Им пришлось довольно долго ждать вторую машину. Когда трейлер Гюндерсена и Лиена наконец подъехал к стоянке, предназначенной для таких крупных машин, и остановился рядом с первым, выяснилась причина задержки. Лиену было так плохо, что в пути им пришлось несколько раз останавливаться, чтобы он мог прийти в себя и глотнуть свежего воздуха. Он и сейчас еще был весь зеленый. Гюндерсен злился.
– На этот раз нам ничего не останется от Steuer, – досадовал он. – Наоборот, еще с нас сдерут. Вот увидите.
– А что такое Steuer? – поинтересовалась Венке.
– Это своего рода дорожный налог, – объяснил ей Слон. – За каждый день, что мы едем по этому чертову шоссе, мы выкладываем по тридцать марок. Всю сумму платим сразу, когда пересекаем границу, и, само собой, нам дается квитанция. А когда мы покидаем ФРГ, делается перерасчет. И, как правило, нам всегда возвращают немного денег.
Он старался говорить спокойно и неторопливо, чтобы никто не догадался, что ему так же плохо, как Лиену. Слон понимал Гюндерсена, но сочувствие его было на стороне Лиена. Не так-то просто вести такую махину, когда твоя голова вот-вот лопнет.
Всей гурьбой они вошли в кафетерий, который носил романтическое название «Der goldene Hirsch» – «Золотой олень». Настроение у всех было скверное. Они молча выстроились в очередь у прилавка, привычно ставя тарелки на подносы. Даже Венке не проронила ни слова. Слон попросил ее найти свободный столик, пока он расплатится за них обоих. Она ушла в дальний угол и заняла стол на пятерых.
Когда они расселись, Гюндерсен сердито посмотрел на Лиена.
– Думаю, ты сумеешь найти оправдание всем нашим остановкам. И не надейся, на мотор я валить не стану, он работает как часы.
– А зачем вам докладывать про все ваши остановки? – спросила Венке, которой хотелось всех успокоить и примирить.
Гюндерсен фыркнул:
– А мы и не будем докладывать, за нас это сделает регистратор движения.
– Регистратор движения? – удивилась Венке. – Не понимаю…
– Регистратор движения – это такой хитрый счетчик на щитке приборов, – объяснил ей Слон. – Он автоматически фиксирует весь наш путь: скорость, остановки, время – и все это с точностью до секунды. Фирма «Кинцле»!
Неожиданно гнев Гюндерсена обрушился на Слона.
– Ты что, переводчик? Или Дельфийский оракул? Думаешь, я сам не в состоянии отвечать на вопросы?
Тяжелый кулак Слона поднялся над столом. Его глубокий вздох был похож на стон.
– Вы с Лиеном пара… – со злостью бросил Гюндерсен.
– В прошлую поездку ты и сам был не лучше! – возмущенно напомнил ему Бертелсен.
– Зря мы останавливались в Крусо, – проворчал Лиен. – Конечно, я сам виноват, ведь это я предложил там остановиться, но мне так захотелось чего-нибудь вкусненького. – Он с мольбой переводил взгляд с одного на другого. – Вы не должны были соглашаться! Вы же знаете, как на меня действуют остановки в Дании!
– Тридцать с лишним миль за весь день! – От злости Гюндерсен с трудом выговаривал слова. – Можно еще наверстать упущенное, но ехать придется так, будто за тобой гонится сам черт. И учти, я больше не буду один вести машину, хватит!
– Ребята, ребята! – вмешалась Венке. – На вас все смотрят!
– Да пошли они к черту! – побагровев, рявкнул Гюндерсен.
Однако после третьей кружки баварского он смягчился. К тому же W?rstchen и картофельное пюре были превосходные. А он страшно проголодался и устал за этот перегон.
По дороге к машинам Венке подошла к Гюндерсену и, улыбаясь, предложила:
– Ты можешь сказать, что Лиен застудил себе мочевой пузырь.
– При чем здесь мочевой пузырь? – Гюндерсен с недоумением уставился на нее.
– А этим вы оправдаете все свои остановки.
Гюндерсен вздохнул и покачал головой.
– Ладно, не волнуйся. Мы что-нибудь придумаем.
Один за другим трейлеры подъехали к заправке.
Каждый бак вмещал восемьсот литров горючего. За одну милю трейлер расходовал примерно четыре с половиной литра.
Лиен, решивший сесть за руль и, хоть тресни, вести машину, изрядно удивился, когда Гюндерсен сказал, что часа два он еще посидит за рулем.
– Ты слыхал, Харри? – Венке была поражена.
– Я знал, что этим кончится, – невозмутимо ответил Слон. – Гюндерсен помнит, что он в долгу перед Лиеном за прошлую поездку.
– И вы каждый раз так накидываетесь друг на друга?
– А что тут такого? Ведь никто из нас этого всерьез не принимает. Вести трейлер – каторжный труд, вот мы и срываемся иногда. Можно сказать, что это наш профессиональный жаргон.
– Странный жаргон, – заметила Венке. – Такого я еще не слыхала.
– Ну так что, едем мы или нет? – спросил Бертелсен. – Может, вы намерены сперва взять небольшой отпуск?
Вскоре их крепость снова выехала на шоссе, теперь за рулем сидел Слон, рядом с ним Венке. Бертелсен улегся сзади на койку и наверняка тут же уснул, сморенный тяжелой дорогой, нескончаемым потоком машин и пивом.
– О чем вы говорили с Бертелсеном?
– Харри! Неужели ты ревнуешь?
Он заметил ее насмешливую улыбку и не на шутку рассердился.
– Он к тебе приставал, да?
– Ты бы это сразу увидел, – спокойно ответила она.
– Каким образом? – растерялся Слон.
– Да по его лицу! Я бы его всего исцарапала, если б он дал волю рукам. Неужели ты думаешь, что я позволю кому попало лапать меня? Я же его вообще не знаю! – Голос у нее был злой. – Мог бы избавить меня от таких подозрений! – Она отвернулась и стала смотреть в окно.
Но со МНОЮ-то она переспала в первый же вечер!
Правда, Слон был в таком состоянии, что не мог уехать домой. Но разве не сама Венке и виновата в этом? Как только его рюмка пустела, Венке снова наполняла ее. Ему даже казалось, что он делал слабые попытки помешать ей, ведь у него не было обыкновения напиваться в первый же день знакомства. Но как бы там ни было, а в десять вечера он уже едва стоял на ногах.
О том, чтобы уехать на такси, не могло быть и речи, он был не в состоянии даже набрать свой номер телефона, чтобы предупредить мать.
Венке сама раздела его; вытянувшись во всю длину, он лежал на ее широкой постели. Это, как ни странно, он еще помнил, но потом он уснул. И спал как убитый. Под утро он проснулся от жажды, и сразу же рядом оказалась Венке с рюмкой виски в руке. Ей пришлось держать рюмку, пока он пил. Слон пришел в себя только после третьей рюмки чистого виски. И все это время Венке сидела на краю постели совершенно голая.
А потом… Потом она прямо-таки набросилась на него! Так почему бы ей не наброситься на Бертелсена, который гораздо привлекательнее, моложе и, уж конечно, куда более опытный любовник, чем он?
– Эй, Харри, ты что молчишь?
Он вздрогнул.
– О чем ты задумался?
Он не ответил, разве не ясно, что он думает только о ней?
Она погладила его по щеке.
– Я тебя люблю, – нежно сказала она, – но сержусь, когда ты начинаешь скверно думать обо мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51