— медоточивым голосом спрашивает он.
— Замужество — дело серьезное, и его решение надо принимать самой, полагаясь только на себя, — нарочито торжественно отвечает Селения навязчивому поклоннику.
— Совершенно с вами согласен. Но когда вы познакомитесь со мной поближе, вы поймете, что мне можно доверять. Давайте потанцуем, выпьем еще немного, и я уверен, вы поймете, каким прекрасным помощником я могу быть!
Селения смеется, ей весело: этот клевочувак такой забавный, такой самоуверенный!
Она хочет заговорщически подмигнуть Артуру, но неожиданно обнаруживает, что ее спутник больше на нее не смотрит. Он сидит, уткнувшись носом в какую-то бумагу, и, похоже, собирается ее подписывать. И осмат-вербовщик протягивает ему перо. В одной руке Артура стакан, в другой толстенная сигара. Взгляд у мальчика совершенно бессмысленный. Машинально отправив в рот содержимое стакана, он с шумом ставит его на стол и нетвердой рукой берет перо. Осмат подталкивает к нему контракт; ему хочется поскорей получить автограф незадачливого минипута. Но пока Артур ищет строчку, куда поставить подпись, у него за спиной вырастает Селения. Она резко выдергивает перо из дрожащих пальцев мальчика.
— Простите, но… мне бы хотелось потанцевать с ним, пока он еще не подписал обязательство танцевать неизвестно с кем! — дерзко заявляет она вербовщику.
Осмату такой поворот событий не нравится, однако возразить ему нечего. Увлекая Артура на танцевальный пол, Селения изо всех сил старается удержать его в вертикальном положении.
— Как это мило с твоей стороны — пригласить меня на танец! — блаженно улыбаясь дурацкой улыбкой, произносит Артур.
— Ты соображаешь, что ты хотел подписать? — раздраженно спрашивает его Селения.
— Нет. Конечно, нет. Впрочем, какая разница! — заплетающимся языком отвечает Артур. В этот вечер он впервые в жизни попробовал крепкий алкогольный напиток, и этот напиток явно не пошел ему на пользу.
— Ты что, считаешь, что в таком виде сможешь идти дальше? Или думаешь, что мы тебя потащим? Ну, уж нет! Сложим тебя под стол, чтобы ты проспался, и отправимся дальше, а на обратном пути заберем — как чемодан из камеры хранения.
Как бы плохо Артур ни соображал, он понимает, что принцесса права. Он поступил глупо, поставил под угрозу срыва всю операцию и совершенно забыл о времени! А ведь ему дорога каждая минута! Его пребывание в стране минипутов строго ограничено. Если, конечно, он не решит остаться здесь на несколько лет… или навсегда. Мысль об этом приходит к нему в голову впервые. Взбудораженный ею Артур сразу трезвеет. А, протрезвев, выпрямляется и делает попытку изобразить что-нибудь ногами. Надо сказать, танцует он тоже впервые.
Заметив, что спутник ее вполне твердо стоит на ногах, Селения насмешливо замечает:
— Вот и прекрасно, свои ноги всегда лучше чужих, а уж голова тем более.
Издалека на парочку взирает Лайтмен.
— Ты собираешься конкурировать с этим гномиком? — спрашивает диск-жокей у стоящего рядом Макса.
— А почему бы и нет? Здоровая конкуренция всем на пользу! — философски замечает уверенный в своей победе Макс.
Алкогольные пары быстро выветриваются из головы Артура. Он уже вполне сносно передвигается по танцевальному полу, и даже перестал наступать Селении на ноги. Последнее радует Селению особенно: она, конечно, могла бы пожертвовать ногами ради общего дела, но лучше обойтись без жертв.
Артур решает: если Селения не позволила ему совершить непоправимую глупость, значит, она на него не сердится, или сердится, но не очень, а потому можно задать ей хотя бы несколько вопросов из той тысячи, на которые он по-прежнему хочет получить ответ.
— Послушай… как ты думаешь, когда я вырасту… я мог бы тебе понравиться? Вернее, такой, как я? Ведь ты же здорово старше меня…
Селения весело хохочет.
— У нас годы считаются по количеству цветений селенеллы. Селенелла — королевский цветок. Меня назвали в его честь.
— А… но… тогда сколько же мне, по-вашему, лет?
— Примерно тысяча. Как и мне, — лукаво подмигивает принцесса.
Гордость так и распирает мальчика. Оказывается, он уже почти взрослый! И он отваживается задать еще один вопрос:
— Послушай… а раньше… раньше ты тоже была маленькой девочкой вроде меня? То есть я хочу сказать, что сейчас, к примеру, я всего лишь маленький мальчик, но потом… А ты, ты была когда-нибудь маленькой девочкой?
— Нет. Я всегда была такой, какой ты меня видишь, — отвечает Селения; вопросы Артура начинают ее раздражать. — Минипуты вырастают очень быстро, и потом больше не растут. Я всегда помню себя такой, как сейчас. И я никогда нигде не была, кроме нашего королевства.
Если прислушаться повнимательнее, в голосе принцессы можно уловить нотки сожаления, но она сама в этом ни за что не признается.
— … Когда-нибудь, совсем потом, мне бы хотелось увезти тебя отсюда… в мой мир, в мир, где живу я, — говорит Артур. При мысли о скором расставании ему становится очень грустно.
— Ладно, поживем — увидим, — насмешливо отвечает принцесса; она, в отличие от Артура, не настроена на серьезный лад. — А пока хочу тебе напомнить, что мы еще не выполнили задание… У нас впереди Некрополис!
Название страшного города звучит, словно колокол, и протрезвляет лучше, чем ледяной душ.
Поняв, что клиент от него ускользнул, осмат-вербовщик отправляется в поисках следующей жертвы.
У стойки продолжается отчаянная перепалка между Барахлюшем, клевочуваком и офицером-осматом. Настырный Барахлюш требует вернуть ему ножик. Клевочувак заливается соловьем, утверждая, что нашел ножик во время прогулки в лесу. Осмат, пользуясь своей властью, решает оставить ножик себе.
Барахлюш в отчаянии. У него хватило духу наброситься на здоровенного клевочувака, но совладать с вооруженным осматом ему не под силу.
Вербовщик, наконец, находит двух изрядно подвыпивших клевочуваков и, обнимая их за плечи, уводит к дальнему столику. Селения смотрит им вслед, и ей в голову внезапно приходит удачная — на ее взгляд — мысль.
— Придумала: мы пойдем следом за вербовщиками, и они приведут нас в Некрополис! — с гордостью говорит она Артуру.
Артур согласен и готов взять руководство операцией на себя.
— Ты права! — восторженно восклицает он, пытаясь справиться с остатками алкогольных паров. — Так мы очень быстро туда доберемся! В Некрополисе я разыщу своего дедушку, найду сокровище, а потом задам взбучку проклятому Урдалаку, так что он на всю оставшуюся жизнь меня запомнит!
При звуках имени Ужасного У все застывают, словно в ожидании землетрясения. Лайтмен судорожно хватает пластинку прямо за край и останавливает музыку. Не менее двадцати осматов разворачиваются и устремляют взоры на кандидата в покойники:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Замужество — дело серьезное, и его решение надо принимать самой, полагаясь только на себя, — нарочито торжественно отвечает Селения навязчивому поклоннику.
— Совершенно с вами согласен. Но когда вы познакомитесь со мной поближе, вы поймете, что мне можно доверять. Давайте потанцуем, выпьем еще немного, и я уверен, вы поймете, каким прекрасным помощником я могу быть!
Селения смеется, ей весело: этот клевочувак такой забавный, такой самоуверенный!
Она хочет заговорщически подмигнуть Артуру, но неожиданно обнаруживает, что ее спутник больше на нее не смотрит. Он сидит, уткнувшись носом в какую-то бумагу, и, похоже, собирается ее подписывать. И осмат-вербовщик протягивает ему перо. В одной руке Артура стакан, в другой толстенная сигара. Взгляд у мальчика совершенно бессмысленный. Машинально отправив в рот содержимое стакана, он с шумом ставит его на стол и нетвердой рукой берет перо. Осмат подталкивает к нему контракт; ему хочется поскорей получить автограф незадачливого минипута. Но пока Артур ищет строчку, куда поставить подпись, у него за спиной вырастает Селения. Она резко выдергивает перо из дрожащих пальцев мальчика.
— Простите, но… мне бы хотелось потанцевать с ним, пока он еще не подписал обязательство танцевать неизвестно с кем! — дерзко заявляет она вербовщику.
Осмату такой поворот событий не нравится, однако возразить ему нечего. Увлекая Артура на танцевальный пол, Селения изо всех сил старается удержать его в вертикальном положении.
— Как это мило с твоей стороны — пригласить меня на танец! — блаженно улыбаясь дурацкой улыбкой, произносит Артур.
— Ты соображаешь, что ты хотел подписать? — раздраженно спрашивает его Селения.
— Нет. Конечно, нет. Впрочем, какая разница! — заплетающимся языком отвечает Артур. В этот вечер он впервые в жизни попробовал крепкий алкогольный напиток, и этот напиток явно не пошел ему на пользу.
— Ты что, считаешь, что в таком виде сможешь идти дальше? Или думаешь, что мы тебя потащим? Ну, уж нет! Сложим тебя под стол, чтобы ты проспался, и отправимся дальше, а на обратном пути заберем — как чемодан из камеры хранения.
Как бы плохо Артур ни соображал, он понимает, что принцесса права. Он поступил глупо, поставил под угрозу срыва всю операцию и совершенно забыл о времени! А ведь ему дорога каждая минута! Его пребывание в стране минипутов строго ограничено. Если, конечно, он не решит остаться здесь на несколько лет… или навсегда. Мысль об этом приходит к нему в голову впервые. Взбудораженный ею Артур сразу трезвеет. А, протрезвев, выпрямляется и делает попытку изобразить что-нибудь ногами. Надо сказать, танцует он тоже впервые.
Заметив, что спутник ее вполне твердо стоит на ногах, Селения насмешливо замечает:
— Вот и прекрасно, свои ноги всегда лучше чужих, а уж голова тем более.
Издалека на парочку взирает Лайтмен.
— Ты собираешься конкурировать с этим гномиком? — спрашивает диск-жокей у стоящего рядом Макса.
— А почему бы и нет? Здоровая конкуренция всем на пользу! — философски замечает уверенный в своей победе Макс.
Алкогольные пары быстро выветриваются из головы Артура. Он уже вполне сносно передвигается по танцевальному полу, и даже перестал наступать Селении на ноги. Последнее радует Селению особенно: она, конечно, могла бы пожертвовать ногами ради общего дела, но лучше обойтись без жертв.
Артур решает: если Селения не позволила ему совершить непоправимую глупость, значит, она на него не сердится, или сердится, но не очень, а потому можно задать ей хотя бы несколько вопросов из той тысячи, на которые он по-прежнему хочет получить ответ.
— Послушай… как ты думаешь, когда я вырасту… я мог бы тебе понравиться? Вернее, такой, как я? Ведь ты же здорово старше меня…
Селения весело хохочет.
— У нас годы считаются по количеству цветений селенеллы. Селенелла — королевский цветок. Меня назвали в его честь.
— А… но… тогда сколько же мне, по-вашему, лет?
— Примерно тысяча. Как и мне, — лукаво подмигивает принцесса.
Гордость так и распирает мальчика. Оказывается, он уже почти взрослый! И он отваживается задать еще один вопрос:
— Послушай… а раньше… раньше ты тоже была маленькой девочкой вроде меня? То есть я хочу сказать, что сейчас, к примеру, я всего лишь маленький мальчик, но потом… А ты, ты была когда-нибудь маленькой девочкой?
— Нет. Я всегда была такой, какой ты меня видишь, — отвечает Селения; вопросы Артура начинают ее раздражать. — Минипуты вырастают очень быстро, и потом больше не растут. Я всегда помню себя такой, как сейчас. И я никогда нигде не была, кроме нашего королевства.
Если прислушаться повнимательнее, в голосе принцессы можно уловить нотки сожаления, но она сама в этом ни за что не признается.
— … Когда-нибудь, совсем потом, мне бы хотелось увезти тебя отсюда… в мой мир, в мир, где живу я, — говорит Артур. При мысли о скором расставании ему становится очень грустно.
— Ладно, поживем — увидим, — насмешливо отвечает принцесса; она, в отличие от Артура, не настроена на серьезный лад. — А пока хочу тебе напомнить, что мы еще не выполнили задание… У нас впереди Некрополис!
Название страшного города звучит, словно колокол, и протрезвляет лучше, чем ледяной душ.
Поняв, что клиент от него ускользнул, осмат-вербовщик отправляется в поисках следующей жертвы.
У стойки продолжается отчаянная перепалка между Барахлюшем, клевочуваком и офицером-осматом. Настырный Барахлюш требует вернуть ему ножик. Клевочувак заливается соловьем, утверждая, что нашел ножик во время прогулки в лесу. Осмат, пользуясь своей властью, решает оставить ножик себе.
Барахлюш в отчаянии. У него хватило духу наброситься на здоровенного клевочувака, но совладать с вооруженным осматом ему не под силу.
Вербовщик, наконец, находит двух изрядно подвыпивших клевочуваков и, обнимая их за плечи, уводит к дальнему столику. Селения смотрит им вслед, и ей в голову внезапно приходит удачная — на ее взгляд — мысль.
— Придумала: мы пойдем следом за вербовщиками, и они приведут нас в Некрополис! — с гордостью говорит она Артуру.
Артур согласен и готов взять руководство операцией на себя.
— Ты права! — восторженно восклицает он, пытаясь справиться с остатками алкогольных паров. — Так мы очень быстро туда доберемся! В Некрополисе я разыщу своего дедушку, найду сокровище, а потом задам взбучку проклятому Урдалаку, так что он на всю оставшуюся жизнь меня запомнит!
При звуках имени Ужасного У все застывают, словно в ожидании землетрясения. Лайтмен судорожно хватает пластинку прямо за край и останавливает музыку. Не менее двадцати осматов разворачиваются и устремляют взоры на кандидата в покойники:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48