– Можно попросить приготовить ванну?
– Ванну? – горничная удивилась, но через некоторое время, овладев собой, пожала плечами. – Не вижу причины, почему нельзя. Я принесу горячую воду и полотенца, – она оглядела пленницу. – И расческу.
Через полчаса горничная принесла обещанную воду, и вскоре девушка погрузилась в ванну, вдыхая аромат трав. Вода ласкала измученное тело, давая успокоение болевшим мышцам, и Мериэль лежала в ванне, блаженно вытянувшись, пока вода не остыла.
Вымыв волосы, Мериэль раздумывала, что делать с платьем, но решила ничего не предпринимать – шерсть долго сохнет. Вытряхивая одежду и счищая наиболее заметные пятна, она попыталась привести платье в божеский вид. Одевшись и причесавшись, девушка стала выглядеть более-менее прилично.
Съев еду, принесенную Марджери, она встала на колени перед распятием. Обычно ее молитвы состояли из благодарности Богу за многочисленные милости, но сегодня де Вер молилась, чтобы ее отсутствие не расстроило обитателей Эвонли. Для себя она попросила силу и мудрость, чтобы с честью выдержать предстоящее испытание.
Мериэль всегда представляла Отца, Сына, Святого духа и Божью Матерь как точки света в глубине сердца, и во время молитвы свет распространялся, наполняя все тело и душу, убирая пятна вины, горя и страха, а все ее существо приходило к гармонии. Закончив молиться, девушка чувствовала такое удовлетворение, что не могла поверить в серьезное наказание, ожидающее ее. Подвинув один из стульев к окну, она уселась около него, подставляя легкому ветерку влажные пряди.
Когда Алан находился в отъезде, Мериэль сама вершила правосудие в Эвонли, и из собственного опыта знала, что граф будет допрашивать ее. Она, естественно, скажет, что родом из Уэльса, приехала в Англию, чтобы навестить родственников в Линкольне, что она охотилась на ничейной территории, а вовсе не в королевском лесу. Мериэль будет говорить правду, скрыв свое нормандское происхождение и местожительство, потому что опасность запутаться во лжи очень велика. Ральф и Марджери говорили, что лорд Адриан – справедливый человек и, убедившись, что она не преступница, тут же освободит ее.
Вспоминая события предыдущего дня, де Вер пришла к неутешительному выводу: не отпусти она Чансон, ее ни за что не призвали бы к ответу. Сейчас трудно вспомнить причину такого дикого, первозданного страха, испытанного ею лишь вчера. Наверное, падение с лошади помутило ее разум.
Невзирая на довольно дружелюбный прием, Мериэль все еще сомневалась в целесообразности рассказывать графу правду о том, что она принадлежит к владельцам Эвонли. Как бы ни был справедлив де Лэнси, он политический противник ее брата, сторонник императрицы. Теперь все внимание нужно сосредоточить на том, чтобы не заговорить по-нормандски. Ее удивило, что Адриан свободно говорит на английском и уэльском языках, потому что большинство землевладельцев говорили только на нормандском и могли отдать лишь несколько английских команд. Мериэль научилась уэльскому от матери и выросла в таком маленьком поместье, где не считалось зазорным играть с детьми крестьян, говоривших по-английски. По этой же причине Алан тоже владел несколькими языками, и лорд Теобальд ценил его не только за боевое мастерство, но и за знание языков.
Успокоившись, девушка сидела, сложив руки на коленях, глядя на плывущие по небу облака. Ее умиротворенные мысли прервал вошедший слуга.
– Граф желает немедленно видеть вас. Встрепенувшись, Мериэль встала, инстинктивно поднеся руку к голове.
– Мне нужно привести в порядок волосы.
– Нет, пойдемте прямо сейчас, – быстро проговорил мужчина. – Хозяин не любит ждать.
«Так мне и надо, размечталась посреди бела дня, – горько подумала девушка. – А теперь придется предстать перед де Лэнси с непокрытой и непричесанной головой. Словно ребенок». Несомненно, граф не избавится от нее так скоро, как она хотела бы.
Слуга повел ее к двери в дальнем конце залы и доложил о прибытии. Де Вер стояла в дверях, с любопытством оглядывая большое помещение. Оно казалось больше, чем гостиная – место сбора всей семьи, и на самом деле было спальней графа, его личными покоями. Такого она, пожалуй, еще не видела.
Постель и гобелены не были безумно дорогими – лорд Теобальд имел похожие, но на полу лежал роскошный яркий ковер, видимо, такой, как Алану довелось видеть в Нормандии, и восхищенный брат красочно описывал его сестре. Возле стены высился красивый шкаф, заполненный книгами. На его полках размещалось больше книг, чем имелось в монастыре Ламборн. А у дальней стены…
Мериэль была настолько изумлена, что забыла об этикете, о том, что ее вызвали для допроса, обо всем, глядя широко раскрытыми глазами на громадное окно в стене напротив. Оно оказалось застекленным разноцветным стеклом, напоминая церковные витражи. В этом роскошном окне лишь верхняя честь была цветной, все остальное сияло чистотой, пропуская в комнату потоки солнечного света.
Очарованная необычным зрелищем, Мериэль прошла через комнату и села на покрытую подушками скамью у окна. Куски стекла держались вместе благодаря узким металлическим полоскам, и девушка осторожно коснулась их соединения. Стекло казалось несколько волнистым и искажало внешний мир, но картина, находящаяся прямо перед глазами восхищенной узницы, отражала мир таким, каков он есть. Как и комната для гостей, личные графские покои выходили на серо-зеленые воды реки, а вдали виднелись очертания уэльских гор.
– Удивительный вид, не так ли?
Низкий мужской голос, принадлежавший лорду Адриану, вывел девушку из задумчивости и заставил вздрогнуть. Повернувшись, она увидела его сидящим за широким деревянным столом, представлявшим собой настоящее произведение искусства. На губах мужчины играла улыбка, делавшая его правильные черты мягче. У графа было задумчивое, строгое лицо монаха-схимника, однако даже в расслабленном состоянии Адриан имел присущий рыцарям вид человека, постоянно готового к отражению атаки. К тому же, он сдерживал себя, и это было заметно.
Покраснев от смущения, Мериэль присела в глубоком реверансе.
– Простите меня за любопытство, милорд. Просто мне никогда не доводилось видеть такое окно, да и слышать о нем тоже.
– Наверное, нигде еще нет ничего подобного, – граф положил свиток пергамента, который изучал. – Мне пришло в голову, что в замке можно сделать то же, что и в церкви, но использовать прозрачное стекло, чтобы проникало больше света.
Такое стекло стоило, по всей видимости, немало.
Большинство дворян предпочитали показывать свое богатство обычным способом – демонстрацией золота и драгоценностей, но девушка начинала понимать, что де Лэнси не относится к их числу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100