Стиснув зубы, инспектор наклонился к доктору Ван Беммелену, почти придвинувшись к самому его лицу. Он заметил, что доктор не выдерживает его пристального взгляда и у него начинают подергиваться веки.
– Так где они? – с нажимом повторил свой вопрос Де Кок.
Доктор ответил не сразу. Он перевел взгляд на Рихарда Недервауда и опустил голову.
– На маленьком кладбище… в Эрмело-Фелдвейке.
17
Рихард Недервауд беззвучно плакал. Медленные слезы текли по его впалым щекам, все его долговязое тело сотрясалось от немых рыданий. Де Кок, желая утешить беднягу, обнял его за плечи. Молодой человек понемногу начал успокаиваться.
– Розочка умерла… она мертва… – всхлипывал он. – О Боже! Я знал это с самого начала! – Рихард горестно качал головой из стороны в сторону. – Но почему они мне об этом не сказали? – Ребром ладони он вытер слезы. – Они же могли…
Де Кок подвел его к стулу и усадил, после чего обернулся к Ван Беммелену.
– Итак, вы сказали: все четыре женщины?
– Что вы имеете в виду?
– Все четыре женщины лежат на кладбище в Эрмело-Феолдвейк?
Доктор уселся поудобнее в своем кресле, вытащил какие-то бумаги и стал раскладывать их по столу.
– Да, все четверо, – подтвердил он. – Розалинда ван Эвертсоорд, Аннетье Схеепстра, Шарлотта Акерслоот и Мария-Антуанетта ван хет Вауд. – Он резким движением отодвинул бумаги в сторону и поднял глаза на инспектора. – Прежде чем я стал главным врачом больницы Южного Креста, я работал главным врачом психиатрической клиники в Эрмело. Вот тогда-то я и узнал о существовании этого скромного кладбища. Когда-то там хоронили умерших в психиатрической клинике. И в данном случае я решил, что это самое подходящее место – тихое и уединенное.
– А в чем дело, почему вам понадобилось именно тихое и уединенное кладбище? – спросил Де Кок.
– Желая избежать гласности, мы не стали хоронить их на обычном кладбище.
Де Кок, чувствуя, что по-прежнему ничего не понимает, начал терять терпение.
– Что же случилось со всеми этими женщинами? Отчего они умерли?
Ван Беммелен безнадежно махнул рукой.
– Пейдс!
– Что это такое?
– Страшная болезнь! Совершенно неизлечимая, смертельная. К тому же протекает очень быстро… Иногда все происходит в течение нескольких дней… а то и нескольких часов. Симптомы этой болезни напоминают чуму… средневековую чуму, которая опустошала целые страны, только пейдс еще более заразен, особенно в конечной стадии, когда поражаются легкие… Капли слюны больного, которые вылетают во время кашля, содержат смертельный вирус в больших количествах…
– И все четыре женщины, о которых мы ведем речь, страдали этой болезнью?
Ван Беммелен решительно кивнул.
– В данном случае большая заслуга принадлежит доктору Ван Акену из Пюрмеренда – это он обнаружил у Розалинды ван Эвертсоорд симптомы страшной болезни, о которой незадолго до этого писал в своей статье доктор Лестерхейз. Ван Акен прочел ее в медицинском журнале.
Де Кок понимающе кивал в такт его речи.
– И как только Ван Акен поставил диагноз Розалинде ван Эвертсоорд, он немедленно связался с доктором Лестерхейзом? Я правильно понял?
– Да, так оно и было. Доктор Лестерхейз уже довольно долго работает над проблемой пейдса и считается одним из ведущих специалистов по этой болезни в нашей стране, – пояснил доктор Ван Беммелен. – Он сразу понял, что дело серьезное, и приехал ко мне.
– И что вы предприняли?
Ван Беммелен обеими руками провел по волосам.
– Я уже говорил вам: в панике мы наделали массу глупостей, но вы должны понять, какой ужас охватил всех нас… мы прекрасно сознавали, какая ответственность на нас ложится. Пейдс распространяется как пожар и косит людей десятками. В Чикаго в течение нескольких недель погибли тысячи жителей, прежде чем удалось справиться с эпидемией. Мы очень боялись, что начнется паника среди населения. А тут еще «Сейл Асмтредам», город наводнили туристы…
Де Кок задумчиво посмотрел в окно.
– Вы считали, что сведения об этом случае заболевания пейдсом не должны были просочиться в печать?
Ван Беммелен прерывисто вздохнул.
– Да. И в своем усердии слишком далеко зашли, оказались на грани преступления. У нас не было никакого опыта, мы впервые столкнулись с подобной болезнью. Первое, что пришло нам в голову: об этом никто не должен знать… нужно уничтожить все следы носителей ужасной болезни. – Он немного помолчал и с озабоченным видом покосился на Рихарда Недервауда. – Розалинда ван Эвертсоорд умерла через несколько часов после того, как ее сюда доставили. Мы боялись, что она успела заразить и этого молодого человека, но анализ его крови дал отрицательную реакцию. Не знаю, сможет ли это послужить утешением, но хочу заверить вас, молодой человек, что Розалинда ван Эвертсоорд почти не страдала…
– Где Розочка могла подцепить эту болезнь? – робко спросил Рихард. – Каким образом она заразилась?
Ван Беммелен низко опустил голову.
– Тут мы тоже допустили роковую ошибку. Мы не сразу установили характер болезни и поначалу заботились лишь о том, чтобы облегчить страдания этой молодой женщины. Только после смерти Розалинды ван Эвертсоорд мы спохватились: кто еще, помимо господина Недервауда, общался с больной. Мы обнаружили в сумочке Розалинды ван Эвертсоорд карточку члена баскетбольной ассоциации и любительскую фотографию, на которой она была снята вместе с двумя другими молодыми особами, на обратной стороне фотографии было написано: «Танзания». Мы осторожно навели справки и установили, что Розалинда ван Эвертсоорд побывала вместе с баскетбольной командой в нескольких странах Центральной Африки. Скорее всего эти женщины заразились именно там…
Де Кок потер подбородок.
– Как вы полагаете, могут ли быть еще новые случаи? Они ведь могли еще кого-то заразить…
– Нет. Если бы это случилось, болезнь давно бы проявилась: у этого вируса очень короткий инкубационный период.
Инспектор протянул руку к бумагам, лежащим на столе главного врача.
– Вы не будете возражать, если я возьму эти документы с собой?
– Пожалуйста, но только если я в случае необходимости смогу затребовать их обратно. И еще вот что: прошу вас ничего не публиковать по этому поводу, вообще не предавать эту историю огласки, во всяком случае до поры до времени. – Он болезненно поморщился. – Иначе все наши труды пойдут насмарку.
Де Кок еще раз пристально посмотрел на него. Этот благообразный седой господин с усталым лицом не вызывал у него симпатии.
– Слышали ли вы когда-нибудь о явлении чуда в Амстердаме? – неожиданно спросил инспектор.
Ван Беммелен удивленно вскинул брови.
– Что за чудо?
Де Кок удовлетворенно потер руки.
– Не могу скрыть, – торжествующе произнес он, – как меня радует ваша неосведомленность…
Когда Де Кок с Фледдером снова оказались в своей комнате, молодой следователь, не скрывая своего удовольствия, хлопнул рукой по стопке бумаг на столе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Так где они? – с нажимом повторил свой вопрос Де Кок.
Доктор ответил не сразу. Он перевел взгляд на Рихарда Недервауда и опустил голову.
– На маленьком кладбище… в Эрмело-Фелдвейке.
17
Рихард Недервауд беззвучно плакал. Медленные слезы текли по его впалым щекам, все его долговязое тело сотрясалось от немых рыданий. Де Кок, желая утешить беднягу, обнял его за плечи. Молодой человек понемногу начал успокаиваться.
– Розочка умерла… она мертва… – всхлипывал он. – О Боже! Я знал это с самого начала! – Рихард горестно качал головой из стороны в сторону. – Но почему они мне об этом не сказали? – Ребром ладони он вытер слезы. – Они же могли…
Де Кок подвел его к стулу и усадил, после чего обернулся к Ван Беммелену.
– Итак, вы сказали: все четыре женщины?
– Что вы имеете в виду?
– Все четыре женщины лежат на кладбище в Эрмело-Феолдвейк?
Доктор уселся поудобнее в своем кресле, вытащил какие-то бумаги и стал раскладывать их по столу.
– Да, все четверо, – подтвердил он. – Розалинда ван Эвертсоорд, Аннетье Схеепстра, Шарлотта Акерслоот и Мария-Антуанетта ван хет Вауд. – Он резким движением отодвинул бумаги в сторону и поднял глаза на инспектора. – Прежде чем я стал главным врачом больницы Южного Креста, я работал главным врачом психиатрической клиники в Эрмело. Вот тогда-то я и узнал о существовании этого скромного кладбища. Когда-то там хоронили умерших в психиатрической клинике. И в данном случае я решил, что это самое подходящее место – тихое и уединенное.
– А в чем дело, почему вам понадобилось именно тихое и уединенное кладбище? – спросил Де Кок.
– Желая избежать гласности, мы не стали хоронить их на обычном кладбище.
Де Кок, чувствуя, что по-прежнему ничего не понимает, начал терять терпение.
– Что же случилось со всеми этими женщинами? Отчего они умерли?
Ван Беммелен безнадежно махнул рукой.
– Пейдс!
– Что это такое?
– Страшная болезнь! Совершенно неизлечимая, смертельная. К тому же протекает очень быстро… Иногда все происходит в течение нескольких дней… а то и нескольких часов. Симптомы этой болезни напоминают чуму… средневековую чуму, которая опустошала целые страны, только пейдс еще более заразен, особенно в конечной стадии, когда поражаются легкие… Капли слюны больного, которые вылетают во время кашля, содержат смертельный вирус в больших количествах…
– И все четыре женщины, о которых мы ведем речь, страдали этой болезнью?
Ван Беммелен решительно кивнул.
– В данном случае большая заслуга принадлежит доктору Ван Акену из Пюрмеренда – это он обнаружил у Розалинды ван Эвертсоорд симптомы страшной болезни, о которой незадолго до этого писал в своей статье доктор Лестерхейз. Ван Акен прочел ее в медицинском журнале.
Де Кок понимающе кивал в такт его речи.
– И как только Ван Акен поставил диагноз Розалинде ван Эвертсоорд, он немедленно связался с доктором Лестерхейзом? Я правильно понял?
– Да, так оно и было. Доктор Лестерхейз уже довольно долго работает над проблемой пейдса и считается одним из ведущих специалистов по этой болезни в нашей стране, – пояснил доктор Ван Беммелен. – Он сразу понял, что дело серьезное, и приехал ко мне.
– И что вы предприняли?
Ван Беммелен обеими руками провел по волосам.
– Я уже говорил вам: в панике мы наделали массу глупостей, но вы должны понять, какой ужас охватил всех нас… мы прекрасно сознавали, какая ответственность на нас ложится. Пейдс распространяется как пожар и косит людей десятками. В Чикаго в течение нескольких недель погибли тысячи жителей, прежде чем удалось справиться с эпидемией. Мы очень боялись, что начнется паника среди населения. А тут еще «Сейл Асмтредам», город наводнили туристы…
Де Кок задумчиво посмотрел в окно.
– Вы считали, что сведения об этом случае заболевания пейдсом не должны были просочиться в печать?
Ван Беммелен прерывисто вздохнул.
– Да. И в своем усердии слишком далеко зашли, оказались на грани преступления. У нас не было никакого опыта, мы впервые столкнулись с подобной болезнью. Первое, что пришло нам в голову: об этом никто не должен знать… нужно уничтожить все следы носителей ужасной болезни. – Он немного помолчал и с озабоченным видом покосился на Рихарда Недервауда. – Розалинда ван Эвертсоорд умерла через несколько часов после того, как ее сюда доставили. Мы боялись, что она успела заразить и этого молодого человека, но анализ его крови дал отрицательную реакцию. Не знаю, сможет ли это послужить утешением, но хочу заверить вас, молодой человек, что Розалинда ван Эвертсоорд почти не страдала…
– Где Розочка могла подцепить эту болезнь? – робко спросил Рихард. – Каким образом она заразилась?
Ван Беммелен низко опустил голову.
– Тут мы тоже допустили роковую ошибку. Мы не сразу установили характер болезни и поначалу заботились лишь о том, чтобы облегчить страдания этой молодой женщины. Только после смерти Розалинды ван Эвертсоорд мы спохватились: кто еще, помимо господина Недервауда, общался с больной. Мы обнаружили в сумочке Розалинды ван Эвертсоорд карточку члена баскетбольной ассоциации и любительскую фотографию, на которой она была снята вместе с двумя другими молодыми особами, на обратной стороне фотографии было написано: «Танзания». Мы осторожно навели справки и установили, что Розалинда ван Эвертсоорд побывала вместе с баскетбольной командой в нескольких странах Центральной Африки. Скорее всего эти женщины заразились именно там…
Де Кок потер подбородок.
– Как вы полагаете, могут ли быть еще новые случаи? Они ведь могли еще кого-то заразить…
– Нет. Если бы это случилось, болезнь давно бы проявилась: у этого вируса очень короткий инкубационный период.
Инспектор протянул руку к бумагам, лежащим на столе главного врача.
– Вы не будете возражать, если я возьму эти документы с собой?
– Пожалуйста, но только если я в случае необходимости смогу затребовать их обратно. И еще вот что: прошу вас ничего не публиковать по этому поводу, вообще не предавать эту историю огласки, во всяком случае до поры до времени. – Он болезненно поморщился. – Иначе все наши труды пойдут насмарку.
Де Кок еще раз пристально посмотрел на него. Этот благообразный седой господин с усталым лицом не вызывал у него симпатии.
– Слышали ли вы когда-нибудь о явлении чуда в Амстердаме? – неожиданно спросил инспектор.
Ван Беммелен удивленно вскинул брови.
– Что за чудо?
Де Кок удовлетворенно потер руки.
– Не могу скрыть, – торжествующе произнес он, – как меня радует ваша неосведомленность…
Когда Де Кок с Фледдером снова оказались в своей комнате, молодой следователь, не скрывая своего удовольствия, хлопнул рукой по стопке бумаг на столе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32