой специальные объективы, что-то похожее на прибор ночного видения. Нужно будет сначала попробовать.
– Но звук-то она запишет?
– Звук запишет, – ответил Майк. – Хотя тогда зачем камера? Можно было взять микрофон и записать на ленту.
– Ладно, постарайтесь, ребята, – попросил я. – Вам бесценный материал, и мне польза.
– Послушайте, Виктор, – обратился ко мне Стив.
– Давай будем на «ты», – предложил я. – Думаю, вы не против?
– О, нет, конечно, – поддержали оба мое предложение.
– Так что ты хотел спросить, Стив?
– Я хотел тебя спросить, если это не секрет, конечно… Почему ты решил поступить таким образом?
– Каким образом? С кинокамерой?
– Нет. Почему ты решил собрать компромат на своего начальника, на свою службу?
Мне не хотелось отвечать на этот вопрос. Я никогда не терпел хлюпиков, типа Москвина, которые старались попасть к начальству один на один и поплакаться о своей горькой жизни, о плохой квартире в плохом районе.
Человек в моем представлении должен быть достоин своей фамилии, имени и отчества, своего положения, человеческого звания наконец. Что было бы, если бы я поплакался о моих трудностях Филатову или Жене, или Терехину, или хотя бы этим журналистам? Ничего не изменилось бы. Мог ли я пожаловаться моджахедам на те условия, в которых оказался не по их воле, а по собственному желанию. Поэтому я и не мог простить Филатова, который использовал меня, обманул. И если бы я стал каждому плакаться, разве я выжил бы там, в нечеловеческих условиях? Разве изменилось бы так же резко отношение ко мне этих журналистов, как это произошло сегодня? Нет. Более того, я перестал бы уважать себя.
Мое молчание Стив, наверное, расценил, как нежелание отвечать на вопрос и больше ничего не спрашивал. Да, это было моим делом. Я и без того посвятил в него Терехина и Женю, о чем теперь даже сожалел.
– Поворачивай здесь, – сказал я Стиву, когда мы подъехали к дому Филатова. – Все, стоп.
«Джип» остановился. Стив выключил мотор, погасил фары.
– Что теперь? – повернулся он ко мне. – Ты поднимешься в квартиру?
– Нет, я вызову его по телефону.
– А это не опасно? – спросил Майк. – Если он узнает твой голос, то может вызвать бригаду.
– Я знаю своего командира, – уверенно ответил я. – Ждите здесь.
Я вышел из машины и направился к таксофону, снял трубку, набрал номер. В трубке послышались длинные гудки. Я машинально посмотрел на часы, повернув руку в сторону фонаря. Было двадцать минут двенадцатого.
– Алло? – ответил мне женский голос.
– Добрый вечер. Я прошу прощения, Алексея Петровича можно пригласить к телефону?
Я старался сохранять как можно более доброжелательный тон.
– А его нет, – ответила женщина.
– Как, он еще на работе? – спросил я, а потом добавил: – Странно, там, по-моему, все закончилось.
– Да, он звонил мне, – сказала женщина. – Вы с его работы?
– Да, – ответил я. – Моя фамилия Тарасенко. Вы не подскажете, как мне связаться с Алексеем Петровичем?
– А разве он не говорил? Он теперь временно перебрался на дачу.
– Ах, да! – подтвердил я. – Простите за беспокойство, я просто забыл об этом. Вы не скажете, там телефон прежний?
– Да.
– Спасибо, до свидания, – я повесил трубку. Подойдя к машине, я услышал такой разговор между журналистами:
– Но я слышал, что он прибывает инкогнито, – говорил Стив.
– Плохо, что мы никогда не видели в лицо этого Химматзоду, – отвечал Майк.
– Да, – согласился Стив и прибавил: – Ты мне напомни потом, нужно все-таки уточнить дату его приезда…
– Ну, как твои дела? – спросил у меня Майк.
– Все нормально, – ответил я. – Планы немного поменялись, но, кажется, в лучшую сторону.
– Что будем делать? – поинтересовался Стив.
– Едем на дачу к полковнику, – ответил я. – Думаю, там нам никто не помешает.
Я сел в машину, и мы направились за город.
– А о ком это вы говорили, пока меня не было? – спросил я журналистов.
– Да так, – махнул рукой Майк. – В Москву с неофициальным визитом прибывает премьер-министр оппозиционного кабинета одной южной республики.
– Химматзода? – назвал я фамилию. Они оба повернулись ко мне.
– А ты откуда его знаешь? – почти в один голос спросили Стив и Майк.
– Доводилось слышать, – ответил я, сжимая кулаки.
– Ты, может, и в лицо его видел? – поинтересовался Майк.
– Не пришлось, – ответил я. – А когда, говорите, он приезжает?
– Послезавтра, – выпалил Стив и посмотрел на Майка.
Тот ответил красноречивым взглядом. Я понял, что Стив просто проговорился, но тут же попытался смягчить ситуацию:
– Это пока непроверенные данные.
– Хорошо, – сказал я, стараясь не подавать виду, что заинтересовался информацией. – Будем действовать по несколько измененному плану. Я зайду в дом. Думаю, разговор состоится на первом этаже. Там есть небольшая лоджия. Постарайтесь бесшумно пробраться в нее и оттуда заснять разговор. Я покажу, где она находится.
– Хорошо, – согласился Майк.
«Послезавтра приедет Химматзода, – думал я. – Весьма кстати. Что ж, планы несколько поменялись. Сама жизнь внесла коррективы. Значит, наказание неотвратимо. Послезавтра будет шестнадцатое число. Придется поработать».
На дачу мы приехали почти в двенадцать, оставили машину в начале поселка, в кустах на обочине, а дальше отправились пешком. Было темно. Кое-где в домиках еще горел свет. Мы старались идти неслышно, но чуткие собаки лаем выдали наше прибытие.
На даче Филатова света не было. «Или он еще не приехал, – предположил я, – или уже спит».
– Это здесь, – шепнул я Стиву и Майку.
Мы двинулись вдоль забора, чтобы найти какой-нибудь лаз. Двухметровый забор не был для меня препятствием, а вот для журналистов с камерой…
– У нас это считается посягательством на частную собственность, – шепнул Майк. – Человек имеет полное право пристрелить нас, и закон будет на его стороне.
Забравшись во двор, мы осторожно пробрались к домику. Бесшумно взойдя на крыльцо веранды, я посветил портативным фонариком на замок. Было похоже, что никто не открывал его. Я вернулся к журналистам и устроил их на лоджии, с которой они должны были снимать, а сам осторожно открыл окно и проник внутрь дома.
Полковник приехал через час. Он отпер дверь и, ничего не подозревая, вошел в дом. Я сидел в кресле, лицом к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61