– Слушай, скажи, – пробормотала она, когда Джо вопросительно посмотрел на нее, – они что, в самом деле наградили Али консервированной ветчиной?
– Ты не слушаешь, – проворчал он.
– Да или нет?
– Да. Это ежегодная премия лучшему трюкачу на баскетбольной площадке. А ветчина – в честь клички. Али прозвали Окороком, потому что он часто ведет мяч, держа его за спиной.
– Теперь понятно, – сказала Алекс. – Должно быть, ты очень гордишься им.
Джо улыбнулся.
Дирижеры подали знак, и толпа снова разразилась восторженными воплями. Тут кто-то положил Алекс ру­ку на плечо, и она удивленно обернулась.
– Неужели вы тоже болельщица «Ракет»?
Это был тот самый зубной врач, с которым она по­знакомилась в тот незабываемый день, когда приехала увольнять Джо. Рядом с ним стояла симпатичная брю­нетка лет тридцати с небольшим. Женщина улыбнулась, и Алекс ответила на ее улыбку.
– Похоже на то, – неуверенно ответила Алекс. Тут Джо оглянулся и заметил вновь прибывших.
– Слушай, Бен, в этом году они должны занять не­плохое место, верно? – спросил он.
– Непременно займут.
– Алекс, вы помните Бена? Это его жена, Трейси. Их сын Стив – наш шестой номер.
Алекс ничего не понимала, но успешно делала вид, что понимает, о чем идет речь. Если бы она не сходила с ума по Джо Уэлчу, то стукнула бы его по голове. Она сто­яла здесь, увязая в коровьих лепешках, не для того, что­бы разговаривать о баскетболе.
– Трейси, это мисс Хейвуд, – сказал жене Бен. Взгляд Трейси упал на куртку Джо, в которую по-прежнему куталась Алекс.
– Я уже догадалась, – сказала она.
В тоне женщины было нечто, заставившее Алекс при­задуматься. Интересно, что о ней говорят в городке? Впро­чем, наверно, лучше не знать.
– Алекс, – представилась она, отпустив полу курт­ки и протянув руку.
– Трейси.
Они обменялись рукопожатиями, а потом Бен и Трей­си стали следить за продолжением шоу. Перед костром выстроилась группа маленьких девочек человек в трид­цать, и Алекс поняла, что сейчас будет петь Дженни.
В темноте было трудно отличить одну девочку от дру­гой. Пришлось как следует вглядеться. Дженни стояла в среднем ряду, третьей слева. В неверном свете костра было трудно разглядеть ее розовые «перышки» и вообще что-нибудь, кроме общих очертаний фигуры.
– Ну, теперь ты понимаешь, почему я волнуюсь? – сказал ей на ухо Джо и бешено зааплодировал, когда де­вочки закончили петь «Прекрасную Америку» и пере­шли к «Старый Кентукки – мой дом».
Песня закончилась, и девочки убежали. Все дружно захлопали и стали обмениваться впечатлениями. Хор пел действительно неплохо.
– Па, не дашь пять баксов? – сказал Джош, прохо­дивший мимо с толпой приятелей.
До сих пор Алекс его не видела; должно быть, маль­чик ехал на другой телеге. Сегодня у него на шее висела толстая золотая цепь, на глаза была нахлобучена лыжная шапочка. Алекс улыбнулась и украдкой посмотрела на Джо. Интересно, как он будет реагировать на то, что его сын нарядился панком? Джо выудил откуда-то бумажку, и мальчишки исчезли.
– Алекс, вы не проголодались? Извините, ребята, мы сходим перекусить.
Не успела Алекс ничего сказать, как Джо схватил ее за локоть, повернувшись лицом туда, где стояли столы, быстро зашагал по направлению к ним.
– Еще увидимся!
– Счастливо!
Они с Джо отошли уже довольно далеко. В ушах Алекс продолжало звучать эхо прощальных слов.
– Толчея, как на Центральном вокзале, – провор­чал себе под нос Джо, пробираясь вдоль опушки в на­правлении столов. Потом он взглянул на свою спутницу.
– Так ты не проголодалась?
– Еще нет.
– Отлично, – сказал он и, быстро сменив направле­ние, потащил Алекс в лес.
Глава 36
Если этот день не был самым худшим в его жизни, то наверняка одним из самых худших. За исключением по­следних сорока минут. Ему потребовалось время, чтобы полностью осмыслить слова Томми. Когда же он все понял, от ужаса у него буквально свело живот: по дороге на встречу с банкирами пришлось остановиться и купить «Таймс».
Значит, нашлись туфли и сумка Лоры, скорее всего запачканные кровью, и мешок для мусора, полный пеп­ла. Лора превратилась в пепел? Лора?
Перед глазами Джо стояло ее лицо – юное, розовое, смеющееся, каким оно было в день их первой встречи. О боже, в молодости он сходил по ней с ума. Все отгова­ривали его от женитьбы на ней: друзья, отец, мать и Кэ­рол. Они называли ее «девушкой для вечеринок» и ни­сколько не ошибались. Но он был уверен, что чувство, которое они с Лорой испытывают друг к другу, не имеет себе равных, никого не послушал, женился на ней, ну и пожал то, что посеял.
К тому времени, когда Джо подал на развод, он не­навидел ее. Потом ненависть прошла так же, как за не­сколько лет до этого прошла любовь. Но и теперь, когда все чувства, которые он испытывал к ней, давно умерли, при мысли о том, что Лора превратилась в кучу золы, его начинало тошнить.
Нет, этого не могло быть, таких вещей в их местах не случалось. Но ведь Томми не мог врать. Кто-то убил Ло­ру, сжег и положил пепел в мешок.
Это означало, что убийство было преднамеренным. Лору убили, видимо, много лет назад. В «Райском граф­стве»? Не может быть!
Конечно, он сам ее не убивал, хотя Роб предупредил его, что первым подозреваемым всегда является супруг. Тем более, что вся округа знала историю его отношений с Лорой. К счастью, все здесь знали и его самого. Он не ду­мал, что его обвинят в убийстве жены. Во всяком случае, были основания надеяться, что нет.
Но если убийство действительно было, то кто же убий­ца? Кто-то из друзей или соседей? Невозможно…
С другой стороны, Лора была неразборчива в связях и принимала наркотики. Если все это окажется правдой, то всплеск новых сплетен неизбежен.
Кем бы ни была Лора, она оставалась матерью его детей.
О боже! Если Лору в самом деле убили – а он молил господа, чтобы этого не случилось, – придется все расска­зать детям.
«Ждать», – сказал себе Джо, когда эта жуткая мысль впервые пришла ему в голову. Просто ждать. Сейчас они знают только одно: в мешке для мусора посреди поля на­шли старые туфли и сумочку Лоры с пятнами неизвест­ного происхождения, а рядом лежал мешок с костями и волосами. Томми даже не был уверен в том, что это остан­ки человека, не то что Лоры.
Нечего пороть горячку. Вот когда он будет знать на­верняка, тогда и настанет время для спазмов в желудке. И для разговора с детьми.
А сейчас остается единственное – ждать и по воз­можности ни о чем не думать.
Примерно через полтора часа после разговора с Том­ми он встретился с банкирами и другими инвесторами в конференц-зале Луисвилла. Они вежливо выслушали его план покупки нескольких племенных лошадей из Уистлдауна и создания общественной скаковой конюшни. При­дирчиво обсудили его деловое предложение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86