Ветра со Смертельной горы еще не начали дуть, и знамена с птицей-собачником безжизненно поникли на древках.
Из конюшенных ворот им навстречу выехали гвардейцы. Марафис, благополучно доставив правителя в крепость, немного отстал.
— Нож, — распорядился Исс, проезжая под грязными зубьями решетки, — изволь прийти ко мне в Рог.
Не дожидаясь ответа, он проехал к конюшне и спешился.
На крепостном дворе все еще клубился туман, и было холодно. Между плитами во время оттепели образовались трещины, и оттуда пахло горой. На пути в Рог к Иссу обращались просители. Их допускали в крепость каждые десять дней, и десятки горожан ожидали во дворе, когда правитель закончит свой обход. Исс только отмахивался, идя мимо них. Позже он позаботится, чтобы чаша, купленная им на площади Пенгарона, досталась кому-нибудь из неимущих — остальные и так обойдутся.
Двухсотфутовый Рог был второй по вышине крепостной башней. Четырехугольный, в отличие от трех других круглых башен, с многочисленными вкраплениями железа и листового свинца. Он строился после Бочонка, но прежде Фитиля и ни для какой цели толком не подходил. Терон Хьюс, желавший, чтобы в новой башне красота сочеталась с неприступностью, не добился ни того, ни другого. Нижние этажи Исс сдавал придворным вельможам. Иметь апартаменты в крепости было модно, и доходы позволяли содержать башню в сносном состоянии.
Два верхних помещения и обнесенную стенами кровлю Исс оставил в своем распоряжении. Сейчас, поднимаясь по низким истертым ступеням, он шел именно туда, на крышу. На полдороге сверху стали слышны крики грачей.
Миновав грачевник, Исс вышел на каменную площадку кровли, уставленную насестами, плетеными клетками и огороженную деревянными кубами. Большие черные птицы дрались и копошились повсюду, поднимая оглушительный шум. Смотритель только что принес им червей, собранных с оленьей туши тут же на чердаке, и грачи взмыли вверх. Некоторые снижались в опасной близости от головы смотрителя. К Иссу они не приближались, чувствуя колдовской запашок — даже теперь, когда он уже много дней не чародействовал.
Корвик Молс, смотритель, запустил руку в корзину и достал пригоршню извивающихся червяков. Он раскидал их, белых и жирных, по крыше, и грачи упали на них, как саранча на пшеничное поле. Они выклевывали глаза друг дружке и с кровью выдирали добычу из чужих когтей.
Нож явился в самый разгар этой свалки.
Исс сразу понял, что Марафису не по себе: тот жался у двери и не спешил присоединиться к своему правителю, стоявшему посередине. Вот и хорошо — пусть помается. Очередную горсть червей Корвик для забавы подкинул высоко в воздух, и самые проворные птицы ловили их на лету. Нож, втихомолку бранясь, пригнул голову. Не в силах больше терпеть, он спросил:
— Вы звали меня, правитель?
— В Венисе это священные птицы, — вместо ответа промолвил Исс. — Грачевники размещены на трех из четырех наших башен. В Фитиле я, кроме того, держу своих ястребов, а на Кости когда-то жили собачники. Они сидели на ее шпиле, а гнездовались на чердаке. Красивое, наверно, было зрелище, когда они кружили над крепостью. Ты знаешь, что их крылья в размахе насчитывали тридцать шагов?
— Нет, не знаю. — Марафис отмахнулся от слишком близко подлетевшей птицы.
— Их яйца разрешалось есть только правителям.
— Скажите, что вам от меня нужно, правитель, — вскричал Нож, совсем ополоумев от мелькания птиц, чьи клювы угрожали его единственному глазу.
Исс обменялся понимающим взглядом с Корвиком Молсом. Удивительно, как быстро эти пернатые создания лишают человека мужества.
— Мне ничего не нужно, Нож, — скорее это ты чего-то от меня хочешь.
— О чем вы?
Исс сделал Корвику знак принести птицу, прилетевшую нынче утром из клановых земель.
— О свежих новостях.
Корвик срезал с грачиной ноги послание, помещенное в ягнячий пузырь для защиты от влаги и запечатанное каплей красного воска. Исс, привычный к обращению с такого рода вещами, быстро развернул лоскуток свиной кожи с написанными на нем словами, прочел, кивнул и скормил его большому грачу.
Вслед за этим он отослал Корвика Молса и повернулся к Ножу.
«Сейчас ты увидишь, насколько длинными должны быть руки у настоящего правителя».
— Ты должен выступить в поход не позднее чем через десять дней. Волчья в этом году разлилась рано. Когда ты дойдешь до нее, половодье начнет спадать, и ты без труда переправишься в клановые земли. Твоя личная барка ждет тебя у Кобыльей Скалы.
Ножу осталось только кивнуть в ответ.
25
СТАЛЬ И ПЕСОК
— Нет-нет-нет. Все эти затейливые штучки тебе ни к чему. Изруби красотку на куски.
Райф вытер пот со лба тыльной стороной правой руки, где держал меч, и согнул ноги в коленях, дожидаясь, когда Мертворожденный запустит кинтану. Он был наготове, но тем не менее опешил от скорости, с которой та понеслась на него. Кинтаной служила фигура, грубо напоминающая человеческий торс, набитая мокрым песком, обмотанная слоями войлока и вареной кожи, одетая в кольчугу и утыканная шипами, как дикобраз. Чертовски тяжелая, она висела на толстой цепи, вделанной в скальный потолок. Мертворожденный управлял ею с карниза над головой у Райфа. Повинуясь его воле, она то описывала ленивые круги, то летела на Райфа с силой, способной сбить человека с ног.
Райф, спасаясь, отскочил в сторону, а когда собрался нанести свой удар, шипы на кинтане ободрали ему руку.
— Все, мой юный стрелок, ты покойник. — Мертворожденный с довольной улыбкой потянул за веревку, возвращая кинтану к себе. — Печально видеть, как чучело, да еще и бабье к тому же, вот так расправляется с живым человеком.
Райф мог бы многое сказать в ответ, но руку ему жгло так, что дыхание перехватывало. Чем, любопытно знать, смочены эти шипы — солью, что ли, или щелоком? Аж слезы наворачиваются. Прижав свой заемный меч к бедру, Райф спросил:
— По-твоему, это женщина?
Мертворожденный, одетый в юбку из крысы и енота, сыромятные штаны и овчинный кожух, весело хмыкнул. Из всей его одежды только пояс с оловянной пряжкой не казался содранным прямо с убитого зверя.
— А ты что ж, сисек не видишь? Я их сам набивал. — Мертворожденный обхватил чучело за талию и поцеловал в шею. — Горячая бабенка. Назову-ка я ее Йелмой.
— В честь какой-то своей знакомой?
— Все может быть.
— Скарпийского вождя зовут Йелмой.
— Да ну? — Ореховые глаза Мертворожденного блеснули в полумраке пещеры, и он метнул кинтану прямо на Райфа.
Райф снова отскочил, но успел рубануть чучело сбоку. От столкновения с мечом кинтана пошла назад немного медленнее, и Райф рискнул пырнуть ее в живот, но в тот же миг понял, что делать этого не следовало. Кинтана двигалась в ту же сторону, что и его меч; это лишило удар мощности, и острие меча застряло в кольчуге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
Из конюшенных ворот им навстречу выехали гвардейцы. Марафис, благополучно доставив правителя в крепость, немного отстал.
— Нож, — распорядился Исс, проезжая под грязными зубьями решетки, — изволь прийти ко мне в Рог.
Не дожидаясь ответа, он проехал к конюшне и спешился.
На крепостном дворе все еще клубился туман, и было холодно. Между плитами во время оттепели образовались трещины, и оттуда пахло горой. На пути в Рог к Иссу обращались просители. Их допускали в крепость каждые десять дней, и десятки горожан ожидали во дворе, когда правитель закончит свой обход. Исс только отмахивался, идя мимо них. Позже он позаботится, чтобы чаша, купленная им на площади Пенгарона, досталась кому-нибудь из неимущих — остальные и так обойдутся.
Двухсотфутовый Рог был второй по вышине крепостной башней. Четырехугольный, в отличие от трех других круглых башен, с многочисленными вкраплениями железа и листового свинца. Он строился после Бочонка, но прежде Фитиля и ни для какой цели толком не подходил. Терон Хьюс, желавший, чтобы в новой башне красота сочеталась с неприступностью, не добился ни того, ни другого. Нижние этажи Исс сдавал придворным вельможам. Иметь апартаменты в крепости было модно, и доходы позволяли содержать башню в сносном состоянии.
Два верхних помещения и обнесенную стенами кровлю Исс оставил в своем распоряжении. Сейчас, поднимаясь по низким истертым ступеням, он шел именно туда, на крышу. На полдороге сверху стали слышны крики грачей.
Миновав грачевник, Исс вышел на каменную площадку кровли, уставленную насестами, плетеными клетками и огороженную деревянными кубами. Большие черные птицы дрались и копошились повсюду, поднимая оглушительный шум. Смотритель только что принес им червей, собранных с оленьей туши тут же на чердаке, и грачи взмыли вверх. Некоторые снижались в опасной близости от головы смотрителя. К Иссу они не приближались, чувствуя колдовской запашок — даже теперь, когда он уже много дней не чародействовал.
Корвик Молс, смотритель, запустил руку в корзину и достал пригоршню извивающихся червяков. Он раскидал их, белых и жирных, по крыше, и грачи упали на них, как саранча на пшеничное поле. Они выклевывали глаза друг дружке и с кровью выдирали добычу из чужих когтей.
Нож явился в самый разгар этой свалки.
Исс сразу понял, что Марафису не по себе: тот жался у двери и не спешил присоединиться к своему правителю, стоявшему посередине. Вот и хорошо — пусть помается. Очередную горсть червей Корвик для забавы подкинул высоко в воздух, и самые проворные птицы ловили их на лету. Нож, втихомолку бранясь, пригнул голову. Не в силах больше терпеть, он спросил:
— Вы звали меня, правитель?
— В Венисе это священные птицы, — вместо ответа промолвил Исс. — Грачевники размещены на трех из четырех наших башен. В Фитиле я, кроме того, держу своих ястребов, а на Кости когда-то жили собачники. Они сидели на ее шпиле, а гнездовались на чердаке. Красивое, наверно, было зрелище, когда они кружили над крепостью. Ты знаешь, что их крылья в размахе насчитывали тридцать шагов?
— Нет, не знаю. — Марафис отмахнулся от слишком близко подлетевшей птицы.
— Их яйца разрешалось есть только правителям.
— Скажите, что вам от меня нужно, правитель, — вскричал Нож, совсем ополоумев от мелькания птиц, чьи клювы угрожали его единственному глазу.
Исс обменялся понимающим взглядом с Корвиком Молсом. Удивительно, как быстро эти пернатые создания лишают человека мужества.
— Мне ничего не нужно, Нож, — скорее это ты чего-то от меня хочешь.
— О чем вы?
Исс сделал Корвику знак принести птицу, прилетевшую нынче утром из клановых земель.
— О свежих новостях.
Корвик срезал с грачиной ноги послание, помещенное в ягнячий пузырь для защиты от влаги и запечатанное каплей красного воска. Исс, привычный к обращению с такого рода вещами, быстро развернул лоскуток свиной кожи с написанными на нем словами, прочел, кивнул и скормил его большому грачу.
Вслед за этим он отослал Корвика Молса и повернулся к Ножу.
«Сейчас ты увидишь, насколько длинными должны быть руки у настоящего правителя».
— Ты должен выступить в поход не позднее чем через десять дней. Волчья в этом году разлилась рано. Когда ты дойдешь до нее, половодье начнет спадать, и ты без труда переправишься в клановые земли. Твоя личная барка ждет тебя у Кобыльей Скалы.
Ножу осталось только кивнуть в ответ.
25
СТАЛЬ И ПЕСОК
— Нет-нет-нет. Все эти затейливые штучки тебе ни к чему. Изруби красотку на куски.
Райф вытер пот со лба тыльной стороной правой руки, где держал меч, и согнул ноги в коленях, дожидаясь, когда Мертворожденный запустит кинтану. Он был наготове, но тем не менее опешил от скорости, с которой та понеслась на него. Кинтаной служила фигура, грубо напоминающая человеческий торс, набитая мокрым песком, обмотанная слоями войлока и вареной кожи, одетая в кольчугу и утыканная шипами, как дикобраз. Чертовски тяжелая, она висела на толстой цепи, вделанной в скальный потолок. Мертворожденный управлял ею с карниза над головой у Райфа. Повинуясь его воле, она то описывала ленивые круги, то летела на Райфа с силой, способной сбить человека с ног.
Райф, спасаясь, отскочил в сторону, а когда собрался нанести свой удар, шипы на кинтане ободрали ему руку.
— Все, мой юный стрелок, ты покойник. — Мертворожденный с довольной улыбкой потянул за веревку, возвращая кинтану к себе. — Печально видеть, как чучело, да еще и бабье к тому же, вот так расправляется с живым человеком.
Райф мог бы многое сказать в ответ, но руку ему жгло так, что дыхание перехватывало. Чем, любопытно знать, смочены эти шипы — солью, что ли, или щелоком? Аж слезы наворачиваются. Прижав свой заемный меч к бедру, Райф спросил:
— По-твоему, это женщина?
Мертворожденный, одетый в юбку из крысы и енота, сыромятные штаны и овчинный кожух, весело хмыкнул. Из всей его одежды только пояс с оловянной пряжкой не казался содранным прямо с убитого зверя.
— А ты что ж, сисек не видишь? Я их сам набивал. — Мертворожденный обхватил чучело за талию и поцеловал в шею. — Горячая бабенка. Назову-ка я ее Йелмой.
— В честь какой-то своей знакомой?
— Все может быть.
— Скарпийского вождя зовут Йелмой.
— Да ну? — Ореховые глаза Мертворожденного блеснули в полумраке пещеры, и он метнул кинтану прямо на Райфа.
Райф снова отскочил, но успел рубануть чучело сбоку. От столкновения с мечом кинтана пошла назад немного медленнее, и Райф рискнул пырнуть ее в живот, но в тот же миг понял, что делать этого не следовало. Кинтана двигалась в ту же сторону, что и его меч; это лишило удар мощности, и острие меча застряло в кольчуге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163