Для простого же смертного это вообще противозаконно.
Открыв было рот, чтобы все объяснить, Мериэль тут же передумала. Признавшись в своем происхождении, она может накликать беду на Эвонли. Вполне возможно, ее страхи и опасения напрасны, но кто знает? Понимая, что в ее распоряжении всего несколько секунд для принятия решения, девушка подняла глаза на графа Адриана, не отрывавшего от нее холодного взгляда.
Неожиданно Мериэль вспомнила слова Алана, которые он сказал управляющему перед отъездом в Нормандию. Она пряла шерсть и не вслушивалась, однако сейчас память услужливо подсказала реплику брата: «Новый граф Шропширский – один из самых ужасных людей в Англии, способный на все, на любую низость и подлость».
Неужели этот человек, с виду такой сдержанный, воплощает в себе все зло мира? Мериэль пытливо посмотрела на молодого человека и ужаснулась, заглянув ему, как показалось, не в глаза, а в душу. Какие необузданные страсти бушуют в нем, как обманчиво спокойствие и как опасно сверкают серые глаза!
Святая Дева Мария, этот человек действительно способен на все! Внешне – лед, но внутри – пламень. Ей мгновенно вспомнилось видение – ангел с горящим мечом, преградивший путь в монастырь. Но если этим ангелом является граф, то он, несомненно, принадлежит к числу падших, к клану Люцифера, потому как она не увидела в нем ни жалости, ни сострадания. Его замаскированная, отлично скрываемая напряженность пугала даже больше, нежели открытая свирепость. Горло девушки перехватило от страха.
Лица обитателей Эвонли пронеслись перед мысленным взором Мериэль – они доверили ей свои жизни, и она должна исполнить свой долг перед ними. Мысли путались в голове, однако из всеобщей сумятицы родилась клятва: она не скажет ни слова, не сделает ничего такого, что может повредить Эвонли. Нет, пусть граф даже прикажет выпороть ее или заключить в темницу.
Горестные размышления заняли всего несколько секунд, однако этого хватило, чтобы седовласый рыцарь подошел вплотную.
– Я охотилась законно, – упрямо повторяла Мериэль, отступив на шаг. – В Уэльсе нет глупых законов о том, кто может, а кто не может иметь сокола.
– Ты в Англии, девочка, – нетерпеливо возразил мужчина.
– Нет! Птица моя! – снова повторила де Вер, продолжая отступать. Пути назад не было – если она захочет убежать, всадникам ничего не стоит ее поймать. – Я нашла ее в гнезде на вершине скалы и сама выучила. У вас нет права отбирать ее у меня.
Золотоволосый рыцарь успокаивающе произнес:
– Если все, что ты сказала, правда, ты получишь свою питомицу обратно, но позволь сэру Уолтеру подержать ее у себя, пока не решится вопрос.
Будто знатный рыцарь снизойдет до того, чтобы вернуть соколиху девушке, которую считает крестьянкой! Можно надеяться на милосердие графа, однако, по справедливости, Чансон не будет принадлежать никому. Прикрывая свои действия тяжелой рукавицей на левой руке, Мериэль проворно отвязала колокольчики на лапах птицы.
– Ты слышала, что сказал сэр Ричард? – спросил седой рыцарь, протягивая затянутую в перчатку руку. – Мы отдадим тебе птицу, если ты докажешь, что имеешь право держать ее.
Пока он говорил, девушка сняла колпак с головы Чансон и со всей силы подбросила ее в небо, но не в поток воздуха, а против ветра – так соколу дают знать, что отпускают его на волю.
– Она вам не достанется! – закричала Мериэль. – Если птица не моя, то пусть она не принадлежит никому!
Мгновение Чансон помедлила, затем почувствовала, что путы, связывающие ее целый год, исчезли. Птица взмыла ввысь, используя всю силу крыльев, оставив на земле лишь тень, а в душе Мериэль – тоску.
Смелый полет Чансон приковал внимание всех всадников.
– О Господи! – задохнулся от изумления Ричард. – Девчонка запустила его против ветра!
Мериэль отчаянно моргала глазами, стараясь смахнуть слезы, наблюдая за полетом любимой птицы, но в душе не было сожаления, а лишь желание иметь крылья. С трудом переведя дыхание, она посмотрела на графа.
Оказывается, граф так и не отвел от нее глаза.
– Тебе не следовало этого делать, – низким голосом проговорил он, будто никого больше рядом не было.
– Она принадлежала мне, я могла поступить с ней, как мне хотелось, милорд.
Хотя девушка говорила тихим, извиняющимся тоном, но в ее осанке, в высоко поднятом подбородке и глазах, спокойно встретивших взгляд Адриана, не было ни робости, ни испуга. Она не вела себя вызывающе – вызов подразумевал гнев, но граф не видел гнева. Темно-голубые, почти синие глаза светились внутренним огнем, чистотой и отвагой, и юноша понял, что в душе девушка так же смела и свободна, как и выпущенный на волю сокол.
Разглядывая хрупкую фигурку и спутанные волосы цвета воронова крыла, Адриан внезапно ощутил, как что-то темное и опасное шевельнулось в его душе. Он хотел ее, хотел сильно, с какой-то дикой, необузданной страстью – так люди сражаются за свою жизнь. В глубине души юноша знал, что сумасшествие скоро пройдет, потому что человек не может жить в таком напряжении. Но в этот момент его эмоции ничем не сдерживались.
Он прекрасно понимал – ему следует отпустить девчонку домой, предупредив об осторожности в тех местах, где она охотилась, но не мог так поступить. Голосом, странно прозвучавшим для его собственных ушей, Адриан хрипло произнес:
– Как браконьер, любезная, вы находитесь в моей власти, и теперь я решаю вашу судьбу, – юноша взял поводья. – Мы и так потеряли много времени. Отвезите ее в замок, – самому дотрагиваться до девушки казалось слишком опасным, поэтому Адриан, пришпорив коня, поскакал вперед.
Он не решился обернуться и размышлял, что же такого необычного увидел в этой простушке. Разгадав секрет ее очарования, он сможет относиться к ней как к обычной крестьянке. Однако как ни пытался объяснить свое внезапное бешеное влечение к пленнице, ничего не получалось. Девушка по имени Мериэль обладала чем-то особым, какими-то неведомыми чарами, и слово, преследовавшее его всю дорогу до дома, было «непобедимая».
ГЛАВА 4
Мериэль смотрела в спину удаляющего графа, не веря своим ушам и тому, что ее так небрежно лишили свободы. Он всегда жила в обществе монахинь, либо домочадцев, подчиняясь общим правилам, но и права у нее имелись. Теперь девушка понимала, что испытывает неопытный котенок – страх, растерянность. Еще хуже было осознавать, что под вопросом не только ее свобода, но и честь, а возможно, и сама жизнь.
Сэр Ричард и сэр Уолтер с изумлением восприняли приказ графа. Затем Фитц-Хью пожал плечами и, пришпорив коня, поехал вслед за Адрианом.
Прежде чем сесть в седло, сэр Уолтер приказал одному из сопровождающих:
– Ральф, ты возьмешь ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Открыв было рот, чтобы все объяснить, Мериэль тут же передумала. Признавшись в своем происхождении, она может накликать беду на Эвонли. Вполне возможно, ее страхи и опасения напрасны, но кто знает? Понимая, что в ее распоряжении всего несколько секунд для принятия решения, девушка подняла глаза на графа Адриана, не отрывавшего от нее холодного взгляда.
Неожиданно Мериэль вспомнила слова Алана, которые он сказал управляющему перед отъездом в Нормандию. Она пряла шерсть и не вслушивалась, однако сейчас память услужливо подсказала реплику брата: «Новый граф Шропширский – один из самых ужасных людей в Англии, способный на все, на любую низость и подлость».
Неужели этот человек, с виду такой сдержанный, воплощает в себе все зло мира? Мериэль пытливо посмотрела на молодого человека и ужаснулась, заглянув ему, как показалось, не в глаза, а в душу. Какие необузданные страсти бушуют в нем, как обманчиво спокойствие и как опасно сверкают серые глаза!
Святая Дева Мария, этот человек действительно способен на все! Внешне – лед, но внутри – пламень. Ей мгновенно вспомнилось видение – ангел с горящим мечом, преградивший путь в монастырь. Но если этим ангелом является граф, то он, несомненно, принадлежит к числу падших, к клану Люцифера, потому как она не увидела в нем ни жалости, ни сострадания. Его замаскированная, отлично скрываемая напряженность пугала даже больше, нежели открытая свирепость. Горло девушки перехватило от страха.
Лица обитателей Эвонли пронеслись перед мысленным взором Мериэль – они доверили ей свои жизни, и она должна исполнить свой долг перед ними. Мысли путались в голове, однако из всеобщей сумятицы родилась клятва: она не скажет ни слова, не сделает ничего такого, что может повредить Эвонли. Нет, пусть граф даже прикажет выпороть ее или заключить в темницу.
Горестные размышления заняли всего несколько секунд, однако этого хватило, чтобы седовласый рыцарь подошел вплотную.
– Я охотилась законно, – упрямо повторяла Мериэль, отступив на шаг. – В Уэльсе нет глупых законов о том, кто может, а кто не может иметь сокола.
– Ты в Англии, девочка, – нетерпеливо возразил мужчина.
– Нет! Птица моя! – снова повторила де Вер, продолжая отступать. Пути назад не было – если она захочет убежать, всадникам ничего не стоит ее поймать. – Я нашла ее в гнезде на вершине скалы и сама выучила. У вас нет права отбирать ее у меня.
Золотоволосый рыцарь успокаивающе произнес:
– Если все, что ты сказала, правда, ты получишь свою питомицу обратно, но позволь сэру Уолтеру подержать ее у себя, пока не решится вопрос.
Будто знатный рыцарь снизойдет до того, чтобы вернуть соколиху девушке, которую считает крестьянкой! Можно надеяться на милосердие графа, однако, по справедливости, Чансон не будет принадлежать никому. Прикрывая свои действия тяжелой рукавицей на левой руке, Мериэль проворно отвязала колокольчики на лапах птицы.
– Ты слышала, что сказал сэр Ричард? – спросил седой рыцарь, протягивая затянутую в перчатку руку. – Мы отдадим тебе птицу, если ты докажешь, что имеешь право держать ее.
Пока он говорил, девушка сняла колпак с головы Чансон и со всей силы подбросила ее в небо, но не в поток воздуха, а против ветра – так соколу дают знать, что отпускают его на волю.
– Она вам не достанется! – закричала Мериэль. – Если птица не моя, то пусть она не принадлежит никому!
Мгновение Чансон помедлила, затем почувствовала, что путы, связывающие ее целый год, исчезли. Птица взмыла ввысь, используя всю силу крыльев, оставив на земле лишь тень, а в душе Мериэль – тоску.
Смелый полет Чансон приковал внимание всех всадников.
– О Господи! – задохнулся от изумления Ричард. – Девчонка запустила его против ветра!
Мериэль отчаянно моргала глазами, стараясь смахнуть слезы, наблюдая за полетом любимой птицы, но в душе не было сожаления, а лишь желание иметь крылья. С трудом переведя дыхание, она посмотрела на графа.
Оказывается, граф так и не отвел от нее глаза.
– Тебе не следовало этого делать, – низким голосом проговорил он, будто никого больше рядом не было.
– Она принадлежала мне, я могла поступить с ней, как мне хотелось, милорд.
Хотя девушка говорила тихим, извиняющимся тоном, но в ее осанке, в высоко поднятом подбородке и глазах, спокойно встретивших взгляд Адриана, не было ни робости, ни испуга. Она не вела себя вызывающе – вызов подразумевал гнев, но граф не видел гнева. Темно-голубые, почти синие глаза светились внутренним огнем, чистотой и отвагой, и юноша понял, что в душе девушка так же смела и свободна, как и выпущенный на волю сокол.
Разглядывая хрупкую фигурку и спутанные волосы цвета воронова крыла, Адриан внезапно ощутил, как что-то темное и опасное шевельнулось в его душе. Он хотел ее, хотел сильно, с какой-то дикой, необузданной страстью – так люди сражаются за свою жизнь. В глубине души юноша знал, что сумасшествие скоро пройдет, потому что человек не может жить в таком напряжении. Но в этот момент его эмоции ничем не сдерживались.
Он прекрасно понимал – ему следует отпустить девчонку домой, предупредив об осторожности в тех местах, где она охотилась, но не мог так поступить. Голосом, странно прозвучавшим для его собственных ушей, Адриан хрипло произнес:
– Как браконьер, любезная, вы находитесь в моей власти, и теперь я решаю вашу судьбу, – юноша взял поводья. – Мы и так потеряли много времени. Отвезите ее в замок, – самому дотрагиваться до девушки казалось слишком опасным, поэтому Адриан, пришпорив коня, поскакал вперед.
Он не решился обернуться и размышлял, что же такого необычного увидел в этой простушке. Разгадав секрет ее очарования, он сможет относиться к ней как к обычной крестьянке. Однако как ни пытался объяснить свое внезапное бешеное влечение к пленнице, ничего не получалось. Девушка по имени Мериэль обладала чем-то особым, какими-то неведомыми чарами, и слово, преследовавшее его всю дорогу до дома, было «непобедимая».
ГЛАВА 4
Мериэль смотрела в спину удаляющего графа, не веря своим ушам и тому, что ее так небрежно лишили свободы. Он всегда жила в обществе монахинь, либо домочадцев, подчиняясь общим правилам, но и права у нее имелись. Теперь девушка понимала, что испытывает неопытный котенок – страх, растерянность. Еще хуже было осознавать, что под вопросом не только ее свобода, но и честь, а возможно, и сама жизнь.
Сэр Ричард и сэр Уолтер с изумлением восприняли приказ графа. Затем Фитц-Хью пожал плечами и, пришпорив коня, поехал вслед за Адрианом.
Прежде чем сесть в седло, сэр Уолтер приказал одному из сопровождающих:
– Ральф, ты возьмешь ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100