На первых порах он призвал её работать в духе интернациональной солидарности и после её «выраженного в резкой форме» согласия обсудил возможность организации встреч с китайскими товарищами в её квартире. Рут должна была предоставить комнату, но не принимать участия в беседах. Всего в течение двух лет Зорге провёл там более восьмидесяти встреч.
Вначале Рут считала, что работает на Коминтерн, а затем Зорге объявил ей, что она является членом его группы, работающей на разведку Генерального штаба Красной армии. «Для меня это ничего не меняло… Тем радостнее для меня», — вспоминала Рут.
Тогда же у неё родился первый ребёнок. Рихард поздравил её, и когда она подвела его к колыбели, долго молча разглядывал младенца.
Рут боялась показаться назойливой и никогда не спрашивала Рихарда, о чём он беседует с её гостями. После их ухода он задерживался на полчаса, и это время было тягостным для неё. Ни он, ни она не знали, о чём говорить. Постепенно их беседы стали содержательными и сердечными. Зорге стал проявлять заинтересованность к разговорам Рут с её европейскими знакомыми. Он терпеливо учил выбирать из них то, что может представить интерес для разведки, и вести их в нужном плане, учил анализу получаемой информации. Теории конспирации он её специально не обучал, но она вошла в её кровь так же, как забота о благе ребёнка (это её собственное сравнение).
Зорге ненавязчиво повёл дело так, что Рут поняла, что на людях придётся отказаться от своих интернационалистических взглядов, и на долгие годы стала «дамой демократического склада ума с прогрессивными взглядами и интеллектуальными запросами».
Рольф вначале ничего не знал о секретной работе Рут и об использовании их квартиры в качестве явочной. Он категорически отрицал даже возможность этого, требуя, чтобы Рут целиком сосредоточилась на воспитании ребёнка. В общем, их брак дал трещину, правда, Рольф продолжал вести себя ровно и деликатно, а в дальнейшем смирился с разлуками и сложными обстоятельствами, обусловленными работой Рут.
К ближайшему окружению Зорге в Шанхае принадлежали радист Макс Христиан Клаузен, который впоследствии станет известен по совместной работе с ним в Японии, Гриша («Джон»), владелец фотоателье, делавший микрофильмы разведывательных донесений, заместитель Зорге Пауль (Карл Рим), японский писатель и журналист Ходзуми Одзаки. Он будет казнён вместе с Зорге 7 ноября 1944 года. С ними Рут уже работала как с боевыми товарищами. Как-то раз Зорге принёс Рут на хранение чемодан с рукописными и печатными материалами, а затем и второй, с оружием. Однажды Зорге поручил Рут отнести объёмистый пакет его знакомому Фреду. С ним у Рут сразу возникли удивительно доверительные отношения. Она рассказала ему о себе всё, даже советовалась, не разойтись ли с Рольфом. Много лет спустя Рут узнала о нём, как о «герое Мадрида». Это был Фред Штерн, знаменитый генерал Клебер, герой Мадридского фронта. Позже он будет отозван в Москву и расстрелян как «враг народа».
Всё это происходило на фоне ужасающей бедности в Китае, японской агрессии, гражданской войны, борьбы секретной полиции Гоминьдана с коммунистами. Десятки тысяч людей были убиты, в провинциальных городах их головы выставлялись на кольях у городской стены для устрашения населения.
По заданию Зорге Рут в качестве «благотворительницы» навещала раненых китайских солдат в госпиталях в сопровождении переводчика, одного из помощников Зорге. Она получила необходимую Зорге информацию, касавшуюся состояния Девятнадцатой китайской армии.
Рут удалось привлечь к сотрудничеству немца Вальтера, вербовку которого завершил Зорге. Вальтер оказался очень полезным для него агентом.
Последнее задание, которое Рут выполнила для Зорге, это беседа с Сун Цинлин, вдовой Сун Ятсена. Конечно, молодая женщина не могла оказать серьёзного влияния на Сун. Однако то, что Рут (после инструктажа Зорге) говорила ей, немало способствовало «полевению» её взглядов и пониманию значения сотрудничества с Советским Союзом.
Вскоре Рихард Зорге простым телефонным звонком навсегда распрощался с Рут. Наступила новая пора её жизни.
Рут получила приглашение приехать на учёбу в Москву примерно на полгода. Сынишку брать с собой не разрешили: он не должен был знать русского языка. Вместе с сыном Мишей Рут выехала из Шанхая сначала в Прагу, где оставила его родителям Рольфа, а затем в Москву. Её привезли в управление Генштаба на Арбат. С ней беседовали два офицера, сразу назвавшие её Соней. Этот псевдоним ей понравился, так как, по её мнению, его выбрал Зорге. Офицеры осведомились о её здоровье и личных желаниях, а потом предложили путёвку в санаторий, чем она и воспользовалась. В санатории Рут восхищалась одним военным, имевшим орден Красного Знамени, но так и не решилась спросить, за что он получил его…
По возвращении начались занятия в школе: радиотехника, монтаж и демонтаж аппаратов, морзянка, теория радиодела, дававшаяся с огромным трудом, русский язык и любимый предмет — политподготовка.
После окончания учёбы Рут снова пригласили на Арбат, где сообщили о новом назначении, в Мукден, куда она должна была ехать с одним немецким товарищем в качестве его жены. Однако у Рут были возражения: в Шанхае её все знали как жену Рольфа, и многие из её знакомых приезжали в Мукден, где могли увидеть её. На этом беседа закончилась.
Некоторое время спустя последовал новый вызов. На этот раз сказали, что ситуация тщательно изучена и её мнение учтено. Она будет жить в Мукдене по старому паспорту, и идея о замужестве, к глубокому сожалению товарища, который с ней должен был ехать, отпала.
Несколько дней спустя Рут познакомили с будущим партнёром. Им оказался Эрнст, весьма соответствующий своему имени («серьёзный»), выходец из рабочего класса, моряк. Они сразу нашли общий язык. Эрнст прекрасно разбирался в технике и вообще был человеком основательным, солидным, хотя и несколько неотёсанным. Особенно обрадовало Рут то, что он не возражал против того, чтобы она взяла с собой ребёнка.
Отправились в путь на итальянском пароходе из Триеста. «На пароходе я разгуливала в белом платье без рукавов и вместе с Эрнестом плавала в бассейне, а длительное путешествие с его тёплыми днями и ясными ночами создавало атмосферу, которой трудно было противостоять, — признаётся Рут. — Мне было двадцать четыре года, Эрнсту двадцать семь… Я далеко не была уверена, что желаю лишь „товарищеских отношений“ между нами…»
Конечно, случилось то, что должно было случиться…
Рольф спокойно и с достоинством принял появление Рут с её новым спутником. У него было одно желание: сохранить сына и хотя бы видимость семьи. Он принял Эрнста как боевого товарища и помог отправить в Мукден оперативный багаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221
Вначале Рут считала, что работает на Коминтерн, а затем Зорге объявил ей, что она является членом его группы, работающей на разведку Генерального штаба Красной армии. «Для меня это ничего не меняло… Тем радостнее для меня», — вспоминала Рут.
Тогда же у неё родился первый ребёнок. Рихард поздравил её, и когда она подвела его к колыбели, долго молча разглядывал младенца.
Рут боялась показаться назойливой и никогда не спрашивала Рихарда, о чём он беседует с её гостями. После их ухода он задерживался на полчаса, и это время было тягостным для неё. Ни он, ни она не знали, о чём говорить. Постепенно их беседы стали содержательными и сердечными. Зорге стал проявлять заинтересованность к разговорам Рут с её европейскими знакомыми. Он терпеливо учил выбирать из них то, что может представить интерес для разведки, и вести их в нужном плане, учил анализу получаемой информации. Теории конспирации он её специально не обучал, но она вошла в её кровь так же, как забота о благе ребёнка (это её собственное сравнение).
Зорге ненавязчиво повёл дело так, что Рут поняла, что на людях придётся отказаться от своих интернационалистических взглядов, и на долгие годы стала «дамой демократического склада ума с прогрессивными взглядами и интеллектуальными запросами».
Рольф вначале ничего не знал о секретной работе Рут и об использовании их квартиры в качестве явочной. Он категорически отрицал даже возможность этого, требуя, чтобы Рут целиком сосредоточилась на воспитании ребёнка. В общем, их брак дал трещину, правда, Рольф продолжал вести себя ровно и деликатно, а в дальнейшем смирился с разлуками и сложными обстоятельствами, обусловленными работой Рут.
К ближайшему окружению Зорге в Шанхае принадлежали радист Макс Христиан Клаузен, который впоследствии станет известен по совместной работе с ним в Японии, Гриша («Джон»), владелец фотоателье, делавший микрофильмы разведывательных донесений, заместитель Зорге Пауль (Карл Рим), японский писатель и журналист Ходзуми Одзаки. Он будет казнён вместе с Зорге 7 ноября 1944 года. С ними Рут уже работала как с боевыми товарищами. Как-то раз Зорге принёс Рут на хранение чемодан с рукописными и печатными материалами, а затем и второй, с оружием. Однажды Зорге поручил Рут отнести объёмистый пакет его знакомому Фреду. С ним у Рут сразу возникли удивительно доверительные отношения. Она рассказала ему о себе всё, даже советовалась, не разойтись ли с Рольфом. Много лет спустя Рут узнала о нём, как о «герое Мадрида». Это был Фред Штерн, знаменитый генерал Клебер, герой Мадридского фронта. Позже он будет отозван в Москву и расстрелян как «враг народа».
Всё это происходило на фоне ужасающей бедности в Китае, японской агрессии, гражданской войны, борьбы секретной полиции Гоминьдана с коммунистами. Десятки тысяч людей были убиты, в провинциальных городах их головы выставлялись на кольях у городской стены для устрашения населения.
По заданию Зорге Рут в качестве «благотворительницы» навещала раненых китайских солдат в госпиталях в сопровождении переводчика, одного из помощников Зорге. Она получила необходимую Зорге информацию, касавшуюся состояния Девятнадцатой китайской армии.
Рут удалось привлечь к сотрудничеству немца Вальтера, вербовку которого завершил Зорге. Вальтер оказался очень полезным для него агентом.
Последнее задание, которое Рут выполнила для Зорге, это беседа с Сун Цинлин, вдовой Сун Ятсена. Конечно, молодая женщина не могла оказать серьёзного влияния на Сун. Однако то, что Рут (после инструктажа Зорге) говорила ей, немало способствовало «полевению» её взглядов и пониманию значения сотрудничества с Советским Союзом.
Вскоре Рихард Зорге простым телефонным звонком навсегда распрощался с Рут. Наступила новая пора её жизни.
Рут получила приглашение приехать на учёбу в Москву примерно на полгода. Сынишку брать с собой не разрешили: он не должен был знать русского языка. Вместе с сыном Мишей Рут выехала из Шанхая сначала в Прагу, где оставила его родителям Рольфа, а затем в Москву. Её привезли в управление Генштаба на Арбат. С ней беседовали два офицера, сразу назвавшие её Соней. Этот псевдоним ей понравился, так как, по её мнению, его выбрал Зорге. Офицеры осведомились о её здоровье и личных желаниях, а потом предложили путёвку в санаторий, чем она и воспользовалась. В санатории Рут восхищалась одним военным, имевшим орден Красного Знамени, но так и не решилась спросить, за что он получил его…
По возвращении начались занятия в школе: радиотехника, монтаж и демонтаж аппаратов, морзянка, теория радиодела, дававшаяся с огромным трудом, русский язык и любимый предмет — политподготовка.
После окончания учёбы Рут снова пригласили на Арбат, где сообщили о новом назначении, в Мукден, куда она должна была ехать с одним немецким товарищем в качестве его жены. Однако у Рут были возражения: в Шанхае её все знали как жену Рольфа, и многие из её знакомых приезжали в Мукден, где могли увидеть её. На этом беседа закончилась.
Некоторое время спустя последовал новый вызов. На этот раз сказали, что ситуация тщательно изучена и её мнение учтено. Она будет жить в Мукдене по старому паспорту, и идея о замужестве, к глубокому сожалению товарища, который с ней должен был ехать, отпала.
Несколько дней спустя Рут познакомили с будущим партнёром. Им оказался Эрнст, весьма соответствующий своему имени («серьёзный»), выходец из рабочего класса, моряк. Они сразу нашли общий язык. Эрнст прекрасно разбирался в технике и вообще был человеком основательным, солидным, хотя и несколько неотёсанным. Особенно обрадовало Рут то, что он не возражал против того, чтобы она взяла с собой ребёнка.
Отправились в путь на итальянском пароходе из Триеста. «На пароходе я разгуливала в белом платье без рукавов и вместе с Эрнестом плавала в бассейне, а длительное путешествие с его тёплыми днями и ясными ночами создавало атмосферу, которой трудно было противостоять, — признаётся Рут. — Мне было двадцать четыре года, Эрнсту двадцать семь… Я далеко не была уверена, что желаю лишь „товарищеских отношений“ между нами…»
Конечно, случилось то, что должно было случиться…
Рольф спокойно и с достоинством принял появление Рут с её новым спутником. У него было одно желание: сохранить сына и хотя бы видимость семьи. Он принял Эрнста как боевого товарища и помог отправить в Мукден оперативный багаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221