Окна украшали скромные кружевные занавески, скрывавшие опущенные белые жалюзи. Широкие доски соснового пола закрывал бело-розово-голубой тряпичный коврик.
Мэгги особенно растрогал вид постели. Совершенно очевидно, что ее только что застелили свежим бельем, поскольку прежнее, которое не успели убрать, было свалено в холле. Она видела, что подушки взбиты и расправлены, а угол покрывала заботливо отогнут в сторону. И все это великолепие – дело рук Ника, который до сих пор только одну из домашних забот признавал достойной мужчины – готовку. Стелить постели он терпеть не мог.
– Спасибо, Ник, – сказала она мягко, повернувшись к нему. Ее глаза были куда выразительнее слов.
– За что? – Голос Ника звучал грубовато, но руки, взметнувшиеся к ее затылку, чтобы притянуть ее поближе k себе, были нежны.
– За твою заботу обо мне.
– Всегда к твоим услугам, малышка. – Он шутливо поцеловал ее в нос и развернул, мягко подтолкнув к кровати.
– А ну, забирайся, – скомандовал он.
Мэгги подчинилась, поскольку взгляд Ника был выжидательно-требовательным, а она – слишком усталой, чтобы сопротивляться.
– А где ляжешь ты? – Устраиваясь поудобнее под простынями, Мэгги вдруг подумала, что это, скорее всего, его постель. Разве что он задумал пристроиться рядышком, но едва ли. Это не в духе Ника. Он знал, что она пока еще не готова.
– У Линка. У него двухэтажная кровать. Не беспокойся. Нам и раньше случалось спать в одной комнате.
Похоже, так оно и было. Детьми Ник с Линком могли спать даже в одной постели, поскольку второй в их квартирке не было. Мать стелила себе на диване.
Вспоминая об этом, Мэгги глубже зарылась головой в мягкую подушку, с наслаждением вытянулась, почувствовав себя более удобно, чем когда бы то ни было. Боль в груди постепенно утихла, успокоенная горячей ванной. Тошнота тоже отступила, а вместе с ней исчезло и сопровождавшее ее мучительное покалывание в висках. Но что еще лучше – начала ослабевать самая невыносимая боль, психологическая. Теперь, после того как она рассказала Нику о той ночи, воспоминания о которой так долго преследовали ее, Мэгги наконец-то почувствовала облегчение. И даже ее страх перед Лайлом, страх за себя и за Дэвида, стал менее острым.
Ник просил довериться ему, и она с готовностью ему подчинится. Если он говорит, что беспокоиться не о чем, значит, так оно и есть.
По крайней мере, сейчас ей точно не о чем беспокоиться. Она и не будет.
Дав самой себе это обещание, Мэгги вздохнула, потянулась и повернулась на левый бок, с удовольствием впитывая запах свежести и прохлады, исходивший от простыней. Все это время Ник не сводил с нее глаз, полуприкрытых тяжелыми веками, но выражения его лица Мэгги разобрать не могла. Когда она, наконец, устроилась, он заботливо подоткнул вокруг нее одеяло и выключил свет.
– Спи крепко, Мэгги Мэй, – прошептал он и быстро поцеловал ее. Затем, повернувшись, вышел из спальни и закрыл за собой дверь.
Она заснула глубоким сном раньше, чем дверь за ним закрылась.
Прошло несколько часов. Часы на кухне пробили полночь, потом час ночи. Вскоре после этого Мэгги приснился сон.
Глава 27
Это был старый сон. Он часто ей снился. Где-то в глубине сознания Мэгги понимала, что спит, что это все ей только снится. Но все равно каждый раз ее охватывал жуткий ужас. Она начинала умирать от страха, едва только видела себя на том песчаном берегу.
В двух метрах от нее разверзалась пропасть, гигантская, зловещая пропасть, извергающая черный дым и рыжее пламя. Из пропасти доносились жуткие вопли, от которых хотелось сжаться в комок и зажать уши руками.
Однако она не сделала этого. Как обычно, вместо этого, вытянув шею, Мэгги посмотрела вниз, пытаясь рассмотреть, что там, под ней Мгновенно ее охватил ужас, перерастающий в панику: Мэгги поняла, что смотрит в преисподнюю. Вопли, которые доносились из пропасти, были воплями пропавших душ. Бесконечная череда мужчин, женщин и детей вздымали вверх руки, взывая о помощи, которой не будет, и извивались в агонии, когда их настигало адское пламя. И в этот момент в волне ужаса, доводившего ее до тошноты, она вдруг осознала, что может стать одной из них – одной из проклятых.
Затем сзади раздался какой-то звук, и Мэгги обернулась. Открывшаяся ее взору картина ледяным панцирем сковала сердце. Навстречу ей мчался дьявол, уставив на нее вилы, чтобы швырнуть в преисподнюю, к остальным. Она понимала, что, если это произойдет, назад ей не выбраться никогда. Дьявол, рыжий, с рогами и длинным хвостом, разразился безумным хохотом. Но самым жутким было его лицо.
У дьявола было лицо Лайла. И его бледно-голубые глаза.
Мэгги бросилась бежать. Из груди вырвался вопль, она не могла остановиться и только продолжала кричать, кричать…
– Магдалена! Магдалена! О Господи, Магдалена, что с тобой?
Услышав эти слова, она осознала, что сидит в постели, в которую рухнула замертво несколько часов назад, и кричит, переворачивая вверх дном весь дом.
В настольной лампе мерцал огонек. Над постелью склонился Ник, вглядываясь в ее лицо и тряся за плечо, а Линк, держа в руках пистолет, который, похоже, уже бывал в деле, прислонился к дверному косяку, подозрительно оглядывая темные углы спальни.
– Ты что-то увидела? Ты не ранена? – быстро спрашивал Ник. Судя по тому, как он был бледен, она здорово его напугала. Его руки крепко сжимали ее за плечи, а устремленный на нее взгляд потемнел от тревоги.
– Это страшно, – проговорила Мэгги, все еще во власти ужаса. – Господи, Ник, как это было страшно!
– Что было страшно? – Голос Ника звенел от напряжения. Линк, открыв дверцу шкафа, отскочил в сторону, словно ожидал увидеть там злоумышленника.
– Сон…
– Сон? – повторил Ник. Он начинал понимать, что произошло, и руки, державшие ее за плечи, постепенно ослабили хватку. – Какой сон, малышка?
Мэгги сонно потянулась к нему, зная, что только в его объятиях будет чувствовать себя в безопасности. Он наклонился, и ее руки коснулись обнаженных плеч, потом, скользнув вниз, сомкнулись на его шее, притягивая с такой силой, какой Мэгги в себе и не подозревала.
– Какой сон, девочка? – снова спросил Ник. Голос го был мягким, и, поддаваясь ее настойчивости, он присел рядом с ней на кровать, кинув многозначительный взгляд на брата. Линк фыркнул и, прекратив осмотр спальни, вышел в холл, плотно закрыв за собой дверь. Едва только щелчок замка возвестил, что они одни, Ник перевел взгляд на Мэгги.
– Я здорово испугался, – низким, гортанным голосом проговорил он. Ее руки крепко сжимали его, словно она решила никогда больше не отпускать его от себя. Откинув в сторону одеяло, он прилег рядом с ней и, притянув к себе Мэгги, укутал ее простыней. Одной рукой он обнимал плечи женщины, другой, обхватив ее за талию, крепко, всем телом, прижал к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Мэгги особенно растрогал вид постели. Совершенно очевидно, что ее только что застелили свежим бельем, поскольку прежнее, которое не успели убрать, было свалено в холле. Она видела, что подушки взбиты и расправлены, а угол покрывала заботливо отогнут в сторону. И все это великолепие – дело рук Ника, который до сих пор только одну из домашних забот признавал достойной мужчины – готовку. Стелить постели он терпеть не мог.
– Спасибо, Ник, – сказала она мягко, повернувшись к нему. Ее глаза были куда выразительнее слов.
– За что? – Голос Ника звучал грубовато, но руки, взметнувшиеся к ее затылку, чтобы притянуть ее поближе k себе, были нежны.
– За твою заботу обо мне.
– Всегда к твоим услугам, малышка. – Он шутливо поцеловал ее в нос и развернул, мягко подтолкнув к кровати.
– А ну, забирайся, – скомандовал он.
Мэгги подчинилась, поскольку взгляд Ника был выжидательно-требовательным, а она – слишком усталой, чтобы сопротивляться.
– А где ляжешь ты? – Устраиваясь поудобнее под простынями, Мэгги вдруг подумала, что это, скорее всего, его постель. Разве что он задумал пристроиться рядышком, но едва ли. Это не в духе Ника. Он знал, что она пока еще не готова.
– У Линка. У него двухэтажная кровать. Не беспокойся. Нам и раньше случалось спать в одной комнате.
Похоже, так оно и было. Детьми Ник с Линком могли спать даже в одной постели, поскольку второй в их квартирке не было. Мать стелила себе на диване.
Вспоминая об этом, Мэгги глубже зарылась головой в мягкую подушку, с наслаждением вытянулась, почувствовав себя более удобно, чем когда бы то ни было. Боль в груди постепенно утихла, успокоенная горячей ванной. Тошнота тоже отступила, а вместе с ней исчезло и сопровождавшее ее мучительное покалывание в висках. Но что еще лучше – начала ослабевать самая невыносимая боль, психологическая. Теперь, после того как она рассказала Нику о той ночи, воспоминания о которой так долго преследовали ее, Мэгги наконец-то почувствовала облегчение. И даже ее страх перед Лайлом, страх за себя и за Дэвида, стал менее острым.
Ник просил довериться ему, и она с готовностью ему подчинится. Если он говорит, что беспокоиться не о чем, значит, так оно и есть.
По крайней мере, сейчас ей точно не о чем беспокоиться. Она и не будет.
Дав самой себе это обещание, Мэгги вздохнула, потянулась и повернулась на левый бок, с удовольствием впитывая запах свежести и прохлады, исходивший от простыней. Все это время Ник не сводил с нее глаз, полуприкрытых тяжелыми веками, но выражения его лица Мэгги разобрать не могла. Когда она, наконец, устроилась, он заботливо подоткнул вокруг нее одеяло и выключил свет.
– Спи крепко, Мэгги Мэй, – прошептал он и быстро поцеловал ее. Затем, повернувшись, вышел из спальни и закрыл за собой дверь.
Она заснула глубоким сном раньше, чем дверь за ним закрылась.
Прошло несколько часов. Часы на кухне пробили полночь, потом час ночи. Вскоре после этого Мэгги приснился сон.
Глава 27
Это был старый сон. Он часто ей снился. Где-то в глубине сознания Мэгги понимала, что спит, что это все ей только снится. Но все равно каждый раз ее охватывал жуткий ужас. Она начинала умирать от страха, едва только видела себя на том песчаном берегу.
В двух метрах от нее разверзалась пропасть, гигантская, зловещая пропасть, извергающая черный дым и рыжее пламя. Из пропасти доносились жуткие вопли, от которых хотелось сжаться в комок и зажать уши руками.
Однако она не сделала этого. Как обычно, вместо этого, вытянув шею, Мэгги посмотрела вниз, пытаясь рассмотреть, что там, под ней Мгновенно ее охватил ужас, перерастающий в панику: Мэгги поняла, что смотрит в преисподнюю. Вопли, которые доносились из пропасти, были воплями пропавших душ. Бесконечная череда мужчин, женщин и детей вздымали вверх руки, взывая о помощи, которой не будет, и извивались в агонии, когда их настигало адское пламя. И в этот момент в волне ужаса, доводившего ее до тошноты, она вдруг осознала, что может стать одной из них – одной из проклятых.
Затем сзади раздался какой-то звук, и Мэгги обернулась. Открывшаяся ее взору картина ледяным панцирем сковала сердце. Навстречу ей мчался дьявол, уставив на нее вилы, чтобы швырнуть в преисподнюю, к остальным. Она понимала, что, если это произойдет, назад ей не выбраться никогда. Дьявол, рыжий, с рогами и длинным хвостом, разразился безумным хохотом. Но самым жутким было его лицо.
У дьявола было лицо Лайла. И его бледно-голубые глаза.
Мэгги бросилась бежать. Из груди вырвался вопль, она не могла остановиться и только продолжала кричать, кричать…
– Магдалена! Магдалена! О Господи, Магдалена, что с тобой?
Услышав эти слова, она осознала, что сидит в постели, в которую рухнула замертво несколько часов назад, и кричит, переворачивая вверх дном весь дом.
В настольной лампе мерцал огонек. Над постелью склонился Ник, вглядываясь в ее лицо и тряся за плечо, а Линк, держа в руках пистолет, который, похоже, уже бывал в деле, прислонился к дверному косяку, подозрительно оглядывая темные углы спальни.
– Ты что-то увидела? Ты не ранена? – быстро спрашивал Ник. Судя по тому, как он был бледен, она здорово его напугала. Его руки крепко сжимали ее за плечи, а устремленный на нее взгляд потемнел от тревоги.
– Это страшно, – проговорила Мэгги, все еще во власти ужаса. – Господи, Ник, как это было страшно!
– Что было страшно? – Голос Ника звенел от напряжения. Линк, открыв дверцу шкафа, отскочил в сторону, словно ожидал увидеть там злоумышленника.
– Сон…
– Сон? – повторил Ник. Он начинал понимать, что произошло, и руки, державшие ее за плечи, постепенно ослабили хватку. – Какой сон, малышка?
Мэгги сонно потянулась к нему, зная, что только в его объятиях будет чувствовать себя в безопасности. Он наклонился, и ее руки коснулись обнаженных плеч, потом, скользнув вниз, сомкнулись на его шее, притягивая с такой силой, какой Мэгги в себе и не подозревала.
– Какой сон, девочка? – снова спросил Ник. Голос го был мягким, и, поддаваясь ее настойчивости, он присел рядом с ней на кровать, кинув многозначительный взгляд на брата. Линк фыркнул и, прекратив осмотр спальни, вышел в холл, плотно закрыв за собой дверь. Едва только щелчок замка возвестил, что они одни, Ник перевел взгляд на Мэгги.
– Я здорово испугался, – низким, гортанным голосом проговорил он. Ее руки крепко сжимали его, словно она решила никогда больше не отпускать его от себя. Откинув в сторону одеяло, он прилег рядом с ней и, притянув к себе Мэгги, укутал ее простыней. Одной рукой он обнимал плечи женщины, другой, обхватив ее за талию, крепко, всем телом, прижал к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98