И приезжай поскорее опять, ладно?
— Конечно, приеду. У вас так хорошо. И я рада, что вы славно отдохнули в Европе.
Она взяла сумочку. Отец ждал в машине, чтобы отвезти Джоанну на станцию. Она видела его через открытую дверь, но не могла выйти, потому что Скип вдруг залился истерическим лаем и, преградив ей путь, начал скакать и вертеться у нее под ногами.
— Скип, в чем дело, что с тобой? — Джоанна хотела его погладить, и он завилял хвостом, но не унимался и не давал ей пройти.
— Прекрати! Иди сюда! Скип!
Пес не обращал никакого внимания на окрики Элизабет.
— Скип! — засмеялась Джоанна, поставила сумку и ухватила Скипа за лапы. — Ну что с тобой? Я скоро вернусь, честное слово.
Боб вышел из машины и открыл дверцу.
— Иди сюда. Скип, ты можешь поехать с нами. Давай, прыгай на заднее сиденье.
Но пес не хотел лезть в машину — он ничего не хотел, кроме того, чтобы Джоанна не выходила из дома. В конце концов его безжалостно вытолкали в гостиную и заперли. Но даже там он продолжал лаять и скрести дверь когтями.
— Это после вашего путешествия, — предположила Джоанна. — Он боится, что мы снова уедем и оставим его с соседями.
— Глупости! — фыркнул Боб. — С Джорджем и ребятишками ему было лучше, чем дома. В следующий раз заведу лабрадора, терьеры все чокнутые.
Отец проводил Джоанну до платформы и на прощание сказал:
— Береги себя.
Он поцеловал ее, они обнялись, и Джоанна уехала.
Еще из окна Джоанна увидела Сэма. Едва электричка остановилась, она выскочила из вагона и побежала к нему. Они поцеловались и пошли к машине, которой Сэм пользовался только в пределах Манхэттена и исключительно в выходные дни.
— Итак, — сказал он, — что за история?
Джоанна вздохнула, откинулась на спинку сиденья и рассказала обо всем, что с ней приключилось.
Сэм слушал молча, и даже когда она закончила, ничего не сказал. Он выехал на Бикман Плэйс, выбрал подходящее место, остановился и заглушил двигатель.
— Ну? — наконец не выдержала Джоанна.
Он смотрел прямо, сквозь лобовое стекло.
— Ты снова скажешь, что я упрямец.
— Пусть это тебя не смущает, — сказала Джоанна. — Я как-нибудь переживу.
— Зайдем к тебе. Мне надо выпить.
Пять минут спустя он стоял у окна со стаканом, в котором позвякивали льдинки, и смотрел на улицу, стараясь собраться с мыслями.
— У меня есть два объяснения. Первое: ты говоришь, что никогда не бывала на этом кладбище. Но ты провела все детство в тех краях. Кто знает, может быть, ты все-таки там бывала, но забыла, а твое подсознание помнит?
— Но тогда я единолично придумала бы Адама, а он наше общее изобретение, — она откинулась на диван и покачала стакан с тоником.
— Ну, может быть, твои скрытые воспоминания телепатически передались остальным.
Джоанна скептически подняла бровь:
— Хорошо. А второе?
— Возможно, Адам Виатт — реальный исторический персонаж, о котором все мы когда-то слышали, но забыли, а когда нам потребовался какой-то человек, он выплыл из подсознания.
— Но мы проверили и перепроверили по всем справочникам. Нигде не было никаких упоминаний об Адаме Виатте.
— Только в связи с Французской революцией и Лафайетом. Может быть, мы сами придумали эту связь.
— И теперь он повсюду шляется и без конца повторяет joie de vivre?
Сэм посмотрел в стакан, словно надеялся найти там ответ. Он потерпел поражение, и готов был это признать.
— Ты права — я уперся, как баран.
Джоанна улыбнулась и кивком предложила ему сесть рядом. Он присел и, наклонившись к ней, поцеловал.
— Я рад, что ты вернулась.
— Я сама рада.
Они снова поцеловались. Потом Сэм откинулся на спинку дивана и уставился в потолок. Джоанна тихо сказала:
— Сэм?..
— Да?
— Что за чертовщину мы сотворили?
— Мы сотворили, — спокойно сказал он, — человека в прошлом, которого не существовало, пока мы его не придумали.
Наступила тишина, словно он бросил Джоанне вызов и ждал, как она на него ответит.
— Знаешь что? — сказала Джоанна. — Даже если это правда, я все равно не верю.
Он улыбнулся и резким толчком сел прямо.
— Ты можешь не верить мне. «Существовать — значит быть воспринимаемым». Епископ Беркли, триста лет назад. «Природа мира — это природа разума». Слова Артура Эддингтона по поводу квантовой физики, наше столетие. «Прошлое не имеет иного существования, кроме отражения в настоящем». Джон Уилер, из того же поколения физиков, что и Роджер. «Вселенная — это петля из безнадежно запутанной веревки». Астроном Фред Хойл. Все они имели в виду одно и то же — между сознанием и объектом его приложения есть взаимосвязь. Когда мы смотрим на что-то, мы отчасти создаем этот предмет, — Сэм уже стоял посередине комнаты и нервно вертел в руках бокал с коктейлем.
Джоанна приподняла бровь — как обычно, когда ее не убеждали чьи-то доводы.
— Мне кажется, это просто хитрый способ поставить человека в центр мироздания.
Сэм издал короткий смешок.
— Беда в том, что, судя по всему, именно там его настоящее место, и с этим ничего не поделаешь. Если бы в центре мироздания не находился бы разум, не было бы вселенной. Не было бы ни галактик, ни солнц, ни планет, ни земли, ни окаменелостей... ни разума, в конечном счете. Петля.
— Тогда почему так не происходит все время? Почему все, кому не лень, не изобретают прошлое заново, не создают людей, которые никогда не существовали?
— Возможно, именно это и происходит.
Джоанна на минуту задумалась.
— Возможно, — она поднялась с дивана. — Я тоже выпью с тобой.
Она налила себе виски, бросила в бокал пару кусочков льда и, отхлебнув, прислушалась к тому ощущению легкости, которое давал алкоголь. Она знала, что это всего лишь иллюзия, но от этого удовольствие меньше не становилось.
— Если мы, как ты говоришь, — сказала Джоанна, вернувшись в комнату из кухни, — создали человека, которого никогда не существовало, пока мы о нем не подумали, — она посмотрела на Сэма со странной улыбкой, — тогда мы весьма уместно назвали его Адамом, ты не находишь?
— Может быть, мы просто знали, что делаем.
— О нет! — Она протестующе подняла руку. — Я готова проглотить любую ахинею, только не утверждение, будто мы знали, что делаем, — она сделала еще глоток из бокала. — По крайней мере у нас появилось веское доказательство существования паранормальных явлений.
Сэм посмотрел на нее с таким выражением, словно вот-вот расхохочется. Но он только грустно улыбнулся и покачал головой.
— Боюсь, что нет.
Джоанна нахмурилась:
— Как это?
— А ты подумай. Для любого, кроме нас пятерых, Адам существовал всегда. Как мы сумеем доказать, что это не так?
Джоанна похолодела: Сэм, несомненно, был прав.
— Именно это сказала та бешеная старуха. «Теперь ты одна». Может быть, она и вправду наложила на меня проклятие — и вот оно действует?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
— Конечно, приеду. У вас так хорошо. И я рада, что вы славно отдохнули в Европе.
Она взяла сумочку. Отец ждал в машине, чтобы отвезти Джоанну на станцию. Она видела его через открытую дверь, но не могла выйти, потому что Скип вдруг залился истерическим лаем и, преградив ей путь, начал скакать и вертеться у нее под ногами.
— Скип, в чем дело, что с тобой? — Джоанна хотела его погладить, и он завилял хвостом, но не унимался и не давал ей пройти.
— Прекрати! Иди сюда! Скип!
Пес не обращал никакого внимания на окрики Элизабет.
— Скип! — засмеялась Джоанна, поставила сумку и ухватила Скипа за лапы. — Ну что с тобой? Я скоро вернусь, честное слово.
Боб вышел из машины и открыл дверцу.
— Иди сюда. Скип, ты можешь поехать с нами. Давай, прыгай на заднее сиденье.
Но пес не хотел лезть в машину — он ничего не хотел, кроме того, чтобы Джоанна не выходила из дома. В конце концов его безжалостно вытолкали в гостиную и заперли. Но даже там он продолжал лаять и скрести дверь когтями.
— Это после вашего путешествия, — предположила Джоанна. — Он боится, что мы снова уедем и оставим его с соседями.
— Глупости! — фыркнул Боб. — С Джорджем и ребятишками ему было лучше, чем дома. В следующий раз заведу лабрадора, терьеры все чокнутые.
Отец проводил Джоанну до платформы и на прощание сказал:
— Береги себя.
Он поцеловал ее, они обнялись, и Джоанна уехала.
Еще из окна Джоанна увидела Сэма. Едва электричка остановилась, она выскочила из вагона и побежала к нему. Они поцеловались и пошли к машине, которой Сэм пользовался только в пределах Манхэттена и исключительно в выходные дни.
— Итак, — сказал он, — что за история?
Джоанна вздохнула, откинулась на спинку сиденья и рассказала обо всем, что с ней приключилось.
Сэм слушал молча, и даже когда она закончила, ничего не сказал. Он выехал на Бикман Плэйс, выбрал подходящее место, остановился и заглушил двигатель.
— Ну? — наконец не выдержала Джоанна.
Он смотрел прямо, сквозь лобовое стекло.
— Ты снова скажешь, что я упрямец.
— Пусть это тебя не смущает, — сказала Джоанна. — Я как-нибудь переживу.
— Зайдем к тебе. Мне надо выпить.
Пять минут спустя он стоял у окна со стаканом, в котором позвякивали льдинки, и смотрел на улицу, стараясь собраться с мыслями.
— У меня есть два объяснения. Первое: ты говоришь, что никогда не бывала на этом кладбище. Но ты провела все детство в тех краях. Кто знает, может быть, ты все-таки там бывала, но забыла, а твое подсознание помнит?
— Но тогда я единолично придумала бы Адама, а он наше общее изобретение, — она откинулась на диван и покачала стакан с тоником.
— Ну, может быть, твои скрытые воспоминания телепатически передались остальным.
Джоанна скептически подняла бровь:
— Хорошо. А второе?
— Возможно, Адам Виатт — реальный исторический персонаж, о котором все мы когда-то слышали, но забыли, а когда нам потребовался какой-то человек, он выплыл из подсознания.
— Но мы проверили и перепроверили по всем справочникам. Нигде не было никаких упоминаний об Адаме Виатте.
— Только в связи с Французской революцией и Лафайетом. Может быть, мы сами придумали эту связь.
— И теперь он повсюду шляется и без конца повторяет joie de vivre?
Сэм посмотрел в стакан, словно надеялся найти там ответ. Он потерпел поражение, и готов был это признать.
— Ты права — я уперся, как баран.
Джоанна улыбнулась и кивком предложила ему сесть рядом. Он присел и, наклонившись к ней, поцеловал.
— Я рад, что ты вернулась.
— Я сама рада.
Они снова поцеловались. Потом Сэм откинулся на спинку дивана и уставился в потолок. Джоанна тихо сказала:
— Сэм?..
— Да?
— Что за чертовщину мы сотворили?
— Мы сотворили, — спокойно сказал он, — человека в прошлом, которого не существовало, пока мы его не придумали.
Наступила тишина, словно он бросил Джоанне вызов и ждал, как она на него ответит.
— Знаешь что? — сказала Джоанна. — Даже если это правда, я все равно не верю.
Он улыбнулся и резким толчком сел прямо.
— Ты можешь не верить мне. «Существовать — значит быть воспринимаемым». Епископ Беркли, триста лет назад. «Природа мира — это природа разума». Слова Артура Эддингтона по поводу квантовой физики, наше столетие. «Прошлое не имеет иного существования, кроме отражения в настоящем». Джон Уилер, из того же поколения физиков, что и Роджер. «Вселенная — это петля из безнадежно запутанной веревки». Астроном Фред Хойл. Все они имели в виду одно и то же — между сознанием и объектом его приложения есть взаимосвязь. Когда мы смотрим на что-то, мы отчасти создаем этот предмет, — Сэм уже стоял посередине комнаты и нервно вертел в руках бокал с коктейлем.
Джоанна приподняла бровь — как обычно, когда ее не убеждали чьи-то доводы.
— Мне кажется, это просто хитрый способ поставить человека в центр мироздания.
Сэм издал короткий смешок.
— Беда в том, что, судя по всему, именно там его настоящее место, и с этим ничего не поделаешь. Если бы в центре мироздания не находился бы разум, не было бы вселенной. Не было бы ни галактик, ни солнц, ни планет, ни земли, ни окаменелостей... ни разума, в конечном счете. Петля.
— Тогда почему так не происходит все время? Почему все, кому не лень, не изобретают прошлое заново, не создают людей, которые никогда не существовали?
— Возможно, именно это и происходит.
Джоанна на минуту задумалась.
— Возможно, — она поднялась с дивана. — Я тоже выпью с тобой.
Она налила себе виски, бросила в бокал пару кусочков льда и, отхлебнув, прислушалась к тому ощущению легкости, которое давал алкоголь. Она знала, что это всего лишь иллюзия, но от этого удовольствие меньше не становилось.
— Если мы, как ты говоришь, — сказала Джоанна, вернувшись в комнату из кухни, — создали человека, которого никогда не существовало, пока мы о нем не подумали, — она посмотрела на Сэма со странной улыбкой, — тогда мы весьма уместно назвали его Адамом, ты не находишь?
— Может быть, мы просто знали, что делаем.
— О нет! — Она протестующе подняла руку. — Я готова проглотить любую ахинею, только не утверждение, будто мы знали, что делаем, — она сделала еще глоток из бокала. — По крайней мере у нас появилось веское доказательство существования паранормальных явлений.
Сэм посмотрел на нее с таким выражением, словно вот-вот расхохочется. Но он только грустно улыбнулся и покачал головой.
— Боюсь, что нет.
Джоанна нахмурилась:
— Как это?
— А ты подумай. Для любого, кроме нас пятерых, Адам существовал всегда. Как мы сумеем доказать, что это не так?
Джоанна похолодела: Сэм, несомненно, был прав.
— Именно это сказала та бешеная старуха. «Теперь ты одна». Может быть, она и вправду наложила на меня проклятие — и вот оно действует?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78