Я работаю, полагаясь на теорию, по которой определенным людям следует доказывать, что испорченные дети испорчены потому, что мы сами их испортили, что в этом столько же нашей вины, сколько и их. — Она улыбнулась. — Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Кажется, да, — неуверенно ответил я.
— Хорошо. — За стеклами ее очков промелькнула тень улыбки. — Мы сможем лучше работать, если поймем друг друга. — Миссис Скотт открыла папку. — Первые два семестра в нашей школе он учился неплохо. В среднем выходило «85», а по поведению — "А". Сэм регулярно посещал занятия. За все это время у него был лишь один пропуск и два опоздания.
В этом семестре он уже пропустил 30 дней, опоздал на несчетное число уроков и ужасно себя ведет. Сэм Корнелл уже запустил все предметы и наверняка не сдаст экзамены. Но это само по себе еще не основательная причина для его исключения. Несколько раз его ловили за мелким воровством, несколько раз он обкрадывал магазинчики. Естественно, мы провели свое расследование и выяснили, что большинство его прогулов без причины. Короче, Сэм влип, так это, кажется, у вас называется.
Мы беседовали с его родителями, но они, похоже, не в состоянии объяснить эту перемену. Мать сказала, что Сэм хороший мальчик и что его испортили друзья. И я склонна ей верить. По-моему, Сэм до сих пор хороший мальчик. Но где-то прошлым летом его представления о добре и зле диаметрально поменялись. Сэм где-то сошел с верного пути и так и не вернулся на него. Я беседовала с ним самим, но так ничего и не выяснила. Понимаешь, если бы я знала, что произошло, я бы сумела ему все доходчиво объяснить. Но Сэм мне не доверяет, а без его доверия я не могу ему помочь.
В октябре его выпустили условно, но он уже не раз нарушил условия освобождения. Теперь Сэм автоматически должен отправиться в исправительную школу, но я бы попыталась доказать, что он исправится и не доставит никому хлопот, если бы знала, что с ним стряслось. Я уже тебе говорила, что не могу ничего узнать. Я подумала, может, у Мартина что-нибудь получится, но они не такие уж и хорошие друзья. Мартин предложил тебя. Он сказал, что вы с Сэмом дружили в первом семестре.
— Да. Я тогда сильно опоздал, и Сэм мне здорово помог.
— Вот видишь! — подхватила миссис Скотт. — Если бы ты сейчас помог ему, ты бы только вернул долг.
— Но как я могу помочь ему? Я абсолютно не разбираюсь в таких вещах.
— Тебе и не надо разбираться! — горячо произнесла она, наклоняясь вперед. — Веди себя с ним по-дружески. Если ты ему понравишься, он сам тебе все расскажет. Ты мне все передашь, и мы решим, что делать дальше. Если он доверится тебе, ты сумеешь ему помочь. Педсовет призван помогать учащимся. Если нарушитель порядка будет видеть вокруг только лица учителей, он замкнется в себе, и мы не сможем ему ничем помочь. Когда он увидит товарища, все будет иначе. Ты бы очень удивился, если бы знал, скольким мы уже помогли. Когда врач завоевывает доверие своего пациента, он наполовину вылечивает его. Представь, что ты доктор и должен завоевать доверие Сэма.
— Я попробую, миссис Скотт.
— Я думаю, что ты сможешь это сделать, Фрэнсис. Хочешь посмотреть его дело?
— Нет, спасибо, — отказался я. — Я лучше узнаю обо всем от него самого.
— Я рада, что ты сказал это, Фрэнсис, — улыбнулась миссис Скотт. — Ведь он твой друг. По-моему, ты обладаешь талантом инстинктивно отличать добро от зла. Сколько тебе лет?
— Пятнадцать.
— Странно, но порой у меня такое ощущение, что ты намного старше. Ты обладаешь уверенностью в своих силах, которой не хватает многим ребятам твоего возраста. Наверное, ты даже не знаешь, как остальные ребята тянутся к тебе. Мартин, например, говорит о тебе, как о святом.
— Наверное, потому что мы давно знаем друг друга.
— Нет, здесь заложено больше. Мартин рассказывал, как вы познакомились.
Я вспомнил Кэбелла в день нашего знакомства. Слегка бледный парень смело ждет, когда я дам ему по физиономии.
— Он вам это рассказал? — удивился я.
— Да. Еще он мне рассказывал, как ты учил его драться, как вы купались в доках, как ты работал. Я много знаю о тебе.
В это время прозвенел звонок. Следующий урок у мена был математика.
— У меня занятия, — сообщил я и встал.
Миссис Скотт тоже встала и проводила меня до двери.
— У меня такое чувство, что у тебя получится, Фрэнсис.
— Надеюсь. — Я открыл дверь. — Сэм хороший парень.
— И еще, Фрэнсис! — остановила меня миссис Скотт, когда я собирался выйти. Хорошенько обдумай решение не выдвигать свою кандидатуру на пост президента. Это намного важнее всего остального, в том числе и баскетбола.
— Ну, это как посмотреть! — ответил я. — До свидания.
— Правильно, — улыбнулась она. — Поговорим об этом в другой раз. Спасибо, что зашел.
— Не за что.
Миссис Скотт закрыла дверь, и я отправился на математику.
Глава 7
С Мартином я встретился после математики.
— Ну и как, поговорили? — поинтересовался он.
— Угу.
— Ну и что собираешься делать?
— Не знаю, — признался я. — Понятия не имею даже, с чего начать.
— Сначала нужно поговорить с ним.
— Хороший совет. Это я и без тебя знаю. Что-то мне не очень нравится вынюхивать.
— Послушай, Фрэнки, — серьезно возразил Мартин. — Ты ничего не вынюхиваешь. Ты стараешься помочь ему выпутаться из передряги. На твоем месте так бы поступил любой его друг.
— Возможно, но допустим, ему не нужна ничья помощь, и он попросит меня не совать нос в чужие дела?
— Ничего страшного, попытка — не пытка. Но мне кажется, у тебя получится, — уверенно заявил Кэбелл.
— Спасибо за доверие. Ладно, поживем — увидим.
— Конечно, увидим, — согласился он. — Мы с Джерри идем пить кока-колу. Пошли с нами.
— Нет, благодарю. У меня сейчас урок.
— О'кей. До встречи!
У кабинета биологии я столкнулся с Рут.
— А, это ты!.. — иронически воскликнула она. — Великий президент собственной персоной.
Настроение у меня моментально испортилось. Мне уже давно надоели ее шуточки, и мое терпение лопнуло.
— Если бы я знал, что встречу тебя, я бы обошел этот кабинет тремя дорогами. Менее чем кого-либо я хотел бы встретить тебя.
— В чем дело, мальчик? Чего это ты так расшумелся?
— Мне уже надоели твои остроты, — объяснил я. — Что ты имеешь против меня?
— Ничего, малыш. — Рут слегка улыбнулась знакомой улыбкой. Они с Мартином улыбались одинаково. — Мне просто кажется, что ты фальшивишь. Ты прогнил насквозь, ты страшный эгоист, а я таких не переношу!
— Да ты на себя посмотри! — брякнул я, страшно разозлившись. — Ты, сучонка, треплешь языком о тех, кого совсем не знаешь.
Рут быстро замахнулась, чтобы влепить мне пощечину, но я перехватил ее руку. Мы замерли, глядя друг на друга. Ее глаза гневно сверкали. Через несколько секунд я отпустил ее, и на ее руке остались белые следы от моих пальцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100