- передразнила Диана. - И вообрази, старая сука просто упивалась такой чарующей перспективой! Ну, думаю, коль скоро это зовется идеализмом, забирайте его себе.
Прервав речь, Диана окинула взглядом гористое побережье, медленно тянувшееся за окнами.
- Что же дальше? - полюбопытствовал я. Девушка усмехнулась:
- Упомянутая дама чуть из вечернего платья не выскочила от возмущения, когда я сказала: двигатель внутреннего сгорания верой и правдой послужил человечеству. И, если намереваетесь похоронить его, хотя бы явите приличествующую скорбь, а не отплясывайте на могиле... Чувство юмора у подобных особей отсутствует начисто, и спор сделался яростным. Дама торжественно провозгласила меня презренной отступницей. А неподалеку слонялся впечатляюще мужественный, седовласый, обветренный субъект. И веселился от души, прислушиваясь к нашей перепалке. Наутро позвонил, представился бывшим флотским капитаном Генри Пристом. Любезно пригласил пообедать вместе. Предупредил, что нечистых умыслов не вынашивает, а с правительственного благословения создает некую хитрую организацию, где мне, судя по вчерашней стычке, самое место...
Передернув плечами, Диана закончила:
- Вот и все, пожалуй. Именно так и вышло. Я подсознательно мечтала о чем-то безумном, опасном, бросающем вызов обществу, балансирующем на последней грани законного - или преступающем ее. Хотелось, говоря фигурально, прополоскать рот после приторных речей, которыми я засоряла воздух долгие годы. А бурым пеликанам и белым носорогам придется какое-то время обходиться без моей поддержки... Я помогу похитить целую залежь вонючей, маслянистой, восхитительной нефти. И ремень безопасности впредь не пристегну даже под угрозой штрафа.
- Когда будем снимать приключенческий кинофильм, назовем его "Освобождение Дианы Лоуренс", - хмыкнул я.
Одно мгновение Диана глядела с обидой, потом положила мне на руку теплую узкую ладонь.
- Пожалуйста, - попросила она спокойно. - Пожалуйста, не высмеивай меня, дорогой. Не ерничай, иначе все испортишь, и крепко испортишь.
- Прости.
- Ведь и впрямь ужасно. Фальшивые насквозь олухи обитают в насквозь фальшивом мире, ими самими придуманном! Ручьи должны журчать подогретой дистиллированной водицей, ветер - веять чистейшим кислородом, без малейшей азотной примеси, а люди и животные - существовать бесконечно... Здесь же - настоящая жизнь. И ты - настоящий.
- Благодарствуйте, - сказал я сухо. - Если это комплимент, конечно...
- И смерть - настоящая. Поняла это ночью, пока сидела в каюте и ждала: - сейчас войдут и прикончат меня, как прикончили Эвелину - если не успею выстрелить первой... Было изумительно. Почему никто ни разу не разъяснил мне, что единственный способ ощущать себя живым - поистине живым - глядеть в лицо возможной гибели и спорить с нею? Никогда не испытывала такого подъема и прилива сил! Прежде меня опекали, берегли, а нынче все было ужасно и великолепно, и я не отдала бы этой ночи ни за какие коврижки.
Я выразительно постучал по столу согнутым пальцем.
С вызывающей, открытой, чисто мальчишеской улыбкой Диана легонько стиснула мою руку и отняла собственную:
- Верно говорят: рыбак рыбака видит издалека... Разумеется, она была совершенно права.
Глава 7
Около полудня мы причалили в живописной маленькой гавани - Олесунне. Среди толпившейся на пристани публики я углядел знакомую худощавую фигуру в джинсах и куртке-ветровке. Пришлось отправиться вниз, в каюту. Диана Лоуренс возлежала на разобранной постели, когда я постучался и ступил через порог.
- Тебе же ведено: револьвер постоянно держать под рукой! - упрекнул я.
- А он и лежит под рукой. Зачем выставлять оружие напоказ? Явится горничная, всполошится...
Вытянув руку из-под складок одеяла, Диана показала мне курносого тридцативосьмикалиберного зверя.
- Второй номер до сих пор не показывается? - полюбопытствовала она. - Тот, который накануне сбежал с корабля?
Я кивнул:
- Показывается. Во всей красе. И долг исполняет весьма прилежно, каков бы его долг ни был. По карте судя, мальчику привелось повертеть баранкой до седьмого пота, огибая уймищу фьордов; а к тому же паромов дожидаться - кое-где без переправы не обойтись, хоть плачь... Но, возможно, у него наличествует приятель, а у приятеля имеется быстроходный катер или частный вертолет.
- Один прибыл?
- Насколько можно судить; но это ничего не значит. Если привел подкрепление, держит его поодаль, в глубоком тылу.
- Что будем делать?
Я огляделся. Требовалась - почти наверняка потребуется - простая вещица: полотенце. Искомое обнаружилось тотчас. Влажное, белое, брошенное на закраину умывальной раковины в углу.
Свернув полотенце, я затолкал его в карман плаща.
- Приказываю: не делать ничего. Не покидать каюты. Коль скоро парень увидит незнакомую физиономию и сведет концы с концами, его придется убивать - иначе все выложит Эльфенбейнам. Не высовывать носа! Тогда я сумею избавиться от супостата, не причиняя местным блюстителям порядка ненужных забот. Норвежцы - хорошие ребята, незачем подбрасывать им ненужные трупы.
Диана заколебалась.
- Но ведь... опасно же, Мэтт! В живых его оставлять опасно, понимаешь?
Я поглядел на девушку весьма пристально. В зеленых глазах Дианы опять мерцали странные искорки.
Самая страшная порода двуногих! Особи, с детства одураченные палаческой сказкой о том, что миролюбивое слюнтяйство искони заложено в человеческой натуре, а любое насилие - противоестественное и омерзительное отклонение от правила. Едва лишь эти субъекты осознают, насколько их одурачили - они либо начинают пить горькую, либо лечатся у психоаналитиков, либо ударяются в противоположные лживой сказке, действительно ужасные крайности, да такие, что уважающая себя тигровая акула - и та побрезгует водить с подобными чудищами знакомство.
- Кровожадная тварь, - ухмыльнулся я.
- Нет, - парировала Диана. - Просто рассудительная.
- Возможно, - согласился я. - С какой колокольни судить... Впрочем, не думаю, что убийство осуществимо с бухты-барахты, средь бела дня, безо всякой предварительной, так сказать, подготовки.
Пожав плечами, Диана сказала:
- Пожалуй, ты прав, дорогой. Мой собственный опыт в подобных делах невелик. Ничтожен. Двадцать четыре часа начальной практики - вот и все. Но...
Диана запнулась.
- Но?..
- Пожалуйста, будь справедлив, - попросила девица спокойным голосом. - Если бы я числилась профессиональным агентом, ты не смотрел бы на меня, как на взбесившегося вурдалака в юбке лишь потому, что смею заметить: некий субъект представляет серьезную угрозу, от которой лучше всего избавиться раз и навсегда.
Несколько мгновений миновало в безмолвии. Диана изрекла сущую правду. Я вздохнул:
- Прошу простить, сударыня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Прервав речь, Диана окинула взглядом гористое побережье, медленно тянувшееся за окнами.
- Что же дальше? - полюбопытствовал я. Девушка усмехнулась:
- Упомянутая дама чуть из вечернего платья не выскочила от возмущения, когда я сказала: двигатель внутреннего сгорания верой и правдой послужил человечеству. И, если намереваетесь похоронить его, хотя бы явите приличествующую скорбь, а не отплясывайте на могиле... Чувство юмора у подобных особей отсутствует начисто, и спор сделался яростным. Дама торжественно провозгласила меня презренной отступницей. А неподалеку слонялся впечатляюще мужественный, седовласый, обветренный субъект. И веселился от души, прислушиваясь к нашей перепалке. Наутро позвонил, представился бывшим флотским капитаном Генри Пристом. Любезно пригласил пообедать вместе. Предупредил, что нечистых умыслов не вынашивает, а с правительственного благословения создает некую хитрую организацию, где мне, судя по вчерашней стычке, самое место...
Передернув плечами, Диана закончила:
- Вот и все, пожалуй. Именно так и вышло. Я подсознательно мечтала о чем-то безумном, опасном, бросающем вызов обществу, балансирующем на последней грани законного - или преступающем ее. Хотелось, говоря фигурально, прополоскать рот после приторных речей, которыми я засоряла воздух долгие годы. А бурым пеликанам и белым носорогам придется какое-то время обходиться без моей поддержки... Я помогу похитить целую залежь вонючей, маслянистой, восхитительной нефти. И ремень безопасности впредь не пристегну даже под угрозой штрафа.
- Когда будем снимать приключенческий кинофильм, назовем его "Освобождение Дианы Лоуренс", - хмыкнул я.
Одно мгновение Диана глядела с обидой, потом положила мне на руку теплую узкую ладонь.
- Пожалуйста, - попросила она спокойно. - Пожалуйста, не высмеивай меня, дорогой. Не ерничай, иначе все испортишь, и крепко испортишь.
- Прости.
- Ведь и впрямь ужасно. Фальшивые насквозь олухи обитают в насквозь фальшивом мире, ими самими придуманном! Ручьи должны журчать подогретой дистиллированной водицей, ветер - веять чистейшим кислородом, без малейшей азотной примеси, а люди и животные - существовать бесконечно... Здесь же - настоящая жизнь. И ты - настоящий.
- Благодарствуйте, - сказал я сухо. - Если это комплимент, конечно...
- И смерть - настоящая. Поняла это ночью, пока сидела в каюте и ждала: - сейчас войдут и прикончат меня, как прикончили Эвелину - если не успею выстрелить первой... Было изумительно. Почему никто ни разу не разъяснил мне, что единственный способ ощущать себя живым - поистине живым - глядеть в лицо возможной гибели и спорить с нею? Никогда не испытывала такого подъема и прилива сил! Прежде меня опекали, берегли, а нынче все было ужасно и великолепно, и я не отдала бы этой ночи ни за какие коврижки.
Я выразительно постучал по столу согнутым пальцем.
С вызывающей, открытой, чисто мальчишеской улыбкой Диана легонько стиснула мою руку и отняла собственную:
- Верно говорят: рыбак рыбака видит издалека... Разумеется, она была совершенно права.
Глава 7
Около полудня мы причалили в живописной маленькой гавани - Олесунне. Среди толпившейся на пристани публики я углядел знакомую худощавую фигуру в джинсах и куртке-ветровке. Пришлось отправиться вниз, в каюту. Диана Лоуренс возлежала на разобранной постели, когда я постучался и ступил через порог.
- Тебе же ведено: револьвер постоянно держать под рукой! - упрекнул я.
- А он и лежит под рукой. Зачем выставлять оружие напоказ? Явится горничная, всполошится...
Вытянув руку из-под складок одеяла, Диана показала мне курносого тридцативосьмикалиберного зверя.
- Второй номер до сих пор не показывается? - полюбопытствовала она. - Тот, который накануне сбежал с корабля?
Я кивнул:
- Показывается. Во всей красе. И долг исполняет весьма прилежно, каков бы его долг ни был. По карте судя, мальчику привелось повертеть баранкой до седьмого пота, огибая уймищу фьордов; а к тому же паромов дожидаться - кое-где без переправы не обойтись, хоть плачь... Но, возможно, у него наличествует приятель, а у приятеля имеется быстроходный катер или частный вертолет.
- Один прибыл?
- Насколько можно судить; но это ничего не значит. Если привел подкрепление, держит его поодаль, в глубоком тылу.
- Что будем делать?
Я огляделся. Требовалась - почти наверняка потребуется - простая вещица: полотенце. Искомое обнаружилось тотчас. Влажное, белое, брошенное на закраину умывальной раковины в углу.
Свернув полотенце, я затолкал его в карман плаща.
- Приказываю: не делать ничего. Не покидать каюты. Коль скоро парень увидит незнакомую физиономию и сведет концы с концами, его придется убивать - иначе все выложит Эльфенбейнам. Не высовывать носа! Тогда я сумею избавиться от супостата, не причиняя местным блюстителям порядка ненужных забот. Норвежцы - хорошие ребята, незачем подбрасывать им ненужные трупы.
Диана заколебалась.
- Но ведь... опасно же, Мэтт! В живых его оставлять опасно, понимаешь?
Я поглядел на девушку весьма пристально. В зеленых глазах Дианы опять мерцали странные искорки.
Самая страшная порода двуногих! Особи, с детства одураченные палаческой сказкой о том, что миролюбивое слюнтяйство искони заложено в человеческой натуре, а любое насилие - противоестественное и омерзительное отклонение от правила. Едва лишь эти субъекты осознают, насколько их одурачили - они либо начинают пить горькую, либо лечатся у психоаналитиков, либо ударяются в противоположные лживой сказке, действительно ужасные крайности, да такие, что уважающая себя тигровая акула - и та побрезгует водить с подобными чудищами знакомство.
- Кровожадная тварь, - ухмыльнулся я.
- Нет, - парировала Диана. - Просто рассудительная.
- Возможно, - согласился я. - С какой колокольни судить... Впрочем, не думаю, что убийство осуществимо с бухты-барахты, средь бела дня, безо всякой предварительной, так сказать, подготовки.
Пожав плечами, Диана сказала:
- Пожалуй, ты прав, дорогой. Мой собственный опыт в подобных делах невелик. Ничтожен. Двадцать четыре часа начальной практики - вот и все. Но...
Диана запнулась.
- Но?..
- Пожалуйста, будь справедлив, - попросила девица спокойным голосом. - Если бы я числилась профессиональным агентом, ты не смотрел бы на меня, как на взбесившегося вурдалака в юбке лишь потому, что смею заметить: некий субъект представляет серьезную угрозу, от которой лучше всего избавиться раз и навсегда.
Несколько мгновений миновало в безмолвии. Диана изрекла сущую правду. Я вздохнул:
- Прошу простить, сударыня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59