Комната была выдержана в бледно-желтых и золотистых тонах, и создавалось впечатление, что здесь всегда солнце. Окна от пола до потолка, с выкрашенными белым переплетами, выходили на благоухающий сад и деревья вдали. А завершали картину зеленеющие округлые холмы, переходящие в высокие пурпурные горы.
Кейт следовала по пятам, а Шон провел Эмерелд в собственную спальню, смежную с ее комнатой.
— Если тебе надоест вид из окна, ты можешь прийти сюда. — Он подвел ее к окнам, глядящим на бурное море с его переменчивым настроением. Шон смотрел ей в лицо, замечая каждую его черточку.
Молодой человек не отрывал от нее взгляда, и это заставило Эмерелд задуматься о своей внешности. Она выпрямилась и почувствовала острую необходимость привести в порядок растрепавшиеся волосы. С порозовевшими щеками гостья вырвала свою руку из пальцев Шона и прошла обратно в свою комнату цвета примулы. Здесь были повсюду развешаны зеркала — на стенах, около кровати, у туалетного столика. Ее отражение ясно подсказало ей, насколько бесцветной и незаметной выглядит она в своем чопорном английском платье. Эмерелд опустила глаза, как делала всегда в последнее время.
О'Тул уже снова возвышался рядом с ней. Она посмотрела на него и выпалила:
— Мне не во что переодеться! — Ее лицо стало пунцовым, когда она сообразила, как это прозвучало для Кейт.
Шон громко расхохотался:
— И, вне всякого сомнения, ты благодарна мне за то, что у меня нет ничего похожего на твою нынешнюю одежду. В Замок Лжи ткани свозят со всего света. Завтра ты сможешь выбрать. У нас есть шелк, бархат, кружево любого цвета и оттенка, о каком ты даже не мечтала.
— Я не могу позволить тебе одевать меня, — церемонно заявила Эмерелд.
Он пожал плечами:
— Тогда тебе придется ходить голышом, потому что я намереваюсь сжечь твой наряд, если, конечно, ты не захочешь доставить себе удовольствие и не сделаешь этого сама.
— Как бы не так! — выпалила Эмерелд.
Шон улыбнулся ей весьма одобрительно:
— Значит, будешь ходить голышом.
— Стыдитесь, милорд! Вы постоянно заставляете девушку краснеть ради собственного развращенного удовольствия, — заговорила Кейт.
Шон округлил глаза и подмигнул Эмерелд:
— Я окружен женщинами. Я, наверное, сошел с ума, раз украл еще одну.
— Вы ее украли? — выдохнула экономка.
Взгляд графа Килдэрского задержался на губах Эмерелд, скользнул по груди и вернулся к зеленым глазам.
— Я просто не смог устоять, — признался он, скрываясь в собственной спальне и закрывая за собой дверь.
Чтобы скрыть смущение, Эмерелд подошла к высокому окну, увидела, как опаловый туман клочьями поднимается в комнату, и закрыла его.
— А где хозяйка дома? — робко спросила она. Самым подозрительным было отсутствие Кэтлин О'Тул.
— В могиле, да упокоит Господь ее душу! Я вернусь через минуту и приведу в порядок вашу комнату, мэм. — Кейт исчезла за другой дверью.
Когда Эмерелд осталась одна, она почувствовала, как дрожат у нее ноги, и поняла, что должна сесть, иначе упадет в обморок. Молодая женщина опустилась на мягкую широкую кровать, ее мысли пребывали в полном беспорядке. Ее чувства боролись друг с другом, потому что в ней существовали две разные женщины — Эмерелд и Эмма.
«Каковы его намерения?» — спросила Эмма.
«Тебе отлично это известно!» — ответила Эмерелд.
«Я ничего подобного не знаю», — чопорно отреагировала Эмма.
«Он хочет, чтобы ты бегала тут голая!» — заявила Эмерелд. Она не могла продолжать спор, потому что при этой мысли совсем ослабела.
Раздумья унесли ее далеко, возвращая к тем тихим ясным дням на острове Англси, когда они лежали рядом на залитом солнцем песке. Ее совершенно очаровал прекрасный ирландский юноша. Он украл ее сердце и так и не вернул его. Эмерелд вздрогнула, осознав, что находит его вдвойне привлекательным с его гибким мускулистым телом, смуглым скульптурно вылепленным лицом и стальным взглядом, пронзающим ее насквозь, превращая ее тело в воск.
«Ты такая же распутная, как и твоя мать!» — обвинила Эмма.
«Может быть, и так», — мечтательно отозвалась Эмерелд.
Она провела рукой по покрывалу, богато расшитому зелеными виноградными лозами. Нежные цветы украшали стебли, крохотные насекомые сидели на листьях, а певчие птички качались на ветвях. Она подумала о той, кому потребовалось столько времени и любви, чтобы создать эту красоту.
Эмерелд подошла к окну, чтобы посмотреть, как сгущаются тени в ветвях деревьев. В детстве она любила сказки о заколдованных лесах. Сердце молодой женщины чуть не выскочило из груди, когда она услышала шум за дверью и увидела, как та медленно открывается. «Он идет!»
Но это оказалась Кейт Кеннеди с охапкой простыней и полотенец.
— Кровать уже застелена, — осмелилась сказать Эмерелд.
— Точно так, дитя! Но это не отвечает строгим требованиям хозяина. Он просто одержим в том, что касается постельного белья. На нем не должно быть ни пятнышка, все должно быть свежим, отглаженным, мягким, как шелк, и пахнуть лавандой.
— Понимаю, — медленно проговорила Эмерелд. Подразумевалось, что хозяин собирается пользоваться ее кроватью.
— Со временем вы привыкнете к манерам графа. Его удовлетворяет все только самое лучшее.
— Графа? — удивилась Эмерелд.
— Он граф Килдэрский, разве вы не знали, мэм?
Эмерелд покачала головой, снова смущенная.
— Я скажу Мэри Мелоун, чтобы она приготовила вам поесть. Я уверена, что вы уже умираете с голоду.
Оставшись одна, Эмерелд уселась на элегантную кушетку и снова пережила ту ужасную ночь, когда она вернулась с праздника в честь дня рождения братьев О'Тул. Ее отец объявил тогда: «Я поговорил с Шеймусом О'Тулом о помолвке Эмерелд и его сына Джозефа. Наша дочь станет следующей графиней Килдэрской».
Если Шон — граф Килдэрский, значит, Джозеф мертв. В глубине души Эмерелд всегда считала, что ее мать убежала с Джозефом. У нее столько вопросов, на которые Шон не ответил. Неужели вся его семья умерла? Эмерелд двинулась через комнату к двери Шона. Поколебавшись минуту, она постучала. Ответа не последовало. С трепетом она приоткрыла дверь и заглянула в спальню. Его комната была пуста.
В привратной башне сидели трое мужчин, потягивая дымчатое ирландское виски.
— Тебя не было целый месяц. Я начал волноваться.
— Никогда не волнуйтесь за меня, отец. Я смеюсь над Судьбой, и пусть она поцелует меня в задницу! Я поклялся уничтожить их, и ничто меня не остановит.
— Но Монтегью такие хитрые…
— Когда речь идет о хитрости, эти чертовы англичане лишь жалкие любители.
Пэдди Берк нахмурился:
— Вы привезли с собой их девчонку.
— Верно, мистер Берк, — спокойно подтвердил Шон.
— Жаль, что ты не привез ее отца, — отметил Шеймус. — Как только его тень упадет на мою землю, он покойник!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104