В те дни с этим было просто. Секс был неплохим способом отдохнуть после выступления или скоротать время в перерывах между выходами.
Но фокусы были ей в новинку и поразительно ее увлекли. Элли начала репетировать несколько трюков, которые ей показал Мюррей. Он говорил, что у нее есть способности. Все, что для этого нужно, — только прилежание, а прилежание у Элли было. Для нее это была единственная надежда избежать карьеры официантки в каком-нибудь захудалом баре — а большего ей не светило, если бы она бросила свое ремесло.
Они поженились через три месяца после знакомства, но, прежде чем она вышла на сцену с Мюрреем, прошел еще год. Понадобилось время на подготовку нового представления, и слова Мюррея насчет прилежания оказались чистой правдой. Они показывали простенькие фокусы, ерунду, которая у мастера ничего, кроме отвращения, не вызывала бы. Фокусы посерьезнее были на удивление просты в исполнении и осуществлялись в основном с помощью различных приспособлений, но это, во-первых, был не их стиль, а во-вторых, у них не было денег на покупку и перевозку необходимого оборудования. Так что они с Мюрреем пошли по более сложному пути — точный расчет времени, условные сигналы, отвлекающие движения и сноровка. В те времена маленькие ручки Элли были сильнее, чем у иного мужчины. Она научилась жонглировать карточной колодой, незаметно прятать шифоновые шарфы и выхватывать помеченные банкноты — при этом ее улыбка никогда не превращалась в гримасу, даже когда боль пронзала ей руки до самых локтей, а то и до плеч. Дальше будет легче, говорила она себе. Дело мастера боится. Когда у меня появится опыт, уже не будет так больно.
Элли снова села и посмотрела на свои руки, которые уже давно стали морщинистыми и покрылись пигментными пятнами. Она повернула их ладонями вверх и согнула пальцы как когти. Ничего, если понадобится, в них есть еще сила. В свое время ни одна банка или бутылка с завинчивающейся крышкой не могли устоять против ее железной хватки. Она улыбнулась, вспомнив грузчика из Атланты, который однажды попробовал к ней пристать. Пришлось схватить его за яйца, чтобы до него дошло, что он ей не нравится. Бедняга никогда уже не будет прежним мужиком.
Очнувшись от мыслей, она подняла взгляд. Шум голосов стал громче. Взглянув сквозь прямоугольник стекла, который с обратной стороны был просто зеркальным отражением одной из двух звезд, расположенных по бокам сцены, она увидела, что зал уже почти полон. Она посмотрела на свои дешевые часики с пластиковым ремешком, которые всегда надевала на работу. Картье, что Мюррей подарил ей на последний день рождения, лежали дома в шкафу. Еще будет время щегольнуть ими, когда через пять месяцев они уедут отсюда и начнут наслаждаться плодами того денежного дерева, которое несколько лет терпеливо выращивали.
Переговоры о продаже заведения практически завершились, и вырученных денег должно было с избытком хватить, чтобы доживать свои дни в тепле и уюте. Элли никогда не бывала в Европе и мечтала повидать Париж, Рим и Лондон. Ей уже снились ежегодные зимние круизы по Карибскому морю. И разумеется — это Элли считала главной жемчужиной в короне — у них будет особняк в центре Манхэттена. Девчонка из Нью-Джерси завершит свой жизненный путь респектабельной матроной в Ист-Сайде. Этот триумф ей подарят духи — единственные духи, в которых она еще верила.
Легкая улыбка тронула ее губы — и сразу угасла. Все складывается так замечательно — но Элли невольно подумала, что лучше бы это случилось лет тридцать назад.
Но все же лучше, гораздо лучше добиться этого сейчас, чем вообще никогда.
Джоанна Кросс отыскала себе место подальше от сцены и чуть сбоку. Отсюда ей было все видно, и при этом сама Джоанна оставалась в тени. Хватит уже того, что она моложе других, которые обычно посещают заведения, подобные этому. Даже прислуга состояла по преимуществу из людей среднего возраста, кроме разве что монтировщиков и других рабочих сцены, которым не приходится общаться с гостями.
Впрочем, одному медиуму было на вид не больше тридцати, но это являлось исключением из правил. Кроме того, он был талантлив. На его сеансах духи говорили через парящий во тьме светящийся жестяной рупор, а порой из него самого вырывалось облачко эктоплазмы, которое принимало форму человеческого тела, — и люди в зале считали, что они видят своих умерших близких. Все это, несомненно, было великолепной иллюзией, и единственное, что удивляло Джоанну, — это полная неспособность людей увидеть то, чего они видеть не хотят и их готовность поверить в то, чему им верить хочется. Или необходимо.
Вот что ее так задевало. С одной стороны, все это просто безвредная глупость. С другой — жестокая эксплуатация тех, кто пережил трагедию или утрату и ищет утешения. Вместо этого их водят за нос и втягивают в игру, которая частенько оставляет их без гроша. И поэтому Джоанна хотела бы обойтись с Элли и Мюрреем как они того заслуживают: упечь их в тюрьму за мошенничество, а если не получится, вывести на чистую воду, чтобы все узнали, кто они такие на самом деле. И чтобы это послужило уроком другим.
А других таких же было пруд пруди. Начав собирать материал для этой статьи, Джоанна поразилась, насколько обширна индустрия медиумов — от уличных прорицателей и хиромантов до целых городков, вроде того, в котором Джоанна была сейчас. Этот бизнес приносил их владельцам миллионы, если не миллиарды долларов — причем в основном наличными, а их банковские сбережения любезно оберегал не слишком точно сформулированный закон, согласно которому любой проходимец имел право объявить себя основателем новой церкви и получить статус мессии. Понятно, почему зрители, среди которых находилась сейчас Джоанна, называли Храм Новой Звезды «собором».
Взгляд ее перебегал от одного поблескивающего на сцене зеркального многогранника к другому. Эти вульгарные украшения явно служили для того, чтобы лишний раз напомнить присутствующим о «новой звезде». А за одним из них имелся тайник, откуда Элли Рэй могла следить за происходящим — чем в эту минуту она, видимо, и занималась, — а также управлять ходом представления.
Джоанна посмотрела на часы. Скоро уже начало. Будь что будет, но если ей удастся осуществить задуманное, этот сеанс станет последним в заведении Элли и Мюррея.
Элли нажала клавишу, и разноцветные рыбки исчезли с экрана компьютера. Она открыла файл, который создала утром, получив список тех, кто придет на сеанс. В основном это были новички, узнавшие об этом заведении от знакомых. При умелой обработке почти всех можно будет сделать постоянными посетителями, а кое-кого — и здорово ощипать, предложив через пару дней индивидуальные сеансы с лучшими медиумами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Но фокусы были ей в новинку и поразительно ее увлекли. Элли начала репетировать несколько трюков, которые ей показал Мюррей. Он говорил, что у нее есть способности. Все, что для этого нужно, — только прилежание, а прилежание у Элли было. Для нее это была единственная надежда избежать карьеры официантки в каком-нибудь захудалом баре — а большего ей не светило, если бы она бросила свое ремесло.
Они поженились через три месяца после знакомства, но, прежде чем она вышла на сцену с Мюрреем, прошел еще год. Понадобилось время на подготовку нового представления, и слова Мюррея насчет прилежания оказались чистой правдой. Они показывали простенькие фокусы, ерунду, которая у мастера ничего, кроме отвращения, не вызывала бы. Фокусы посерьезнее были на удивление просты в исполнении и осуществлялись в основном с помощью различных приспособлений, но это, во-первых, был не их стиль, а во-вторых, у них не было денег на покупку и перевозку необходимого оборудования. Так что они с Мюрреем пошли по более сложному пути — точный расчет времени, условные сигналы, отвлекающие движения и сноровка. В те времена маленькие ручки Элли были сильнее, чем у иного мужчины. Она научилась жонглировать карточной колодой, незаметно прятать шифоновые шарфы и выхватывать помеченные банкноты — при этом ее улыбка никогда не превращалась в гримасу, даже когда боль пронзала ей руки до самых локтей, а то и до плеч. Дальше будет легче, говорила она себе. Дело мастера боится. Когда у меня появится опыт, уже не будет так больно.
Элли снова села и посмотрела на свои руки, которые уже давно стали морщинистыми и покрылись пигментными пятнами. Она повернула их ладонями вверх и согнула пальцы как когти. Ничего, если понадобится, в них есть еще сила. В свое время ни одна банка или бутылка с завинчивающейся крышкой не могли устоять против ее железной хватки. Она улыбнулась, вспомнив грузчика из Атланты, который однажды попробовал к ней пристать. Пришлось схватить его за яйца, чтобы до него дошло, что он ей не нравится. Бедняга никогда уже не будет прежним мужиком.
Очнувшись от мыслей, она подняла взгляд. Шум голосов стал громче. Взглянув сквозь прямоугольник стекла, который с обратной стороны был просто зеркальным отражением одной из двух звезд, расположенных по бокам сцены, она увидела, что зал уже почти полон. Она посмотрела на свои дешевые часики с пластиковым ремешком, которые всегда надевала на работу. Картье, что Мюррей подарил ей на последний день рождения, лежали дома в шкафу. Еще будет время щегольнуть ими, когда через пять месяцев они уедут отсюда и начнут наслаждаться плодами того денежного дерева, которое несколько лет терпеливо выращивали.
Переговоры о продаже заведения практически завершились, и вырученных денег должно было с избытком хватить, чтобы доживать свои дни в тепле и уюте. Элли никогда не бывала в Европе и мечтала повидать Париж, Рим и Лондон. Ей уже снились ежегодные зимние круизы по Карибскому морю. И разумеется — это Элли считала главной жемчужиной в короне — у них будет особняк в центре Манхэттена. Девчонка из Нью-Джерси завершит свой жизненный путь респектабельной матроной в Ист-Сайде. Этот триумф ей подарят духи — единственные духи, в которых она еще верила.
Легкая улыбка тронула ее губы — и сразу угасла. Все складывается так замечательно — но Элли невольно подумала, что лучше бы это случилось лет тридцать назад.
Но все же лучше, гораздо лучше добиться этого сейчас, чем вообще никогда.
Джоанна Кросс отыскала себе место подальше от сцены и чуть сбоку. Отсюда ей было все видно, и при этом сама Джоанна оставалась в тени. Хватит уже того, что она моложе других, которые обычно посещают заведения, подобные этому. Даже прислуга состояла по преимуществу из людей среднего возраста, кроме разве что монтировщиков и других рабочих сцены, которым не приходится общаться с гостями.
Впрочем, одному медиуму было на вид не больше тридцати, но это являлось исключением из правил. Кроме того, он был талантлив. На его сеансах духи говорили через парящий во тьме светящийся жестяной рупор, а порой из него самого вырывалось облачко эктоплазмы, которое принимало форму человеческого тела, — и люди в зале считали, что они видят своих умерших близких. Все это, несомненно, было великолепной иллюзией, и единственное, что удивляло Джоанну, — это полная неспособность людей увидеть то, чего они видеть не хотят и их готовность поверить в то, чему им верить хочется. Или необходимо.
Вот что ее так задевало. С одной стороны, все это просто безвредная глупость. С другой — жестокая эксплуатация тех, кто пережил трагедию или утрату и ищет утешения. Вместо этого их водят за нос и втягивают в игру, которая частенько оставляет их без гроша. И поэтому Джоанна хотела бы обойтись с Элли и Мюрреем как они того заслуживают: упечь их в тюрьму за мошенничество, а если не получится, вывести на чистую воду, чтобы все узнали, кто они такие на самом деле. И чтобы это послужило уроком другим.
А других таких же было пруд пруди. Начав собирать материал для этой статьи, Джоанна поразилась, насколько обширна индустрия медиумов — от уличных прорицателей и хиромантов до целых городков, вроде того, в котором Джоанна была сейчас. Этот бизнес приносил их владельцам миллионы, если не миллиарды долларов — причем в основном наличными, а их банковские сбережения любезно оберегал не слишком точно сформулированный закон, согласно которому любой проходимец имел право объявить себя основателем новой церкви и получить статус мессии. Понятно, почему зрители, среди которых находилась сейчас Джоанна, называли Храм Новой Звезды «собором».
Взгляд ее перебегал от одного поблескивающего на сцене зеркального многогранника к другому. Эти вульгарные украшения явно служили для того, чтобы лишний раз напомнить присутствующим о «новой звезде». А за одним из них имелся тайник, откуда Элли Рэй могла следить за происходящим — чем в эту минуту она, видимо, и занималась, — а также управлять ходом представления.
Джоанна посмотрела на часы. Скоро уже начало. Будь что будет, но если ей удастся осуществить задуманное, этот сеанс станет последним в заведении Элли и Мюррея.
Элли нажала клавишу, и разноцветные рыбки исчезли с экрана компьютера. Она открыла файл, который создала утром, получив список тех, кто придет на сеанс. В основном это были новички, узнавшие об этом заведении от знакомых. При умелой обработке почти всех можно будет сделать постоянными посетителями, а кое-кого — и здорово ощипать, предложив через пару дней индивидуальные сеансы с лучшими медиумами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78