— Вам это может показаться очень странным. Из ваших слов я понял, что ваша жена никогда не рассказывала вам ни обо мне, ни о моей работе.
— Насколько я знаю — никогда, мистер... Прошу прощения — доктор Таун.
— Я — психолог Манхэттенского университета, — начал Сэм. — Я возглавляю исследовательскую группу, которая занимается изучением различного рода аномальных явлений, — он почувствовал, что руки у него опять начинают трястись, и мысленно произнес молитву, которой всегда предварял разговор о своей работе с непосвященным человеком. — В основном, нас интересует вопрос взаимодействия человеческого сознания с теми или иными физическими устройствами и системами. Таким образом, в сферу нашего внимания попадают такие явления, как телепатия, способность к предвидению, телекинез...
Глаза Казабона чуть сузились:
— То есть вы изучаете медиумов?
— В общем, можно сказать и так, хотя я не люблю слова «медиум». Оно слишком неопределенно и выражает предвзятое отношение к тем явлениям, которые мы исследуем. В нашу группу входят психологи, инженеры, физики и статистики. Нас семь человек, хотя мы сотрудничаем и с другими отделениями университета, а также привлекаем для участия в нашей работе посторонних.
— Каким образом это все касается моей жены? Насколько мне известно, она никогда не сталкивалась с такими вещами и не питала к ним интереса.
Тут Сэму требовалось быть весьма осторожным. Он до сих пор не знал, с кем — или с чем — ему приходится иметь дело. Человек, сидящий напротив, казался вполне нормальным, культурным и здравомыслящим — но Сэм уже ни в чем не мог быть уверен.
— Некая женщина, которая носит имя вашей жены, или, лучше сказать — использует ее девичью фамилию, Джоанна Кросс — принимала участие в проекте, который я возглавляю.
Казабон посмотрел на Сэма с недоверием, граничащим с враждебностью.
— Этого не может быть. Я бы обязательно об этом знал. Вы, вероятно, ошиблись.
— Возможно. Но тогда я должен в этом удостовериться.
Казабон обеспокоенно поднялся, подошел к камину, зачем-то заглянул в него и снова обернулся к Сэму.
— Вы хотите сказать, что какая-то женщина выдает себя за мою жену? Я вас правильно понял?
— Я не хочу вас тревожить. Уверен, этому есть какое-то объяснение.
— Простите, но я считаю, что для тревоги есть все основания. — Тон Казабона стал жестче. — Мне кажется, этим должна заняться полиция.
— Нет, полиция тут ни при чем, — возразил Сэм скорее устало, нежели настойчиво, как будто считал обращение в полицию пустой тратой времени. — Кстати сказать, она уже в это вовлечена — косвенным образом.
— Как? — воскликнул Казабон.
— Два человека сегодня погибли, — ответил Сэм и, увидев тревогу в глазах Казабона, поспешно добавил: — Ваша жена — или женщина, которая называет себя вашей женой, — не имеет к этому непосредственного отношения. Она даже не присутствовала при этом.
— Тогда зачем же вы здесь?
Таун заколебался. Как бы все объяснить так, чтобы это не прозвучало бредом сумасшедшего? Страх за нее, как и опасение, которое внушал ему Казабон, не давали Сэму собраться с мыслями.
— Простите, — сказал он наконец. — В отсутствие вашей жены очень нелегко говорить об этом.
Казабон нахмурился:
— Послушайте, доктор Таун, моя жена — неглупая женщина, у нее широкие взгляды, но я не могу позволить вам расстраивать ее дикой историей о том, что какая-то посторонняя особа выдает себя за нее — особенно сейчас...
Он умолк, словно решил в последнюю секунду не уточнять, в чем специфика именно текущего момента. Но, разумеется, можно было догадаться, что сейчас ей необходимо особенно деликатное обращение: может, она нездорова, удручена какими-то тяжкими заботами или в конце концов просто беременна. Как бы там ни было, Казабон дал ясно понять, что готов оберегать ее от любых неприятностей и треволнений.
— Я понимаю, что все это звучит дико... — запинаясь, проговорил Сэм.
— В самом деле? Я даже не знаю, кто вы такой, только с ваших слов.
— Вы можете позвонить в университет.
Казабон промолчал, но Сэм почувствовал, что он позвонит — если не сейчас, то позже. Хорошо бы он это сделал.
— Послушайте, — сказал Сэм, стараясь говорить тоном человека практичного, — надеюсь, нам удастся во всем разобраться, не причиняя беспокойства вашей жене. Может быть, вы покажете мне ее фотографию?
— Разумеется, только я не уверен, что это вам что-то даст, — разве что лишний раз убедитесь, что женщина, о которой вы говорили, определенно не моя жена.
— Для начала и это было бы неплохо.
Казабон направился к резному китайскому шкафчику, но не успел его открыть: в холле послышались шаги.
Когда она вошла, Сэм встал — но скорее от излишней нервозности, нежели из учтивости. Казабон подошел к ней и нежно поцеловал в щечку; он явно испытал громадное облегчение, увидев жену.
— Милая, — сказал он, — это — доктор Сэм Таун из Манхэттенского университета. Он поведал мне крайне необычную историю.
Он умолк на полуслове, потому что в это мгновение Сэм громко ахнул. Казабон и женщина, которая только что вошла, обернулись и увидели, что их гость застыл с разинутым ртом. Он не мигая смотрел на женщину, и, казалось, его вот-вот хватит удар.
Сэм Таун был к этому не готов.
Произошло нечто невероятное.
Годом раньше
Глава 1
Элеоноре — Элли — Рэй не было еще шестидесяти, хотя на вид ей можно было дать лет на десять больше. Впрочем, она усиленно культивировала это впечатление: внешность престарелой бабушки только способствовала процветанию ее бизнеса.
Глядя на нее сейчас, коренастую и некрасивую, ростом всего пять футов, трудно было представить себе ту Элли, какой она была когда-то — в сетчатых чулках, в расшитом перьями и блестками платье, которое было на ней во время комического представления «Ванда и Рэй». Этот номер худо-бедно кормил ее на протяжении двадцати долгих лет кочевой жизни. Она была Вандой, а Рэем — Мюррей Рэй, ее муж. Когда они познакомились, Элли была танцовщицей, хотя из-за невысокого роста вечно терялась среди других, а для сольного выступления ей не хватало таланта. Она освоила несколько новых номеров на пару с другой девушкой, которая была выше шести футов. Они выступали в Кэтскиелсе, но сборы быстро упали с мизерных до нулевых, и Элли уже собиралась окончательно бросить это занятие, но тут появился Мюррей.
Он был всего на год или два ее старше, но уже преуспел, хотя и не стал звездой. Возможно, это вообще было ему не суждено. Мюррей был забавным коротышкой, чуть выше самой Элли, но не лишен обаяния. Несколько раз в сезон они выступали в одной программе, и за сценой он показывал ей фокусы в надежде завлечь ее в постель. Элли отлично понимала, чего он добивается, и долго не стала раздумывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78