Представляю, как на экране под конец чего-нибудь вроде «Текущих событий» появятся твои танцульки. Как ты на это смотришь?
– Ты просто сукин сын.
– Мне всегда не нравилось, когда ты ругалась. Мне и сейчас не нравится. Может, мне брать с тебя штраф за каждое бранное слово?
– Убирайся к черту!
– Поосторожней, Мэгги Мэй, это тебе дорого обойдется.
– Не смей называть меня так! – Это ласкательное имя, которым он когда-то называл ее, резануло, словно удар хлыста.
– Насколько мне известно, шантажисты называют свои, жертвы, как им нравится.
– Так, значит, у тебя уже есть опыт? Вот как ты теперь зарабатываешь на жизнь – шантажируешь невинных людей!
– Магдалена, вряд ли тебя можно назвать невинной. Ни тогда, ни сейчас.
Мэгги охватила бешеная ярость – знакомое, но давно позабытое чувство. В западном районе Луис-вилля, где прошла ее молодость, она славилась своим горячим нравом, и с Ником у них частенько доходило до драки. Но, с тех пор как она вышла за Лайла, любое проявление чувств в ней методично искоренялось.
– Сколько тебе нужно? – Ее била дрожь, переполняли возмущение, гнев и боль. Невероятно, чтобы Ник, которого она когда-то любила без памяти, мог так измениться. Значит, такое возможно. Но разве не познала она на горьком жизненном опыте, что люди, даже самые близкие, даже те, кому доверяешь, оказываются не такими, какими их видишь? Что их сущность скрывается за множеством постоянно меняющихся масок?
– А если я скажу, что мне не нужны деньги? Глаза его блеснули, и Мэгги, поняв, что он имеет в виду, неестественно громко рассмеялась.
– Секс? Тебе нужен секс? Прекрасно. Ну что ж, действуй. Давай, вали меня на землю и отведи душу. Это не дорогая цена, чтобы ты убрался из моей жизни ко всем чертям.
Глаза его сузились и потемнели.
– Вот теперь я слышу мою Мэгги Мэй. Ругань и безрассудство.
Он насмешливо улыбнулся и еще крепче прижал ее к себе. Мэгги уже не сопротивлялась, она по опыту знала, что если Ник по-настоящему злился – а сейчас он действительно вышел из себя, – то сокрушал все на своем пути, но взгляд ее горел яростью, не находившей выхода все эти долгие годы. Еще минуту он не отрываясь смотрел на нее, а затем наклонил голову, чтобы поцеловать.
Глава 5
Только ему это не удалось. Напрягшись, Мэгги изо всех сил уперлась ему локтями в грудь. Отпустив ее, Ник отступил в сторону.
– Фотографии и пленка – мой подарок, – произнес он, скрестив руки на груди. Склонив голову набок, он смотрел на нее так, как собака смотрит на загнанного в нору кролика. – В конверте ты найдешь и негативы. Я получил их от человека, который и в самом деле хотел шантажировать тебя, моя дорогая миссис Форрест. Но тебе повезло: я успел выкупить их – а это обошлось недешево, – прежде чем они попали бы к другим людям, и теперь отдаю их тебе, просто так.
Не в состоянии проронить ни слова, Мэгги смотрела на него во все глаза. Теперь она понимала, что вела себя ужасно. Но ведь она давно забыла, что такое, доверять людям, даже Нику.
– Почему? – Внезапно она почувствовала озноб и засунула руки в карманы куртки.
– А почему бы и нет? – с вызовом бросил он.
– Это не ответ.
– Другого просто нет.
– Ник… – Мэгги неуверенно взглянула на него. Знакомое лицо, которое она помнила и любила: черные густые брови, слегка скошенный нос и маленькая горбинка в том месте, где он был сломан в ту роковую ночь, широкие скулы, тяжелый подбородок… Даже ямочка на правой щеке около рта… Но появилось и то, чего раньше не было: по углам глаз залегли морщинки, в лице появились суровость и какой-то неуловимый цинизм в блеске каре-зеленых глаз. Да, это был Ник, ее Ник, но он изменился, изменился внутренне, а это не сразу заметишь. Но ведь и она тоже изменилась. – Я должна извиниться перед тобой.
– В общем – да, но можешь и не извиняться. Мне больше нравится, когда ты злишься, а не произносишь прописные истины. Совсем как в старые времена. – Он обернулся, привлеченный лаем собак, появившихся из-за деревьев. – Не забудь подобрать фотографии, прежде чем на них наткнется кто-нибудь еще.
– Ник… – Но было уже поздно, он уходил. Обернувшись, он слегка поднял руку.
– С днем рождения, Мэгги Мэй, – произнес он и исчез среди деревьев.
Она молча смотрела ему вслед, чувствуя, как вновь тоскливо заныло сердце. Ах, Ник… Она так любила его, что даже воспоминания причиняли боль. Как это похоже на него – через двенадцать лет появиться из ниоткуда и дразнить, смеяться и выводить ее из себя, при этом желая и делая добро. Как же она могла забыть, что он не способен причинить ей вред? В глубине души она знала это, но давно отвыкла прислушиваться к голосу сердца.
Симус и Брайди выбежали из-за кустов и теперь радостно прыгали вокруг нее.
– Ну, хватит, хватит, – прикрикнула она, похлопывая собак и радуясь, что они отвлекают ее от мыслей о Нике. Неужели, сделав то, ради чего приехал в город, он вновь исчезнет из ее жизни еще на двенадцать лет? Ей хотелось плакать и кричать от отчаяния.
– Да перестаньте же вы! – сказала вслух Мэгги, пытаясь успокоить собак и сосредоточиться на повседневных заботах. Она давно поняла, насколько опасно поддаваться сентиментальному настроению. Стоит начать жалеть себя, и слезам не будет конца, а от этого будет плохо всем, и прежде всего – Дэвиду и ей.
Надо собрать снимки, видеопленку и негативы и поскорее избавиться от них, ведь страшно подумать, что произойдет, если они попадут к Лайлу.
Мэгги не сомневалась, что он использует их против нее, она не знала как именно, но была уверена, что он поступит именно так. Он даже может показать их Дэвиду. Одна эта мысль внушала ей ужас, и она поспешила к тому месту, где бросила фотографии на землю. Не глядя на снимки и испуганно озираясь по сторонам – соглядатаи Лайла могут быть повсюду, – она торопливо запихнула постыдное свидетельство своего прошлого в разорванный конверт и спрятала под куртку. Постоянная боязнь, что за ней следят, явно становилась навязчивой. Ведь сейчас раннее утро, а в Уиндермире встают позже.
Поднявшись с колен, Мэгги прикусила губу: теперь надо подумать, как избавиться от фотографий, пленки и негативов. Несмотря на охватившую ее нервозность, она не смогла сдержать улыбку: как когда-то Ричарда Никсона, теперь ее тоже мучил вопрос – сжечь или сохранить изобличающие доказательства? Но, по крайней мере, в ее случае любой, даже самый маленький, костер непременно привлечет внимание, а этого-то ей как раз и не нужно.
В конце концов, зайдя подальше в лес, она камнем, и руками выкопала ямку под свисающими до земли ветвями дикого шиповника и положила все туда, забросав сверху землей и прошлогодними листьями, а сверху, чтобы запомнить место, привалила куском полусгнившего дерева. Со временем она перепрячет пакет в более надежное место, но сейчас это было единственное, что она могла сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– Ты просто сукин сын.
– Мне всегда не нравилось, когда ты ругалась. Мне и сейчас не нравится. Может, мне брать с тебя штраф за каждое бранное слово?
– Убирайся к черту!
– Поосторожней, Мэгги Мэй, это тебе дорого обойдется.
– Не смей называть меня так! – Это ласкательное имя, которым он когда-то называл ее, резануло, словно удар хлыста.
– Насколько мне известно, шантажисты называют свои, жертвы, как им нравится.
– Так, значит, у тебя уже есть опыт? Вот как ты теперь зарабатываешь на жизнь – шантажируешь невинных людей!
– Магдалена, вряд ли тебя можно назвать невинной. Ни тогда, ни сейчас.
Мэгги охватила бешеная ярость – знакомое, но давно позабытое чувство. В западном районе Луис-вилля, где прошла ее молодость, она славилась своим горячим нравом, и с Ником у них частенько доходило до драки. Но, с тех пор как она вышла за Лайла, любое проявление чувств в ней методично искоренялось.
– Сколько тебе нужно? – Ее била дрожь, переполняли возмущение, гнев и боль. Невероятно, чтобы Ник, которого она когда-то любила без памяти, мог так измениться. Значит, такое возможно. Но разве не познала она на горьком жизненном опыте, что люди, даже самые близкие, даже те, кому доверяешь, оказываются не такими, какими их видишь? Что их сущность скрывается за множеством постоянно меняющихся масок?
– А если я скажу, что мне не нужны деньги? Глаза его блеснули, и Мэгги, поняв, что он имеет в виду, неестественно громко рассмеялась.
– Секс? Тебе нужен секс? Прекрасно. Ну что ж, действуй. Давай, вали меня на землю и отведи душу. Это не дорогая цена, чтобы ты убрался из моей жизни ко всем чертям.
Глаза его сузились и потемнели.
– Вот теперь я слышу мою Мэгги Мэй. Ругань и безрассудство.
Он насмешливо улыбнулся и еще крепче прижал ее к себе. Мэгги уже не сопротивлялась, она по опыту знала, что если Ник по-настоящему злился – а сейчас он действительно вышел из себя, – то сокрушал все на своем пути, но взгляд ее горел яростью, не находившей выхода все эти долгие годы. Еще минуту он не отрываясь смотрел на нее, а затем наклонил голову, чтобы поцеловать.
Глава 5
Только ему это не удалось. Напрягшись, Мэгги изо всех сил уперлась ему локтями в грудь. Отпустив ее, Ник отступил в сторону.
– Фотографии и пленка – мой подарок, – произнес он, скрестив руки на груди. Склонив голову набок, он смотрел на нее так, как собака смотрит на загнанного в нору кролика. – В конверте ты найдешь и негативы. Я получил их от человека, который и в самом деле хотел шантажировать тебя, моя дорогая миссис Форрест. Но тебе повезло: я успел выкупить их – а это обошлось недешево, – прежде чем они попали бы к другим людям, и теперь отдаю их тебе, просто так.
Не в состоянии проронить ни слова, Мэгги смотрела на него во все глаза. Теперь она понимала, что вела себя ужасно. Но ведь она давно забыла, что такое, доверять людям, даже Нику.
– Почему? – Внезапно она почувствовала озноб и засунула руки в карманы куртки.
– А почему бы и нет? – с вызовом бросил он.
– Это не ответ.
– Другого просто нет.
– Ник… – Мэгги неуверенно взглянула на него. Знакомое лицо, которое она помнила и любила: черные густые брови, слегка скошенный нос и маленькая горбинка в том месте, где он был сломан в ту роковую ночь, широкие скулы, тяжелый подбородок… Даже ямочка на правой щеке около рта… Но появилось и то, чего раньше не было: по углам глаз залегли морщинки, в лице появились суровость и какой-то неуловимый цинизм в блеске каре-зеленых глаз. Да, это был Ник, ее Ник, но он изменился, изменился внутренне, а это не сразу заметишь. Но ведь и она тоже изменилась. – Я должна извиниться перед тобой.
– В общем – да, но можешь и не извиняться. Мне больше нравится, когда ты злишься, а не произносишь прописные истины. Совсем как в старые времена. – Он обернулся, привлеченный лаем собак, появившихся из-за деревьев. – Не забудь подобрать фотографии, прежде чем на них наткнется кто-нибудь еще.
– Ник… – Но было уже поздно, он уходил. Обернувшись, он слегка поднял руку.
– С днем рождения, Мэгги Мэй, – произнес он и исчез среди деревьев.
Она молча смотрела ему вслед, чувствуя, как вновь тоскливо заныло сердце. Ах, Ник… Она так любила его, что даже воспоминания причиняли боль. Как это похоже на него – через двенадцать лет появиться из ниоткуда и дразнить, смеяться и выводить ее из себя, при этом желая и делая добро. Как же она могла забыть, что он не способен причинить ей вред? В глубине души она знала это, но давно отвыкла прислушиваться к голосу сердца.
Симус и Брайди выбежали из-за кустов и теперь радостно прыгали вокруг нее.
– Ну, хватит, хватит, – прикрикнула она, похлопывая собак и радуясь, что они отвлекают ее от мыслей о Нике. Неужели, сделав то, ради чего приехал в город, он вновь исчезнет из ее жизни еще на двенадцать лет? Ей хотелось плакать и кричать от отчаяния.
– Да перестаньте же вы! – сказала вслух Мэгги, пытаясь успокоить собак и сосредоточиться на повседневных заботах. Она давно поняла, насколько опасно поддаваться сентиментальному настроению. Стоит начать жалеть себя, и слезам не будет конца, а от этого будет плохо всем, и прежде всего – Дэвиду и ей.
Надо собрать снимки, видеопленку и негативы и поскорее избавиться от них, ведь страшно подумать, что произойдет, если они попадут к Лайлу.
Мэгги не сомневалась, что он использует их против нее, она не знала как именно, но была уверена, что он поступит именно так. Он даже может показать их Дэвиду. Одна эта мысль внушала ей ужас, и она поспешила к тому месту, где бросила фотографии на землю. Не глядя на снимки и испуганно озираясь по сторонам – соглядатаи Лайла могут быть повсюду, – она торопливо запихнула постыдное свидетельство своего прошлого в разорванный конверт и спрятала под куртку. Постоянная боязнь, что за ней следят, явно становилась навязчивой. Ведь сейчас раннее утро, а в Уиндермире встают позже.
Поднявшись с колен, Мэгги прикусила губу: теперь надо подумать, как избавиться от фотографий, пленки и негативов. Несмотря на охватившую ее нервозность, она не смогла сдержать улыбку: как когда-то Ричарда Никсона, теперь ее тоже мучил вопрос – сжечь или сохранить изобличающие доказательства? Но, по крайней мере, в ее случае любой, даже самый маленький, костер непременно привлечет внимание, а этого-то ей как раз и не нужно.
В конце концов, зайдя подальше в лес, она камнем, и руками выкопала ямку под свисающими до земли ветвями дикого шиповника и положила все туда, забросав сверху землей и прошлогодними листьями, а сверху, чтобы запомнить место, привалила куском полусгнившего дерева. Со временем она перепрячет пакет в более надежное место, но сейчас это было единственное, что она могла сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98