На лбу Ника блеснула испарина, язык жадно ворвался в глубины ее рта, сердце, казалось, готово было выскочить из груди.
Одной рукой он продолжал ласкать ее, наслаждаясь этой эротической игрой, и тонкая полоска ткани только усиливала возбуждение. Другая рука его внезапно порхнула назад к ее груди, сжимая ее, и снова принялась за соски.
Казалось, время повернуло вспять. Все это уже было однажды, давным-давно. Она словно вновь превратилась в девчонку-подростка, по уши влюбленную в соседского парня. Она хотела его – и Ник подыгрывал ей, сводя с ума руками, губами, кожей.
Внутри Мэгги уже полыхало пламя. Ноги расслабились, уступая его настойчивости, бессильно скользнули в стороны, подпуская его все ближе. Казалось, голова сейчас взорвется от нахлынувших чувств. Мэгги властно сомкнула руки на шее Ника. Поцелуй, которым она ответила на его поцелуи, в одно и то же время дышал страстью, был ненасытен и молил о снисхождении.
Когда Ник отвел руку от ее груди, все в ней отозвалось на это движение почти физической болью, пока она не почувствовала снова его осторожные прикосновения к животу. Это ощущение теплых сильных пальцев, сначала исследовавших плотно прилегающий к телу край трусиков, а затем быстро скользнувших под них, невозможно было стерпеть. Она изогнулась всем телом, в едином выдохе-стоне, разделив с ним сжигавшую ее страсть.
Рука уже по-хозяйски осваивала пространство под трусиками, поглаживала треугольник, пробуждая в ней неодолимое и властное желание.
Боль внутри нарастала, заставляя тело отзываться на каждый ее приступ, дыхание стало прерывистым. Еще мгновение – и Ник обнаружил крошечную точечку, способную наградить женщину величайшим наслаждением, и нежно коснулся ее.
Мэгги окунулась в море блаженства.
Она таяла и плавилась под его все более требовательными и настойчивыми поцелуями. Объятия его стали крепче, не позволяя ей двигаться, а пальцы коснулись нежного лона, осторожно и настойчиво завоевывая ее. Она задержала дыхание, подчиняясь его движениям, и тело его резким броском взмыло навстречу ей…
– Нет! – выдохнула Мэгги ему в губы, стараясь освободиться от цепких рук, пленивших ее, языка, готового задушить, и пальцев, пронзающих насквозь. Он вновь метнулся всем телом навстречу ей, и Мэгги поняла, что всего мгновение отделяет ее от того момента, когда, перевернув ее на спину, он окажется сверху. – Нет, Нет, нет!..
– О, Господи! – то ли молился, то ли проклинал Ник. Мэгги не могла поверить, что рука, еще секунду назад владевшая ею, может так послушно оставить ее, а другая, цепкой хваткой прижимавшая ее к нему, – тотчас же ослабит захват и слегка оттолкнет ее в сторону. Все еще пребывая во власти непонятного страха, Мэгги встала на колени и быстро, пока Ник тоже поднимался с сиденья и устраивался на месте водителя, откатилась к дверце пассажирского отсека. Ник бросил на нее быстрый, сверкнувший огнем взгляд, открыл дверцу и рывком выскочил наружу, в темноту склада. Вжавшись в спинку сиденья в самом дальнем углу машины, Мэгги наблюдала, как он жадно втягивает в себя холодный воздух.
Глава 25
Рубашка на Нике была расстегнута до самого пояса, обнажая мускулистую грудь, поросшую темными волосами. Его мощные плечи казались почти такими же широкими, как распахнутые дверцы пикапа. Торс, поджарый и плотный, и длинные крепкие ноги. Сильные руки вздымались горами мускулов, а кисти, сжатые сейчас в кулаки, казались огромными и всемогущими.
Если бы он не хотел, чтобы она остановила его, она ничего не смогла бы сделать. Эта мысль тупо сверлила ее мозг. От этого факта никуда не денешься. Но он отпустил ее, несмотря ни на что подчинился, принял ее протест.
Мысли путались и метались в голове Мэгги, пока она устало наблюдала за Ником. Постепенно она начала замечать, что в его облике немало и другого, менее угрожающего: черная, как ночь, волна волос, растрепанная ее руками, залита серебром выплывшей из-за туч луны, твердые симметричные черты лица, глубокие складки по обеим сторонам рта. Настоящая, истинная, жесткая мужская красота.
Ник.
– О Господи, извини меня, – тихо проговорила Мэгги, прижав руки к щекам.
При этих словах. Ник обернулся, опершись одной рукой на открытую дверь, и взглянул на нее. Мэгги вжалась в угол машины, подтянув колени к груди, и лица ее почти не было видно.
– Все в порядке. – Он еще раз втянул в себя холодный ночной воздух. – Со мной все в порядке. Ч-черт. Вопрос в другом: все ли в порядке у тебя?
– Я ничего не могу поделать. – Голос ее дрожал. – Просто так… получилось… Дело не в тебе.
– Я знаю. И я не сержусь. Просто дай мне еще минутку, чтобы прийти в себя, хорошо?
– Хорошо. – Он закрыл дверцу, и она через стекло кабины смотрела, как Ник быстро пробежал до конца стоянки и вернулся обратно. Когда он снова открыл дверь, щеки его по-прежнему горели, а волосы были растрепаны, но в целом он казался спокойнее.
– Сейчас я сяду за руль, и мы поедем обратно. Ни очемне беспокойся. – Ник произносил слова осторожно, успокаивающим тоном: так обычно обращаются к раздраженному и опасному дикому животному.
– Я и не беспокоюсь. – Она была слишком удручена, чтобы заметить легкую насмешку в настороженном взгляде, которым наградил ее Ник, прежде чем сесть за руль.
– Пристегни ремень. – Захлопнув дверцу, Ник снова взглянул на нее. Мэгги, по-прежнему свернувшаяся калачиком в самом дальнем углу сиденья, спустила ноги на пол и перекинула через плечо ремень. К тому моменту, когда Ник завел машину, их разделяли добрые полметра синего винила.
Долгое время они ехали молча. Пикап пересек мост, под которым невозмутимо катила темные воды Огайо. На другом берегу реки гигантским залитым огнями театральным задником восставал сверкающий контур Луисвилля, и только тут Ник посмотрел в ее сторону.
– Порядок? – мягко спросил он. Мэгги кивнула.
– Магдалена… – Мэгги подняла на него глаза. – Тебе не кажется, что пришло время рассказать мне все. Каким образом ему удалось внушить тебе такой страх перед сексом? – Голос был очень мягким, а глаза Ника светились согревающим и сочувственным огнем. Мэгги съежилась.
– Я не могу.
– Я считаю, что это просто необходимо.
– Я не смогу вынести даже воспоминания об этом…
– Я очень прошу тебя. Ради нас обоих.
– Ник… – Обращение прозвучало слабым призывом сжалиться.
– Тебе будет легче, если я скажу то, что мне известно? Я знаю, что он голубой.
– Что? – Мэгги изумленно впилась глазами в Ника.
– Лайл Форрест – голубой.
– Нет, это неправда, – проговорила Мэгги.
– Магдалена, я видел фотографии…
– Это неправда, он не голубой, – невыразительным тоном проговорила Мэгги. – На самом деле, он даже не бисексуал. Я бы сказала, что он просто асексуален.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Одной рукой он продолжал ласкать ее, наслаждаясь этой эротической игрой, и тонкая полоска ткани только усиливала возбуждение. Другая рука его внезапно порхнула назад к ее груди, сжимая ее, и снова принялась за соски.
Казалось, время повернуло вспять. Все это уже было однажды, давным-давно. Она словно вновь превратилась в девчонку-подростка, по уши влюбленную в соседского парня. Она хотела его – и Ник подыгрывал ей, сводя с ума руками, губами, кожей.
Внутри Мэгги уже полыхало пламя. Ноги расслабились, уступая его настойчивости, бессильно скользнули в стороны, подпуская его все ближе. Казалось, голова сейчас взорвется от нахлынувших чувств. Мэгги властно сомкнула руки на шее Ника. Поцелуй, которым она ответила на его поцелуи, в одно и то же время дышал страстью, был ненасытен и молил о снисхождении.
Когда Ник отвел руку от ее груди, все в ней отозвалось на это движение почти физической болью, пока она не почувствовала снова его осторожные прикосновения к животу. Это ощущение теплых сильных пальцев, сначала исследовавших плотно прилегающий к телу край трусиков, а затем быстро скользнувших под них, невозможно было стерпеть. Она изогнулась всем телом, в едином выдохе-стоне, разделив с ним сжигавшую ее страсть.
Рука уже по-хозяйски осваивала пространство под трусиками, поглаживала треугольник, пробуждая в ней неодолимое и властное желание.
Боль внутри нарастала, заставляя тело отзываться на каждый ее приступ, дыхание стало прерывистым. Еще мгновение – и Ник обнаружил крошечную точечку, способную наградить женщину величайшим наслаждением, и нежно коснулся ее.
Мэгги окунулась в море блаженства.
Она таяла и плавилась под его все более требовательными и настойчивыми поцелуями. Объятия его стали крепче, не позволяя ей двигаться, а пальцы коснулись нежного лона, осторожно и настойчиво завоевывая ее. Она задержала дыхание, подчиняясь его движениям, и тело его резким броском взмыло навстречу ей…
– Нет! – выдохнула Мэгги ему в губы, стараясь освободиться от цепких рук, пленивших ее, языка, готового задушить, и пальцев, пронзающих насквозь. Он вновь метнулся всем телом навстречу ей, и Мэгги поняла, что всего мгновение отделяет ее от того момента, когда, перевернув ее на спину, он окажется сверху. – Нет, Нет, нет!..
– О, Господи! – то ли молился, то ли проклинал Ник. Мэгги не могла поверить, что рука, еще секунду назад владевшая ею, может так послушно оставить ее, а другая, цепкой хваткой прижимавшая ее к нему, – тотчас же ослабит захват и слегка оттолкнет ее в сторону. Все еще пребывая во власти непонятного страха, Мэгги встала на колени и быстро, пока Ник тоже поднимался с сиденья и устраивался на месте водителя, откатилась к дверце пассажирского отсека. Ник бросил на нее быстрый, сверкнувший огнем взгляд, открыл дверцу и рывком выскочил наружу, в темноту склада. Вжавшись в спинку сиденья в самом дальнем углу машины, Мэгги наблюдала, как он жадно втягивает в себя холодный воздух.
Глава 25
Рубашка на Нике была расстегнута до самого пояса, обнажая мускулистую грудь, поросшую темными волосами. Его мощные плечи казались почти такими же широкими, как распахнутые дверцы пикапа. Торс, поджарый и плотный, и длинные крепкие ноги. Сильные руки вздымались горами мускулов, а кисти, сжатые сейчас в кулаки, казались огромными и всемогущими.
Если бы он не хотел, чтобы она остановила его, она ничего не смогла бы сделать. Эта мысль тупо сверлила ее мозг. От этого факта никуда не денешься. Но он отпустил ее, несмотря ни на что подчинился, принял ее протест.
Мысли путались и метались в голове Мэгги, пока она устало наблюдала за Ником. Постепенно она начала замечать, что в его облике немало и другого, менее угрожающего: черная, как ночь, волна волос, растрепанная ее руками, залита серебром выплывшей из-за туч луны, твердые симметричные черты лица, глубокие складки по обеим сторонам рта. Настоящая, истинная, жесткая мужская красота.
Ник.
– О Господи, извини меня, – тихо проговорила Мэгги, прижав руки к щекам.
При этих словах. Ник обернулся, опершись одной рукой на открытую дверь, и взглянул на нее. Мэгги вжалась в угол машины, подтянув колени к груди, и лица ее почти не было видно.
– Все в порядке. – Он еще раз втянул в себя холодный ночной воздух. – Со мной все в порядке. Ч-черт. Вопрос в другом: все ли в порядке у тебя?
– Я ничего не могу поделать. – Голос ее дрожал. – Просто так… получилось… Дело не в тебе.
– Я знаю. И я не сержусь. Просто дай мне еще минутку, чтобы прийти в себя, хорошо?
– Хорошо. – Он закрыл дверцу, и она через стекло кабины смотрела, как Ник быстро пробежал до конца стоянки и вернулся обратно. Когда он снова открыл дверь, щеки его по-прежнему горели, а волосы были растрепаны, но в целом он казался спокойнее.
– Сейчас я сяду за руль, и мы поедем обратно. Ни очемне беспокойся. – Ник произносил слова осторожно, успокаивающим тоном: так обычно обращаются к раздраженному и опасному дикому животному.
– Я и не беспокоюсь. – Она была слишком удручена, чтобы заметить легкую насмешку в настороженном взгляде, которым наградил ее Ник, прежде чем сесть за руль.
– Пристегни ремень. – Захлопнув дверцу, Ник снова взглянул на нее. Мэгги, по-прежнему свернувшаяся калачиком в самом дальнем углу сиденья, спустила ноги на пол и перекинула через плечо ремень. К тому моменту, когда Ник завел машину, их разделяли добрые полметра синего винила.
Долгое время они ехали молча. Пикап пересек мост, под которым невозмутимо катила темные воды Огайо. На другом берегу реки гигантским залитым огнями театральным задником восставал сверкающий контур Луисвилля, и только тут Ник посмотрел в ее сторону.
– Порядок? – мягко спросил он. Мэгги кивнула.
– Магдалена… – Мэгги подняла на него глаза. – Тебе не кажется, что пришло время рассказать мне все. Каким образом ему удалось внушить тебе такой страх перед сексом? – Голос был очень мягким, а глаза Ника светились согревающим и сочувственным огнем. Мэгги съежилась.
– Я не могу.
– Я считаю, что это просто необходимо.
– Я не смогу вынести даже воспоминания об этом…
– Я очень прошу тебя. Ради нас обоих.
– Ник… – Обращение прозвучало слабым призывом сжалиться.
– Тебе будет легче, если я скажу то, что мне известно? Я знаю, что он голубой.
– Что? – Мэгги изумленно впилась глазами в Ника.
– Лайл Форрест – голубой.
– Нет, это неправда, – проговорила Мэгги.
– Магдалена, я видел фотографии…
– Это неправда, он не голубой, – невыразительным тоном проговорила Мэгги. – На самом деле, он даже не бисексуал. Я бы сказала, что он просто асексуален.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98