Завтра надо будет расспросить о том, где сейчас кресло. Может, просто в гараже, но разыскивать его Сара не стала. Она медленно попятилась, вышла из комнаты, выключила свет и закрыла дверь. Сара и представить себе не могла, что когда-нибудь вновь решится войти в эту комнату.
Почту она не забирала со среды, но кто-то — скорее всего Кахилл — вынул ее из ящика и оставил на кухонном столе. Разумеется, он перебрал всю почту в поисках подозрительных писем. Сара рассеянно разворошила кипу, зная, что все необычное Кахилл унес с собой. И верно: она увидела лишь счета, каталоги и журналы.
Оставив почту на столе, она поднялась наверх, к себе. Все вещи стояли и лежали как-то иначе, непривычно: кто-то обыскал комнаты дюйм за дюймом, хотя сделал это относительно аккуратно. Хорошо еще, что этому неизвестному не пришло в голову вывалить на пол содержимое ящиков и удалиться. Сара выровняла книги на стеллаже, собрала в стопку журналы, поставила на место растения в горшках, поправила вазу и картины.
В спальне выяснилось, что с ее кровати сняли постельное белье. Сара собрала скомканные простыни и отправила их в стирку, потом прошла в ванную и принялась методично наводить там порядок. Вернуться в прошлую жизнь она не могла, зато имела полное право и возможность воссоздать удобную ей обстановку.
Вывесив свежие полотенца, она расставила косметику, как привыкла делать.
В спальне Сара застелила постель, открыла двустворчатый шкаф и принялась перевешивать одежду так, чтобы самая необходимая была под рукой. Туфли валялись кучей. Сара вытащила их из шкафа, села на пол и начала разбирать по парам и снова ставить в шкаф ровными рядами.
При мысли о том, что кто-то рылся в ее нижнем белье, Сару передернуло. По милости братьев, которые любили подшутить над ней, то спрятав трусики, то соорудив из лифчика рогатку, Сара проявляла повышенную скрытность во всем, что касалось ее белья. Иметь старших братьев — нелегкое испытание. Жаль, что у нее не сохранилась кассета, на которой Ноэль надевает на голову ее первые кружевные трусики: Сара была бы не прочь показать ее армейским товарищам Ноэля. Дженнифер братья никогда не третировали, но Дженнифер по любому поводу ударялась в слезы, а это скучно. Зато Сара яростно гонялась за мальчишками, ненавидя их всей душой, и если бы догнала, кровопролитие было бы неизбежным.
Годами ей приходилось тщательно прятать белье, засовывать его в самые неожиданные уголки шкафов, чтобы до него не добрались Дэниел и Ноэль. Только когда братья покинули дом, у Сары появилась возможность сложить белье в отдельный ящик комода. Она всегда аккуратно сворачивала каждый предмет, ее ящик наполняли пикантные кружевные вещицы. По цвету белье она не раскладывала, но была раздосадована, увидев, что ровные стопки перемешаны.
Наверное, Кахилл лично рылся в ее белье — он из тех мужчин, которым такие развлечения по вкусу. Сара так и видела его держащим в руках черные кружевные…
Опять! При мысли о Кахилле Сару бросило в жар. Она поняла, что серьезно влипла, когда вдруг заметила, что даже не рассердилась на него за обыск в комоде.
Наверное, она просто утратила бдительность и стала слишком уязвимой. Прежде Сара без труда отказывалась от отношений с мужчинами, но такого человека, как Кахилл, она могла бы полюбить по-настоящему. Пожалуй, им удалось бы ужиться друг с другом, но Сара твердо знала: если слушать только советы сердца, ни к чему хорошему это не приведет. Да, Кахилл недавно пережил тягостный развод; год — слишком краткий срок, чтобы оправиться после такого испытания, он сам в этом признался. Он тоже серьезно рискует. Но порой удача приходит неожиданно, вопреки всем прогнозам.
Главный вопрос заключался в следующем: хватит ли у нее духу отказаться от своих замыслов? До сих пор Сара пользовалась своим планом как предлогом, чтобы уклониться от бесперспективных отношений; предлог был не вымышленный, а реальный, поскольку план выглядел слишком заманчиво, но, по мнению Сары, «любить» значило отдаваться целиком, а ее прежние знакомые таких жертв не заслуживали.
Но если она все-таки начнет встречаться с Кахиллом, а потом, спустя некоторое время, расстанется с ним, то уйдете разбитым сердцем. Это расставание не получится мирным и безболезненным. Сара подозревала, что полюбит Кахилла так, как никого и никогда, — достаточно лишь подпустить его поближе.
Каким бы ни было ее решение, риск оставался огромным. Она рисковала либо полюбить Кахилла и потерять, либо по собственной трусости за всю жизнь так и не узнать настоящей любви.
Ощущать себя трусихой было неприятно.
— Узнаете этого человека? — спросил Кахилл на следующее утро, выкладывая нечеткую фотографию из большого конверта на стол. Фотографию подретушировали и увеличили, но качество ее все равно осталось дрянным. Однако другими снимками Кахилл не располагал.
Сара взглянула на фотографию и решительно покачала головой. Рэндалл, Барбара и Джон обступили стол и уставились на снимок.
— Нет, вряд ли, — с сомнением протянул Рэндалл. — Вот бы увидеть его лицо… Нет, не припоминаю. А в чем дело?
— Он звонил вашему отцу в день убийства из телефонной будки в «Галлериа-сентер».
Барбара вздрогнула, как от укуса.
— Вы хотите сказать, он может оказаться убийцей?
— Такое предположение я пока сделать не могу, — невозмутимо откликнулся Кахилл. — Хотел бы, но не могу. Но ваш отец мог бы предупредить этого человека о том, что ждет гостя, или упомянуть в разговоре еще что-нибудь. Я был бы не прочь побеседовать с ним.
Все вновь устремили взгляды на фотографию, словно сосредоточенность могла извлечь из глубин мозга ускользающее воспоминание. Мужчина на фотографии был подтянутым, в светлом костюме, с аккуратно подстриженными светлыми волосами — или белокурыми, или седыми. Он повернул голову так, что камера зафиксировала только линию его левой скулы и щеки. По такому снимку узнать его мог бы только близкий знакомый.
Сара подала Кахиллу чашку кофе и наклонила голову, всматриваясь в фотографию.
— Он в костюме, — заметила она. — В прошлую среду было тепло.
Рэндалл и Джон одновременно насторожились.
— Слишком тепло, чтобы надевать пиджак, — подхватил Джон, — разве что тем, кто на работу обязан являться в костюмах.
Барбара озадаченно нахмурилась:
— Ну и что?
— Значит, он «белый воротничок», — объяснил Кахилл. — Служащий. Профессионал.
Барбара вздохнула:
— Все друзья отца — служащие.
— Бывшие служащие, — поправила Сара, — в отличие от этого человека.
— Стало быть, он моложе папы, но это и так ясно. Или же он сделал подтяжку. — Барбара обвела пальцем четкую линию подбородка.
— Итак, подытожим, — вмешался Кахилл. — Неизвестный моложе вашего отца, не старше пятидесяти лет, профессионал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77