– Но, все равно, приходите. Быть может, удивитесь.
Уильям Самсон уже и без того успел удивиться, узнав, что психиатры признали его предполагаемого подзащитного полностью дееспособным. Этот молодой человек готов был из кожи вон лезть ради оправдания своих подзащитных, как это часто бывает с ретивыми начинающими адвокатами. Конечно, он подозревал, что Кевин Тейлор темнит, скрывая настоящие мотивы преступления, прикрывая их идеей о проделках Сатаны и его приспешников.
Когда Кевин прочел заключение психиатрической комиссии, первое, что он подумал: это – шанс. Теперь он получил возможность выступить на процессе, как человек, находящийся в здравом уме и трезвой памяти. Люди должны это услышать. Неужели сан отца Винсента не убедит дюжину присяжных?
Однако все обернулось крахом.
Во-первых, никаких файлов "Будущее" в конторе Джона Милтона не оказалось. Они просто исчезли. Назначенная комиссия не отыскала ровным счетом ничего и близко похожего на описываемые им документы. Файлы просто исчезли. Они не числились в списке меню.
– Они уничтожили их, – убежденно заявил Кевин. – Я мог это предполагать.
Само собой, никто не прислушался к его словам, и тем не менее он считал, что игра еще не проиграна.
В первый день процесса Тодд Ланген, очередной помощник окружного прокурора, чуть старше Боба Маккензи, но с более внушительным и располагающим видом, развернул на процессе линию обвинения. Ланген напомнил Кевину его самого. Он, помнится, в свое время был таким же самоуверенным и самодовольным. Прокурор заверил присутствующих, что перед ними – вполне обычное дело, замешенное на ревности. Ланген объявил Кевина хладнокровным убийцей, сочинившим в свое оправдание смехотворную историю в надежде на снисходительность медицинской комиссии. Стало быть, и речи не может идти о том, что он умертвил Джона Милтона в целях самообороны. Это было хладнокровно и расчетливо подготовленное убийство. Норма и Джин также предстали перед судом, подтвердив то, что Кевин рассказывал Мириам о Джоне Милтоне, по сути, из ревности клевеща на него. Они – с удивлением в глазах – рассказали, что он требовал аборта, заподозрив ее в том, что она беременна от шефа Мириам, по их словам, была совершенно убита подобным отношением супруга к первенцу.
На перекрестном допросе Кевин пытался вывести обеих на разговор о судьбе Глории и Ричарда Джеффи, однако не получил ни слова в поддержку своей версии. Тогда он перешел к показаниям Хелен Сколфилд, отсутствующей на процессе. Однако подруги отказались признать, что слышали от Хелен что-либо подобное. После чего Ланген вторично опросил их: и Джин показала лишь то, что Хелен по-прежнему находится на излечении.
– Едва ли можно признать, что данная особа находится в здравом уме и твердой памяти, – заключил Ланген. После чего обернулся к жюри присяжных: – И, само собой, мистер Тейлор, в прошлом блестящий и подающий надежды молодой адвокат, недавно выигравший дело в суде, не мог не отдавать себе в этом отчета.
Затем к присяге были приведены Пол, Дейв и Тед. Все они подтвердили благородный характер мистера Милтона и лучшие намерения покойного. Они рассказывали о его преданности правосудию и о тех благодеяниях, которые он успел сделать для них и их близких. Снова пошли разговоры о преданности семейной фирме и полное отрицание того, что Джон Милтон был бабником и когда-либо покушался на их жен.
Кевин довольно скоро понял, что дальнейший опрос свидетелей – дело совершенно бесполезное. Они были детьми Джона Милтона, готовыми солгать и под присягой. Судья поднял молоток, утихомиривая шум в зале.
Затем обвинение выставило вещественное доказательство – окровавленный клинок в виде распятия. На нем были отпечатки пальцев, освидетельствованные экспертом. Впрочем, Кевин ничего не отрицал.
Ланген уверенно завершил линию обвинения.
Кевин собирался выйти к барьеру, чтобы изложить свою версию, но решил, что сначала лучше выпустить последних свидетелей. Он собирался начать с Беверли Морган. Однако она не смогла явиться на процесс. Бывшая медсестра-сиделка семейства Ротбергов ныне находилась в госпитале, в состоянии тяжелого алкогольного отравления. Присутствующий лечащий врач заверил состав суда: весьма маловероятно, что она появится на процессе.
Тогда Кевин вызвал Боба Маккензи. Однако его воспоминания об их последней встрече сильно отличались от того, что помнил Кевин. Маккензи признал, что Кевина Тейлора беспокоили дела фирмы, и в особенности то, что любому из ее клиентов удается выйти сухим из воды, но Маккензи объяснил ему, что дело здесь в профессионализме, и лично ему такое положение вещей не кажется подозрительным.
– Очевидным мотивом, – продолжал Маккензи, – была месть. Обвиняемый был уверен, что его жена находится в любовной связи с директором фирмы.
Кевин не верил собственным ушам:
– Лжец! – вскричал он. – Я никогда не говорил ничего подобного!
Ланген опротестовал вспышку негодования, и судья поддержал его.
– Продолжайте задавать конкретные вопросы свидетелю или возвращайтесь на место.
– Ваша честь, но он лжет.
– Это решать присяжным. Будут у вас еще вопросы к мистеру Маккензи?
– Да. Скажите, вы советовали мне обратиться к отцу Винсенту?
– Да, советовал, – признал Маккензи.
– Хорошо. В таком случае разъясните суду, чем было мотивировано это предложение.
– Я считал, что мой добрый знакомый, отец Винсент, сможет помочь обвиняемому. Он лицензированный психиатр. Он мог проконсультировать и указать другие выходы для агрессии.
– Что-о?
Маккензи, не дрогнув лицом, обернулся и посмотрел в зал.
Проследив за его взглядом, Кевин обнаружил там улыбающихся Пола Сколфилда, Теда Маккарти и Дейва Коутейна. Рядом с ними сидели женщины: Норма с Джин успокаивали Мириам. Она посмотрела на него тем же убитым взглядом, как на процессе Лоис Уилсон, отирая тыльной стороной ладони слезы со щек.
В этот миг ему показалось, что он снова очутился на том процессе. Как раз в тот момент, когда он еще только собирался приступить к перекрестному допросу свидетельницы: маленькой десятилетней девочки. Когда еще не совершил своего непоправимого поступка. Перед ним был выбор. Что это – сон? Или он в самом деле может повернуть время вспять?
Голос судьи вернул его к реальности.
– Мистер Тейлор?
Он снова посмотрел на Маккензи, хранившего ту же улыбку на лице, что и остальные "партнеры".
Конечно, подумал Кевин. Конечно.
– Как же я не предусмотрел, – рассмеялся он. – Я должен был это предвидеть. Какая глупость. Я был совершенным глупцом, не так ли? Да? – обратился он к Маккензи.
Тот забросил ногу на ногу и обернулся к судье в поисках поддержки.
– Мистер Тейлор? – повысил голос судья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Уильям Самсон уже и без того успел удивиться, узнав, что психиатры признали его предполагаемого подзащитного полностью дееспособным. Этот молодой человек готов был из кожи вон лезть ради оправдания своих подзащитных, как это часто бывает с ретивыми начинающими адвокатами. Конечно, он подозревал, что Кевин Тейлор темнит, скрывая настоящие мотивы преступления, прикрывая их идеей о проделках Сатаны и его приспешников.
Когда Кевин прочел заключение психиатрической комиссии, первое, что он подумал: это – шанс. Теперь он получил возможность выступить на процессе, как человек, находящийся в здравом уме и трезвой памяти. Люди должны это услышать. Неужели сан отца Винсента не убедит дюжину присяжных?
Однако все обернулось крахом.
Во-первых, никаких файлов "Будущее" в конторе Джона Милтона не оказалось. Они просто исчезли. Назначенная комиссия не отыскала ровным счетом ничего и близко похожего на описываемые им документы. Файлы просто исчезли. Они не числились в списке меню.
– Они уничтожили их, – убежденно заявил Кевин. – Я мог это предполагать.
Само собой, никто не прислушался к его словам, и тем не менее он считал, что игра еще не проиграна.
В первый день процесса Тодд Ланген, очередной помощник окружного прокурора, чуть старше Боба Маккензи, но с более внушительным и располагающим видом, развернул на процессе линию обвинения. Ланген напомнил Кевину его самого. Он, помнится, в свое время был таким же самоуверенным и самодовольным. Прокурор заверил присутствующих, что перед ними – вполне обычное дело, замешенное на ревности. Ланген объявил Кевина хладнокровным убийцей, сочинившим в свое оправдание смехотворную историю в надежде на снисходительность медицинской комиссии. Стало быть, и речи не может идти о том, что он умертвил Джона Милтона в целях самообороны. Это было хладнокровно и расчетливо подготовленное убийство. Норма и Джин также предстали перед судом, подтвердив то, что Кевин рассказывал Мириам о Джоне Милтоне, по сути, из ревности клевеща на него. Они – с удивлением в глазах – рассказали, что он требовал аборта, заподозрив ее в том, что она беременна от шефа Мириам, по их словам, была совершенно убита подобным отношением супруга к первенцу.
На перекрестном допросе Кевин пытался вывести обеих на разговор о судьбе Глории и Ричарда Джеффи, однако не получил ни слова в поддержку своей версии. Тогда он перешел к показаниям Хелен Сколфилд, отсутствующей на процессе. Однако подруги отказались признать, что слышали от Хелен что-либо подобное. После чего Ланген вторично опросил их: и Джин показала лишь то, что Хелен по-прежнему находится на излечении.
– Едва ли можно признать, что данная особа находится в здравом уме и твердой памяти, – заключил Ланген. После чего обернулся к жюри присяжных: – И, само собой, мистер Тейлор, в прошлом блестящий и подающий надежды молодой адвокат, недавно выигравший дело в суде, не мог не отдавать себе в этом отчета.
Затем к присяге были приведены Пол, Дейв и Тед. Все они подтвердили благородный характер мистера Милтона и лучшие намерения покойного. Они рассказывали о его преданности правосудию и о тех благодеяниях, которые он успел сделать для них и их близких. Снова пошли разговоры о преданности семейной фирме и полное отрицание того, что Джон Милтон был бабником и когда-либо покушался на их жен.
Кевин довольно скоро понял, что дальнейший опрос свидетелей – дело совершенно бесполезное. Они были детьми Джона Милтона, готовыми солгать и под присягой. Судья поднял молоток, утихомиривая шум в зале.
Затем обвинение выставило вещественное доказательство – окровавленный клинок в виде распятия. На нем были отпечатки пальцев, освидетельствованные экспертом. Впрочем, Кевин ничего не отрицал.
Ланген уверенно завершил линию обвинения.
Кевин собирался выйти к барьеру, чтобы изложить свою версию, но решил, что сначала лучше выпустить последних свидетелей. Он собирался начать с Беверли Морган. Однако она не смогла явиться на процесс. Бывшая медсестра-сиделка семейства Ротбергов ныне находилась в госпитале, в состоянии тяжелого алкогольного отравления. Присутствующий лечащий врач заверил состав суда: весьма маловероятно, что она появится на процессе.
Тогда Кевин вызвал Боба Маккензи. Однако его воспоминания об их последней встрече сильно отличались от того, что помнил Кевин. Маккензи признал, что Кевина Тейлора беспокоили дела фирмы, и в особенности то, что любому из ее клиентов удается выйти сухим из воды, но Маккензи объяснил ему, что дело здесь в профессионализме, и лично ему такое положение вещей не кажется подозрительным.
– Очевидным мотивом, – продолжал Маккензи, – была месть. Обвиняемый был уверен, что его жена находится в любовной связи с директором фирмы.
Кевин не верил собственным ушам:
– Лжец! – вскричал он. – Я никогда не говорил ничего подобного!
Ланген опротестовал вспышку негодования, и судья поддержал его.
– Продолжайте задавать конкретные вопросы свидетелю или возвращайтесь на место.
– Ваша честь, но он лжет.
– Это решать присяжным. Будут у вас еще вопросы к мистеру Маккензи?
– Да. Скажите, вы советовали мне обратиться к отцу Винсенту?
– Да, советовал, – признал Маккензи.
– Хорошо. В таком случае разъясните суду, чем было мотивировано это предложение.
– Я считал, что мой добрый знакомый, отец Винсент, сможет помочь обвиняемому. Он лицензированный психиатр. Он мог проконсультировать и указать другие выходы для агрессии.
– Что-о?
Маккензи, не дрогнув лицом, обернулся и посмотрел в зал.
Проследив за его взглядом, Кевин обнаружил там улыбающихся Пола Сколфилда, Теда Маккарти и Дейва Коутейна. Рядом с ними сидели женщины: Норма с Джин успокаивали Мириам. Она посмотрела на него тем же убитым взглядом, как на процессе Лоис Уилсон, отирая тыльной стороной ладони слезы со щек.
В этот миг ему показалось, что он снова очутился на том процессе. Как раз в тот момент, когда он еще только собирался приступить к перекрестному допросу свидетельницы: маленькой десятилетней девочки. Когда еще не совершил своего непоправимого поступка. Перед ним был выбор. Что это – сон? Или он в самом деле может повернуть время вспять?
Голос судьи вернул его к реальности.
– Мистер Тейлор?
Он снова посмотрел на Маккензи, хранившего ту же улыбку на лице, что и остальные "партнеры".
Конечно, подумал Кевин. Конечно.
– Как же я не предусмотрел, – рассмеялся он. – Я должен был это предвидеть. Какая глупость. Я был совершенным глупцом, не так ли? Да? – обратился он к Маккензи.
Тот забросил ногу на ногу и обернулся к судье в поисках поддержки.
– Мистер Тейлор? – повысил голос судья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74