— Называйте меня Кэтрин.
Они вошли в гостиную.
— Где вы остановились?
— Пока нигде. Сразу приехал к вам. Думаю, снять номер в гостинице нетрудно, ведь сейчас все в Париже.
— Можете остановиться у нас, комната напротив той, где лежит Майкл, свободна, и там еще есть комната для трех или четырех слуг.
— Благодарю вас. Вы очень любезны. — Он устало улыбнулся.
Кэтрин ответила ему улыбкой, хотя сердце сжималось от боли. Она знала, что рано или поздно придется расстаться с Майклом, но не думала, что это произойдет так скоро.
Николасу понадобилось всего два дня, чтобы приготовиться к возвращению в Уэльс.
Майкла это не удивило. За четверть века он хорошо изучил Николаса, у которого под маской легковесного обаяния скрывались недюжинный ум и необычайная энергия.
Майкл теперь уже мог самостоятельно садиться, хотя это причиняло ему боль. Пока ждали экипаж, он беспокойно теребил край куртки.
— Что там за шум, Моубри уезжают?
Николас выглянул из окна.
— Отъехала повозка с багажом. А сами они ловят этого сумасшедшего пса по имени Клэнси. Энн Моубри, разумеется, озабочена. Ага, теперь Чарльз, используя свой авторитет офицера и джентльмена, приказывает Клэнси залезть в экипаж. Кажется, они наконец уезжают.
— Скоро дом совсем опустеет.
Придет ли Кэтрин с ним попрощаться, думал Майкл. Было бы легче, если бы не пришла, но мысль о том, что он, возможно, больше не увидит ее, невыносима. Может быть, она попрощается с ним при всех, когда его понесут на носилках. Об этом тоже было тяжело думать.
— Здесь ты действительно был как дома.
— Все благодаря Энн и Кэтрин. Я так полюбил их.
— Особенно Кэтрин. — Николас лукаво посмотрел на друга.
Хорошо, что Майкл с детства научился контролировать свои чувства, поэтому ответил как ни в чем не бывало:
— Они обе — достойнейшие женщины, буду по ним скучать и по детям тоже. Даже по этой глупой собаке, самой ленивой на всем Божьем свете.
Николас засмеялся:
— Скоро приедет коляска, которая отвезет нас к яхте. Ты готов?
— В общем, да. — Майкл вздохнул. — Я надеялся самостоятельно выйти из дому, но, увы, это невозможно.
— Всему свое время. Сказал же доктор Кинлок перед отъездом в Лондон, что через несколько месяцев ты будешь в полном порядке, только шрамы прибавятся.
— Но он также сказал, что еще несколько недель я должен лежать. — Майкл забарабанил пальцами по одеялу. — А я никогда не отличался терпением.
— Что верно, то верно, но не беспокойся, если начнешь дергаться, я прибью тебя гвоздями к кровати, — ласковым тоном произнес Николас.
Майкл улыбнулся, хотя знал, что с его другом шутки плохи. И придется снова валяться в постели.
Раздался легкий стук в дверь. Это пришла Кэтрин.
— Николас, прибыли ваши коляски.
Граф перевел взгляд с нее на Майкла.
— Пойду посмотрю, как укладывают багаж, — сказал он и предусмотрительно вышел.
Гладко зачесанные волосы оттеняли прекрасные черты лица Кэтрин, с чуть выделяющимися скулами — за последнее время она похудела, в основном из-за множества связанных с Майклом хлопот и тревог.
— Ненавижу прощания, но без них, наверное, нельзя, — сказала она, избегая его взгляда.
— Пожалуй, вы правы, — согласился Майкл. — Прощание — символ конца. Когда вы с Эми уезжаете в Париж?
— Завтра. А сегодня вечером дом покажется таким пустым!
Она подошла к окну и стала задумчиво смотреть вдаль.
— Как странно. Мы с вами стали добрыми друзьями только потому, что нас свел случай.
Они были не просто друзьями, а питали друг к другу чувства более сложные и противоречивые. И Кэтрин не могла этого не знать.
— Надеюсь, мы стали бы друзьями при любых обстоятельствах, — промолвил Майкл.
— Разумеется. — На шее у нее пульсировала жилка. — Просто я хотела сказать, что, если бы не война, наши пути не пересеклись бы. А теперь вы уволились из армии, и вряд ли мы еще когда-нибудь встретимся.
Эта мысль причинила Майклу боль.
— Если вы с Колином вдруг захотите побывать в Уэльсе, рад буду видеть вас в Брин Мэнор. Вам понравится Клер, жена Николаса.
— Николас замечательный человек. — По ее губам скользнула улыбка. — Он даже рыбу способен очаровать. А его жена?
— Вполне земная женщина. До замужества преподавала в школе и говорит, что стала такой практичной благодаря своим тридцати ученикам.
Он болтал без умолку, в то время как все его внимание было сосредоточено на хрупкой фигурке у окна. И хотя в данный момент Майкл не испытывал страсти, он знал, что бессонными ночами до конца жизни будет вспоминать соблазнительные формы Кэтрин.
Она должна знать, что ему все известно.
— Сказать просто «спасибо» — значит ничего не сказать, — начал Майкл. — В который уже раз вы спасли мне жизнь, и я у вас в неоплатном долгу.
— А вы спасли Колина и Чарльза.
— Одолжить лошадь — это пустяк, — сдержанно произнес он.
— Если надо, любая женщина станет сиделкой, — ответила Кэтрин, передернув плечами.
— В самом деле?
Майкл протянул Кэтрин руку. Она робко подошла и пожала ее, в то время как свободной рукой он закатал ей рукав, обнажив еще свежий шрам на локтевом сгибе.
— Это тоже входит в обязанности сиделки? Элспет мне все рассказала. Почему вы молчали?
Она скривила губы:
— Потому что мне было стыдно. Ведь это я настояла на переливании, а оно могло вас убить.
— Но не убило, а, напротив, спасло, — возразил он едва слышно. — Вы дали мне кровь вашего сердца. Я никогда не получал более драгоценного подарка.
— Сделанного из эгоистических соображений.
Кэтрин сморгнула слезы, блеснувшие в ее аквамариновых глазах, отчего они стали еще больше.
— Не люблю, когда мои пациенты умирают. Это портит мою репутацию святой.
Он сжал ее руки.
— Если когда-нибудь вам понадобится помощь, обращайтесь ко мне. Сделаю все, что в моих силах.
Она отвела глаза:
— Спасибо. Буду об этом помнить.
Он поднес ее руки к губам и перецеловал все пальцы.
— Посмотрим, сдержите ли вы свое обещание.
— До свидания, Майкл. Я очень рада, что наши пути пересеклись.
Она коснулась губами его щеки, повернулась и вышла из комнаты, грациозно покачивая бедрами, совсем не как святая.
Ему хотелось вернуть ее, заключить в объятия и не отпускать. Умолять бросить мужа и поселиться с ним, забыв обо всем на свете. Чтобы не совершить этого безумия, Майкл до боли сжал зубы.
Все это уже было, только с другой женщиной, которую он тоже умолял бросить мужа. Он уже исчерпал отпущенный ему жизнью запас безрассудства.
Дверь за Кэтрин закрылась. Какое-то время Майкл еще прислушивался к ее затихающим шагам, когда вдруг почувствовал стеснение в груди, предвещавшее приступ астмы. Щупальца страха проникли в каждую клеточку тела.
Он откинулся на спину, и ему стоило неимоверных усилий заставить себя медленно дышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99