Но жить здесь и получать жалованье она тоже не собиралась.
Тревор отправился на кухню, поставил греться воду, потом вернулся в столовую и сел за огромный стол из стекла и хромированного металла доедать салат. Вынужденная ждать, Сара отступила в угол. Редко когда ей случалось чувствовать себя такой бесполезной, как сейчас, в этом доме: у нее создалось впечатление, что Тревор ждет от нее не работы, а просто… присутствия. А ей хотелось поскорее покинуть этот дом: здесь не было ни покоя, ни умиротворенности — только скука и смутное ощущение неловкости.
От усталости она едва держалась на ногах, от голода у нее разболелась голова. Даже кофе сегодня утром ей не удалось выпить, поэтому она с особым нетерпением ждала чая. Пожалуй, она могла бы выпить и две чашки.
Тревор покончил с салатом, когда чайник на кухне уже засвистел.
— Вода вскипела, — объявил он, словно Сара не слышала свист. Он ушел на кухню, а Сара собрала посуду и понесла ее к посудомоечной машине.
К тому времени как она расставила посуду, Тревор уже разливал заваренный чай.
— А вот и чай! — удовлетворенно объявил он, внося поднос в столовую.
Саре пришлось идти за ним и по его настоянию сесть за стол.
— Скажите, — заговорил Тревор, когда Сара сделала первый глоток ароматного настоя, — как вы решили стать дворецким?
Сара с облегчением выслушала вопрос: говорить о своей работе она любила.
— Мой отец — полковник морской пехоты, — объяснила она. — В детстве я часто наблюдала за опытными стюардами. Они знали протокол, помнили списки гостей, умело действовали в экстренных ситуациях, сглаживали неловкости — словом, работали безупречно. Мне нравилось, что они находят выход из любого положения.
— Но вы явно не служили стюардом.
— Конечно, нет, но училась на дворецкого…
Тревор задавал ей вопрос за вопросом, Сара охотно отвечала. Думать ей при этом не требовалось, ответы вылетали машинально. Наверное, от сильной усталости или по какой-то другой причине она вдруг ощутила… легкое опьянение. У нее закружилась голова, она вцепилась в край стола.
— Прошу прощения, мистер Денсмор, у меня кружится голова. Сегодня я ничего не ела — наверное, потому и ослабела.
Он встревожился:
— Ничего не ели? Дорогая, почему же вы молчали? Напрасно вы стояли и смотрели, как я ужинаю: надо было присоединиться ко мне. Садитесь, я сейчас что-нибудь принесу вам. Чего бы вам хотелось?
Сара по-совиному заморгала. Откуда ей знать, что есть в доме? И потом, ей надо просто перекусить, а не выбирать любимые блюда. Меньше всего ей хотелось бы…
— Мороженое, — пробормотала она. Выговорить это слово оказалось очень трудно.
— Мороженое? — Тревор замер и уставился на нее. — Кажется, мороженого у меня нет. Может быть, чего-нибудь другого?
— Нет, — попыталась объяснить Сара, — не хочу. Меньше всего я…
Она сбилась с мысли и ошеломленно огляделась по сторонам. Комната начала медленно вращаться вокруг нее, Саре вдруг показалось, что она падает в обморок. Такого с ней никогда не случалось. Тревор начал отдаляться — а может, это она уплывала от него. Сара уже ничего не понимала.
— Постойте! — позвала она, пытаясь встать, но у нее подкосились ноги.
Тревор метнулся к ней и подхватил неожиданно сильными руками.
— Не волнуйтесь, — услышала Сара, когда у нее перед глазами поплыли пятна, а в уши словно забилась вата, — я позабочусь о вас.
Глава 29
Очнувшись, она сразу почувствовала сильную головную боль, резкую пульсацию внутри черепа. Так вот в чем дело! Боль уложила ее в постель. Лежать было неудобно, но Сара боялась пошевелиться — каждое движение сопровождалось новым взрывом мучительных ощущений. Ее подташнивало, с каждой минутой все сильнее. Что-то случилось, но Сара никак не могла понять, что именно.
Она пыталась вспомнить хоть что-нибудь. Но напрасно. Она перестала ориентироваться во времени и в пространстве, все вокруг пугало ее. Внезапно ощущения стали знакомыми, и она поняла, что лежит в постели. Уже лучше. У нее болит голова, она в постели. Она легла… нет, она решительно не помнила, как улеглась в постель. Последнее, что ей запомнилось… но и воспоминания ускользали от нее. Сара перестала напрягать память и провалилась в темноту и забвение.
Придя в себя в следующий раз, она решила, что у нее грипп. Иначе чем объяснить такое обилие болезненных ощущений? Сара редко болела, даже насморк не мучил ее, но серьезная болезнь вполне могла свалить ее с ног. Впервые в жизни она поняла, что имеют в виду люди, говоря, что они слишком больны, чтобы идти к врачу. Врача к ней пришлось бы вызывать.
Сара вдруг заметила, что кто-то прикасается к ее голове, осторожно тянет за волосы, смягчая боль, заглушая ее. У нее ныли руки. Она попыталась пошевелить ими, но не смогла. Испуг проник даже сквозь плотную завесу тумана в голове. Сара опять попробовала шевельнуть руками, но результат получился таким же.
— Руки… — простонала она жалким, сиплым голосом.
— Бедняжка, — послышался негромкий голос. — С тобой все будет в порядке. Разве тебе не приятно?
Ритмичное подергивание продолжалось, и Сара поняла, что кто-то расчесывает ей волосы. Ей было приятно, но она никого не просила причесывать ее. Ей хотелось поднять руки. Несмотря на головную боль тошноту, она поерзала на постели и обнаружила, что ноги тоже не слушаются ее.
В приступе паники она широко открыла глаза. Перед глазами поплыли расплывчатые пятна. Кажется, здесь мужчина… но не Кахилл, а это невозможно. Кому, кроме Кахилла, понадобилось расчесывать ей волосы?
— Сейчас принесу воды, — проворковал неизвестный. — Ты ведь хочешь пить, дорогая? Холодная чистая вода — как раз то, что надо, когда пересохло в горле. Ты спала так долго, что я уже встревожился.
Прохладная ладонь приподняла ее голову, к губам кто-то приставил стакан. Холодная вода хлынула в рот, впиталась в потрескавшиеся губы, смочила сухой язык. Желудок отяжелел, но, к счастью, ее не вырвало. Она глотала воду, пока стакан не опустел.
— Пока хватит, дорогая. Тебе очень плохо.
Видимо, да, если ее парализовало. А может, этот человек не знает, что она не может пошевелиться? Сара закрыла глаза, собираясь с силами, но поняла, что сил у нее не осталось. От слабости она чувствовала себя мягкой рыхлой массой без костей.
— Немного погодя я принесу тебе супу. Тебе необходимо хоть что-нибудь съесть. Я понятия не имел, что ты голодна. Потому тебе и стало дурно.
Сара вдруг поняла, кому принадлежит этот тихий голос.
— Мистер Денсмор?
— Да, дорогая, я рядом.
— Мне нездоровится, — прошептала она, открыла глаза и поморгала. На этот раз туман немного рассеялся, и она увидела его озабоченное лицо.
— Знаю и сожалею об этом.
— Не могу шевельнуться…
— Конечно. Я не мог допустить, чтобы ты пострадала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Тревор отправился на кухню, поставил греться воду, потом вернулся в столовую и сел за огромный стол из стекла и хромированного металла доедать салат. Вынужденная ждать, Сара отступила в угол. Редко когда ей случалось чувствовать себя такой бесполезной, как сейчас, в этом доме: у нее создалось впечатление, что Тревор ждет от нее не работы, а просто… присутствия. А ей хотелось поскорее покинуть этот дом: здесь не было ни покоя, ни умиротворенности — только скука и смутное ощущение неловкости.
От усталости она едва держалась на ногах, от голода у нее разболелась голова. Даже кофе сегодня утром ей не удалось выпить, поэтому она с особым нетерпением ждала чая. Пожалуй, она могла бы выпить и две чашки.
Тревор покончил с салатом, когда чайник на кухне уже засвистел.
— Вода вскипела, — объявил он, словно Сара не слышала свист. Он ушел на кухню, а Сара собрала посуду и понесла ее к посудомоечной машине.
К тому времени как она расставила посуду, Тревор уже разливал заваренный чай.
— А вот и чай! — удовлетворенно объявил он, внося поднос в столовую.
Саре пришлось идти за ним и по его настоянию сесть за стол.
— Скажите, — заговорил Тревор, когда Сара сделала первый глоток ароматного настоя, — как вы решили стать дворецким?
Сара с облегчением выслушала вопрос: говорить о своей работе она любила.
— Мой отец — полковник морской пехоты, — объяснила она. — В детстве я часто наблюдала за опытными стюардами. Они знали протокол, помнили списки гостей, умело действовали в экстренных ситуациях, сглаживали неловкости — словом, работали безупречно. Мне нравилось, что они находят выход из любого положения.
— Но вы явно не служили стюардом.
— Конечно, нет, но училась на дворецкого…
Тревор задавал ей вопрос за вопросом, Сара охотно отвечала. Думать ей при этом не требовалось, ответы вылетали машинально. Наверное, от сильной усталости или по какой-то другой причине она вдруг ощутила… легкое опьянение. У нее закружилась голова, она вцепилась в край стола.
— Прошу прощения, мистер Денсмор, у меня кружится голова. Сегодня я ничего не ела — наверное, потому и ослабела.
Он встревожился:
— Ничего не ели? Дорогая, почему же вы молчали? Напрасно вы стояли и смотрели, как я ужинаю: надо было присоединиться ко мне. Садитесь, я сейчас что-нибудь принесу вам. Чего бы вам хотелось?
Сара по-совиному заморгала. Откуда ей знать, что есть в доме? И потом, ей надо просто перекусить, а не выбирать любимые блюда. Меньше всего ей хотелось бы…
— Мороженое, — пробормотала она. Выговорить это слово оказалось очень трудно.
— Мороженое? — Тревор замер и уставился на нее. — Кажется, мороженого у меня нет. Может быть, чего-нибудь другого?
— Нет, — попыталась объяснить Сара, — не хочу. Меньше всего я…
Она сбилась с мысли и ошеломленно огляделась по сторонам. Комната начала медленно вращаться вокруг нее, Саре вдруг показалось, что она падает в обморок. Такого с ней никогда не случалось. Тревор начал отдаляться — а может, это она уплывала от него. Сара уже ничего не понимала.
— Постойте! — позвала она, пытаясь встать, но у нее подкосились ноги.
Тревор метнулся к ней и подхватил неожиданно сильными руками.
— Не волнуйтесь, — услышала Сара, когда у нее перед глазами поплыли пятна, а в уши словно забилась вата, — я позабочусь о вас.
Глава 29
Очнувшись, она сразу почувствовала сильную головную боль, резкую пульсацию внутри черепа. Так вот в чем дело! Боль уложила ее в постель. Лежать было неудобно, но Сара боялась пошевелиться — каждое движение сопровождалось новым взрывом мучительных ощущений. Ее подташнивало, с каждой минутой все сильнее. Что-то случилось, но Сара никак не могла понять, что именно.
Она пыталась вспомнить хоть что-нибудь. Но напрасно. Она перестала ориентироваться во времени и в пространстве, все вокруг пугало ее. Внезапно ощущения стали знакомыми, и она поняла, что лежит в постели. Уже лучше. У нее болит голова, она в постели. Она легла… нет, она решительно не помнила, как улеглась в постель. Последнее, что ей запомнилось… но и воспоминания ускользали от нее. Сара перестала напрягать память и провалилась в темноту и забвение.
Придя в себя в следующий раз, она решила, что у нее грипп. Иначе чем объяснить такое обилие болезненных ощущений? Сара редко болела, даже насморк не мучил ее, но серьезная болезнь вполне могла свалить ее с ног. Впервые в жизни она поняла, что имеют в виду люди, говоря, что они слишком больны, чтобы идти к врачу. Врача к ней пришлось бы вызывать.
Сара вдруг заметила, что кто-то прикасается к ее голове, осторожно тянет за волосы, смягчая боль, заглушая ее. У нее ныли руки. Она попыталась пошевелить ими, но не смогла. Испуг проник даже сквозь плотную завесу тумана в голове. Сара опять попробовала шевельнуть руками, но результат получился таким же.
— Руки… — простонала она жалким, сиплым голосом.
— Бедняжка, — послышался негромкий голос. — С тобой все будет в порядке. Разве тебе не приятно?
Ритмичное подергивание продолжалось, и Сара поняла, что кто-то расчесывает ей волосы. Ей было приятно, но она никого не просила причесывать ее. Ей хотелось поднять руки. Несмотря на головную боль тошноту, она поерзала на постели и обнаружила, что ноги тоже не слушаются ее.
В приступе паники она широко открыла глаза. Перед глазами поплыли расплывчатые пятна. Кажется, здесь мужчина… но не Кахилл, а это невозможно. Кому, кроме Кахилла, понадобилось расчесывать ей волосы?
— Сейчас принесу воды, — проворковал неизвестный. — Ты ведь хочешь пить, дорогая? Холодная чистая вода — как раз то, что надо, когда пересохло в горле. Ты спала так долго, что я уже встревожился.
Прохладная ладонь приподняла ее голову, к губам кто-то приставил стакан. Холодная вода хлынула в рот, впиталась в потрескавшиеся губы, смочила сухой язык. Желудок отяжелел, но, к счастью, ее не вырвало. Она глотала воду, пока стакан не опустел.
— Пока хватит, дорогая. Тебе очень плохо.
Видимо, да, если ее парализовало. А может, этот человек не знает, что она не может пошевелиться? Сара закрыла глаза, собираясь с силами, но поняла, что сил у нее не осталось. От слабости она чувствовала себя мягкой рыхлой массой без костей.
— Немного погодя я принесу тебе супу. Тебе необходимо хоть что-нибудь съесть. Я понятия не имел, что ты голодна. Потому тебе и стало дурно.
Сара вдруг поняла, кому принадлежит этот тихий голос.
— Мистер Денсмор?
— Да, дорогая, я рядом.
— Мне нездоровится, — прошептала она, открыла глаза и поморгала. На этот раз туман немного рассеялся, и она увидела его озабоченное лицо.
— Знаю и сожалею об этом.
— Не могу шевельнуться…
— Конечно. Я не мог допустить, чтобы ты пострадала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77