Есть основания считать, что скрывшийся был Иван Марьев – Отмороженный.
Герасимов хмыкнул.
«Есть основания считать... – подумал он. – Научился трепаться собака. Есть основания считать, что мы бездарные дилетанты по сравнению с этим Марьевым.»
– Полковник Герасимов, опросите задержанных, – приказал Никитин. Ему не терпелось получить хоть какую-то информацию об Иване.
Герасимов подошел к Шестому. Тот давно уже следил за ним и Никитиным, успел понять, что они тут главные, и не дал Герасимову первым задать вопрос.
– Я все скажу, начальник. Только дай охрану. Меня сейчас убьют. Тут наших десять было. Все бьют без промаха, в яблочко. Спрячь меня, начальник. Все скажу. Бля буду, все скажу. Это все Крестный. Это его игра. Мы только пешки, стрелки...
Он неожиданно закричал на него высоким истерическим голосом:
– Спрячь, начальник! Я здесь как кабан перед номерами...
И снова перешел на ноющий, просящий шепот.
– Убьют меня. Я много знаю, начальник. Я по окнам с крыши бил, когда Белоглазова убивали. Я все расскажу, все, что знаю.
Герасимов смотрел на него с интересом.
– Не бойся. Спрячу. Ваших всех перебили. Никто тебя не убьет.
– Меня Илья убьет. Он всегда на подчистке стоит, когда на дело идем. Отвези меня в камеру, начальник. В одиночку. На Лубянку отвези. И бумагу давай, все напишу. Как есть все напишу...
– Не тораторь. Объясни, почему вы хотели убить Отмороженного?
– Нам его Крестный отдал. Как «зайца». Мы его загнать должны были. Но он, сука, живучий оказался. А Илья сказал – убить и привести Крестному. Бросить ему. И тогда Крестного убить...
– Падаль... – процедил сквозь зубы сидящий у стены Десятый. – Ты, сука, сдохнешь сегодня же. Тебя загрызут, падлу.
– С ним меня не сажайте, – тут же забеспокоился Шестой. – Он меня убьет. Они все меня убьют...
– Заткнись, – оборвал его Герасимов. – Кто такой Илья?
– Илья первый номер. Он Председатель. Я – Шестой. А этот гад – Десятый.
Он обеими руками в наручниках показал на раненого, сидящего на полу.
– Какой номер у Крестного? – спросил у него наобум Герасимов.
– У Крестного нет номера.
Шестой посмотрел на Герасимова с недоумением – как, мол? Вы не знаете, кто такой Крестный?
– Крестный над нами всеми. Он приказывает. А мы делаем. У него нет номера.
– Где ваша база? Где вы должны были встретиться после вокзала?
– Не доезжая Балашихи – поворот налево, на грунтовку. С километр-полтора – дом отдыха старый, брошенный. Названия нету там.
– Что ж за адрес ты даешь? Поди туда – не знаю куда... Хитришь?
– Блядь буду, начальник! Не вру. Нет там никаких указателей...
– Показать дорогу сможешь?
– Начальник, я не поеду туда! Нас там перестреляют... Как кроликов.
– Поедешь. Или я тебя сам шлепну...
– Вспомнил! Я вспомнил. Там Отмороженный ментов пострелял в ночь на вторник.
– Хорошо.
Герасимов повернулся к стоявшему рядом Коробову, подмигнул ему и сказал, будто приказывая:
– Этого отправить на Лубянку. Под усиленной охраной. И – в отдельную камеру.
– Есть, – подыграл Коробов.
Герасимов подошел к раненому Десятому, тронул носком ботинка его ногу.
– Добавить ничего не хочешь? – спросил он.
– Пошел ты! – огрызнулся Десятый.
Герасимов «приказал» Коробову.
– Этого тоже на Лубянку, пристрелить по дороге. При попытке к бегству.
– Есть, – поддакнул Коробов.
– У-у, суки! – прошипел Десятый.
Наблюдавший за всем этим Никитин отозвал его немного в сторону.
– Цирк устраиваешь? На хрена тебе все это?
– Так ведь первый принцип же, товарищ генерал. Разделяй и допрашивай.
– Что скажешь про все это?
– Очень интересная ситуация вырисовывается, товарищ генерал. Не зря Гапоненков, убитый в «Берлине» и Софронов, застреленный вчера здесь же, на вокзале, проходили по одним делам. Уверен, что вся эта братия, о которой мне сейчас рассказал этот подонок, что очень жить хочет, проходит по одним и тем же делам. Это одна компания. Интересно, что у них там какая-то организация с жесткой иерархией, судя по номерам. Во главе некто по имени Илья, номер первый. Кто такой Крестный, я пока не понял, но судя по всему, он выше этой организации, он дает им заказы. Какой номер у Ивана – тоже не понятно. Он, похоже, нем входит в их структуру, он сам по себе. Почему они его хотят убить – тоже не понятно. Говорит – Крестный приказал. Кстати, Илья явно копает под этого Крестного. Наверное, сам хочет на его место. Сколько всего человек в организации – пока не выяснил. Этого Шестого возьму в жесткий допрос, из него, похоже еще много чего можно накопать.
– Что там про милиционеров из Балашихи?
– Говорит, их пострелял Отмороженный. И рядом где-то там – база Крестного. Точнее выяснить пока не удалось. Выясним. Туда нужно будет наведаться.
– Заканчивай здесь. Голова уже болит от одного вида этого проклятого вокзала. Опять упустили Ивана, мать твою ети...
– Скажи спасибо, хоть этих взяли. А то бы понавешали на тебя всех собак.
– Не спеши радоваться. Еще понавешают.
В это время в вокзалу подогнали крытый фургон для перевозки заключенных. Убитых увезли в морг, когда Герасимов допрашивал задержанных.
– Давай, грузи и работай с ними всю ночь. Меня утром на ковер дернут. Нужно будет козыри иметь.
– Найдем козыри, Никитин. Не волнуйся.
Герасимов уверенно улыбнулся и махнул рукой Коробову – давай, мол, грузи, мы тоже едем.
Коробов лично наблюдал за погрузкой задержанных. Он поторопился лишь самую малость – не дожидаясь, когда молоденький сопровождающий, уже взявшийся за ручку двери фургона, распахнет ее, скомандовал «Пошел!».
Сначала один, затем другой, задержанные оказались на улице. Они подошли к фургону. Дверь не открывалась. Сержант с мальчишечьей физиономией остервенело ее дергал, но дверь заклинило. Задержанные зависли на открытом пространстве. Коробов похолодел. «Быстро назад!» – заорал он. Но было поздно.
Выстрелов он не услышал, но увидел, что раненый начал заваливаться на спину, а другой – оседать на колени. Через секунду оба валялись на асфальте. Весь конвой лежал рядом с ними. Разница только в том, что конвой был жив и заботился о сохранении своей жизни, а вот тем, кто еще только что назывались задержанными, заботиться было уже не о чем. Они были мертвы.
Перепрыгивая через живых и мертвых, Коробов выбежал из-за машины и успел увидеть, как только что хлопнувшая дверцей девятка рванула с места и ушла на Новокировский проспект. Но пока он успел добежать несколько метров до милицейской машины, пока разогнал ее и тоже выскочил на Новокировский, той машины уже след простыл. Коробов объявил, конечно, тревогу на постах ГАИ, но никакого результата это не принесло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Герасимов хмыкнул.
«Есть основания считать... – подумал он. – Научился трепаться собака. Есть основания считать, что мы бездарные дилетанты по сравнению с этим Марьевым.»
– Полковник Герасимов, опросите задержанных, – приказал Никитин. Ему не терпелось получить хоть какую-то информацию об Иване.
Герасимов подошел к Шестому. Тот давно уже следил за ним и Никитиным, успел понять, что они тут главные, и не дал Герасимову первым задать вопрос.
– Я все скажу, начальник. Только дай охрану. Меня сейчас убьют. Тут наших десять было. Все бьют без промаха, в яблочко. Спрячь меня, начальник. Все скажу. Бля буду, все скажу. Это все Крестный. Это его игра. Мы только пешки, стрелки...
Он неожиданно закричал на него высоким истерическим голосом:
– Спрячь, начальник! Я здесь как кабан перед номерами...
И снова перешел на ноющий, просящий шепот.
– Убьют меня. Я много знаю, начальник. Я по окнам с крыши бил, когда Белоглазова убивали. Я все расскажу, все, что знаю.
Герасимов смотрел на него с интересом.
– Не бойся. Спрячу. Ваших всех перебили. Никто тебя не убьет.
– Меня Илья убьет. Он всегда на подчистке стоит, когда на дело идем. Отвези меня в камеру, начальник. В одиночку. На Лубянку отвези. И бумагу давай, все напишу. Как есть все напишу...
– Не тораторь. Объясни, почему вы хотели убить Отмороженного?
– Нам его Крестный отдал. Как «зайца». Мы его загнать должны были. Но он, сука, живучий оказался. А Илья сказал – убить и привести Крестному. Бросить ему. И тогда Крестного убить...
– Падаль... – процедил сквозь зубы сидящий у стены Десятый. – Ты, сука, сдохнешь сегодня же. Тебя загрызут, падлу.
– С ним меня не сажайте, – тут же забеспокоился Шестой. – Он меня убьет. Они все меня убьют...
– Заткнись, – оборвал его Герасимов. – Кто такой Илья?
– Илья первый номер. Он Председатель. Я – Шестой. А этот гад – Десятый.
Он обеими руками в наручниках показал на раненого, сидящего на полу.
– Какой номер у Крестного? – спросил у него наобум Герасимов.
– У Крестного нет номера.
Шестой посмотрел на Герасимова с недоумением – как, мол? Вы не знаете, кто такой Крестный?
– Крестный над нами всеми. Он приказывает. А мы делаем. У него нет номера.
– Где ваша база? Где вы должны были встретиться после вокзала?
– Не доезжая Балашихи – поворот налево, на грунтовку. С километр-полтора – дом отдыха старый, брошенный. Названия нету там.
– Что ж за адрес ты даешь? Поди туда – не знаю куда... Хитришь?
– Блядь буду, начальник! Не вру. Нет там никаких указателей...
– Показать дорогу сможешь?
– Начальник, я не поеду туда! Нас там перестреляют... Как кроликов.
– Поедешь. Или я тебя сам шлепну...
– Вспомнил! Я вспомнил. Там Отмороженный ментов пострелял в ночь на вторник.
– Хорошо.
Герасимов повернулся к стоявшему рядом Коробову, подмигнул ему и сказал, будто приказывая:
– Этого отправить на Лубянку. Под усиленной охраной. И – в отдельную камеру.
– Есть, – подыграл Коробов.
Герасимов подошел к раненому Десятому, тронул носком ботинка его ногу.
– Добавить ничего не хочешь? – спросил он.
– Пошел ты! – огрызнулся Десятый.
Герасимов «приказал» Коробову.
– Этого тоже на Лубянку, пристрелить по дороге. При попытке к бегству.
– Есть, – поддакнул Коробов.
– У-у, суки! – прошипел Десятый.
Наблюдавший за всем этим Никитин отозвал его немного в сторону.
– Цирк устраиваешь? На хрена тебе все это?
– Так ведь первый принцип же, товарищ генерал. Разделяй и допрашивай.
– Что скажешь про все это?
– Очень интересная ситуация вырисовывается, товарищ генерал. Не зря Гапоненков, убитый в «Берлине» и Софронов, застреленный вчера здесь же, на вокзале, проходили по одним делам. Уверен, что вся эта братия, о которой мне сейчас рассказал этот подонок, что очень жить хочет, проходит по одним и тем же делам. Это одна компания. Интересно, что у них там какая-то организация с жесткой иерархией, судя по номерам. Во главе некто по имени Илья, номер первый. Кто такой Крестный, я пока не понял, но судя по всему, он выше этой организации, он дает им заказы. Какой номер у Ивана – тоже не понятно. Он, похоже, нем входит в их структуру, он сам по себе. Почему они его хотят убить – тоже не понятно. Говорит – Крестный приказал. Кстати, Илья явно копает под этого Крестного. Наверное, сам хочет на его место. Сколько всего человек в организации – пока не выяснил. Этого Шестого возьму в жесткий допрос, из него, похоже еще много чего можно накопать.
– Что там про милиционеров из Балашихи?
– Говорит, их пострелял Отмороженный. И рядом где-то там – база Крестного. Точнее выяснить пока не удалось. Выясним. Туда нужно будет наведаться.
– Заканчивай здесь. Голова уже болит от одного вида этого проклятого вокзала. Опять упустили Ивана, мать твою ети...
– Скажи спасибо, хоть этих взяли. А то бы понавешали на тебя всех собак.
– Не спеши радоваться. Еще понавешают.
В это время в вокзалу подогнали крытый фургон для перевозки заключенных. Убитых увезли в морг, когда Герасимов допрашивал задержанных.
– Давай, грузи и работай с ними всю ночь. Меня утром на ковер дернут. Нужно будет козыри иметь.
– Найдем козыри, Никитин. Не волнуйся.
Герасимов уверенно улыбнулся и махнул рукой Коробову – давай, мол, грузи, мы тоже едем.
Коробов лично наблюдал за погрузкой задержанных. Он поторопился лишь самую малость – не дожидаясь, когда молоденький сопровождающий, уже взявшийся за ручку двери фургона, распахнет ее, скомандовал «Пошел!».
Сначала один, затем другой, задержанные оказались на улице. Они подошли к фургону. Дверь не открывалась. Сержант с мальчишечьей физиономией остервенело ее дергал, но дверь заклинило. Задержанные зависли на открытом пространстве. Коробов похолодел. «Быстро назад!» – заорал он. Но было поздно.
Выстрелов он не услышал, но увидел, что раненый начал заваливаться на спину, а другой – оседать на колени. Через секунду оба валялись на асфальте. Весь конвой лежал рядом с ними. Разница только в том, что конвой был жив и заботился о сохранении своей жизни, а вот тем, кто еще только что назывались задержанными, заботиться было уже не о чем. Они были мертвы.
Перепрыгивая через живых и мертвых, Коробов выбежал из-за машины и успел увидеть, как только что хлопнувшая дверцей девятка рванула с места и ушла на Новокировский проспект. Но пока он успел добежать несколько метров до милицейской машины, пока разогнал ее и тоже выскочил на Новокировский, той машины уже след простыл. Коробов объявил, конечно, тревогу на постах ГАИ, но никакого результата это не принесло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50