От удара он завертелся волчком и упал.
Над ним склонился капитан Грэхэм:
— Вы ранены, сэр?
Потрясенный, Майкл приподнялся и сел, от боли едва не лишившись сознания. Но, увидев вокруг встревоженные лица, заставил себя встать на ноги.
— Ничего страшного, — жестко проговорил он. — Позовите кого-нибудь перевязать рану.
Полкового врача убили, его помощника тяжело ранили, и первую помощь раненым теперь оказывал капрал, бывший парикмахер. Он туго перевязал рану, подвесил руку на бинт и протянул Майклу флягу:
— Выпейте, сэр, только не спеша, маленькими глотками.
Майкл поднес флягу ко рту, отпил, и на глазах у него выступили слезы, — там оказался чистый джин, зато боль немного утихла.
— Спасибо, Симмз. Так благородно с твоей стороны поделиться лекарством.
Завинчивая флягу, Симмз состроил гримасу:
— А как же, сэр, вы должны быть в порядке, теперь каждый офицер у нас на вес золота.
Пока Майклу делали перевязку, кавалерия опять отступила. 105-й полк не дрогнул, хотя ряды его сильно поредели. Майкл отдал приказ готовиться к очередной атаке.
Кэтрин с самого утра отправилась в полевой госпиталь. До полудня она работала, а потом сделала небольшой перерыв и отнесла Яну Кинлоку воды. Он стоял у операционного стола, а за холщовыми занавесками лежали на соломенных тюфяках раненые, дожидавшиеся своей очереди. Когда Кэтрин пришла, доктор тоже отдыхал. Кэтрингпро-тянула ему стакан и сказала:
— Что-то не слышно выстрелов. Может быть, бой еще не начался?
Он маленькими глотками выпил воду и покачал головой.
— Возможно, ветер дует в другую сторону. Да и вообще, мало ли что там могло произойти.
Оба погрузились в молчание. Неподалеку ударили в церковный колокол.
— Я и забыла, что сегодня воскресенье. Плохой день для боя, — мрачно сказала Кэтрин.
— Все дни плохие.
Доктор вытер пот с лица и велел ординарцам принести следующего раненого.
Кэтрин вернулась к своим подопечным, поила их водой, меняла им одежду. И хотя для каждого у нее находились нежные слова и улыбка, часть ее сердца была с теми, кто сражался, а может быть, умирал от ран всего в нескольких милях от города.
Кавалерийские атаки накатывали вновь и вновь, словно волны на скалы. Майкл потерял им счет. Десять? Двенадцать? Но его воины обрели уверенность в своих силах. И когда со стороны холма донесся грохот и началась третья атака, он услышал, как кто-то произнес с североанглийским акцентом:
— Опять эти чертовы идиоты лезут.
Третья атака была самой ожесточенной. Почти целый час кирасиры вели стрельбу из пистолетов, размахивали саблями, пытаясь окружить союзные войска и прорвать их оборону. Но потерпели поражение, были обезоружены и потеряли всех лошадей, которые в страхе разбежались.
105-й полк не дрогнул, словно пустил корни на этой земле. Веллингтон расположил его между опытными воинами, как и советовал ему на балу Майкл. Слева от него стоял английский 73-й пехотный полк, справа — ганноверцы из Королевского германского легиона, прославившиеся своим героизмом еще в Пиренейской кампании. Солдаты Майкла тоже не сплоховали, доказав, что ни на йоту не уступят соседям.
Вдруг за спиной у Майкла раздались пронзительные крики. Он быстро обернулся и увидел, как рухнувший на землю конь врезался в ряды солдат и в образовавшуюся брешь сразу устремились кирасиры.
Солдаты в ужасе шарахались от мчавшихся прямо на них лошадей. Отчаянно ругаясь, Майкл бросился вперед, чтобы навести порядок, и когда заметил, что перепуганный насмерть юный боец, с темным от пороха лицом, собирается бежать, ударил его рукояткой сабли.
— Мужчина ты или нет, черт побери! Бегство — верный путь к смерти!
Юноша устыдился и дрожащими руками поднял ружье. Уцелевшие офицеры вместе с сержантами тоже бросились к бреши. Англичане попытались вытеснить французов из каре, и начался ожесточенный бой врукопашную.
Все происходило будто в замедленной съемке, рукопашный бой напоминал какой-то странный танец, и Майкл мог видеть и использовать каждый промах противника. И хотя левая рука у него была ранена, Фортуна не отвернулась от него. Кирасир замахнулся на Майкла саблей, но тот с легкостью отвел удар мечом и так же легко вонзил клинок прямо в горло французу.
Тут Майкла чуть не сбил с ног еще один всадник, но Майкл изловчился и рубанул мечом лошадь по правой ноге. Лошадь упала, а всадник скатился на землю, и тут его настиг штык бравого ирландского солдата.
Один из кирасиров с громким криком помчался прямо к штандартам роты. Шестифутовые штандарты были святыней, и потеря их покрыла бы полк несмываемым позором.
Охраняющие штандарты прапорщик Том Хасси и два сержанта бросились их спасать, в то время как голубое знамя полка было брошено на произвол судьбы вместе со знаменосцем. Один из сержантов, охранявших знамя, упал сразу, а второй немного погодя, как только вскинул копье. Оба были ранены.
Капитан Грэхэм попытался было защитить знамя, но француз сбил его с ног, схватил знамя и с победным криком пришпорил коня, стараясь вырваться из каре.
Кровь бросилась Майклу в голову, когда он увидел знамя в руках врага. Взмахнув мечом, он кинулся наперерез французу, вцепился в древко, едва не повредив здоровую правую руку, и буквально повис на нем, мешая лошади кирасира двигаться.
Француз взмахнул саблей и уже готовился нанести Майклу смертельный удар, когда раненый сержант, состоявший при полковом знамени, поднялся на ноги и насквозь проткнул кирасира. Майкл все еще цеплялся за древко, в то время как враг свалился с коня и рухнул на землю.
Задыхаясь, Майкл обвел взглядом свой полк и увидел, что брешь в каре в результате ожесточенной борьбы ликвидирована. Два Кирасира так и остались в каре, попав в ловушку.
Раненый сержант и прапорщик вновь обрели знамя, а Майкл стал перевязывать свои раны. Во время сражения он сгоряча ничего не чувствовал, но сейчас едва не потерял сознание от боли.
Раны были серьезные, и он имел полное право покинуть поле боя, но он единственный в полку имел такой боевой опыт. Грэхэм, следующий после него по званию, отличался храбростью, но в полк пришел из местного ополчения графства и впервые участвовал в бою. Покинь Майкл полк, одному Богу известно, что произошло бы во время следующей атаки.
Хотя джин и не мог восстановить потерю крови, после нескольких глотков боль поутихла.
Вдруг кто-то крикнул на кокни:
— Вот это да! Приближается Старина Хуки!
Все оживились. Майкл вернул флягу с джином и обернулся. Веллингтон и его ординарец во весь опор скакали к его полку, преследуемые десятком французских улан. Каре разомкнулось, пропустив герцога с ординарцем, и тут же снова сомкнулось. В тот же миг по французам открыли огонь.
Веллингтон всегда появлялся там, где было особенно тяжело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Над ним склонился капитан Грэхэм:
— Вы ранены, сэр?
Потрясенный, Майкл приподнялся и сел, от боли едва не лишившись сознания. Но, увидев вокруг встревоженные лица, заставил себя встать на ноги.
— Ничего страшного, — жестко проговорил он. — Позовите кого-нибудь перевязать рану.
Полкового врача убили, его помощника тяжело ранили, и первую помощь раненым теперь оказывал капрал, бывший парикмахер. Он туго перевязал рану, подвесил руку на бинт и протянул Майклу флягу:
— Выпейте, сэр, только не спеша, маленькими глотками.
Майкл поднес флягу ко рту, отпил, и на глазах у него выступили слезы, — там оказался чистый джин, зато боль немного утихла.
— Спасибо, Симмз. Так благородно с твоей стороны поделиться лекарством.
Завинчивая флягу, Симмз состроил гримасу:
— А как же, сэр, вы должны быть в порядке, теперь каждый офицер у нас на вес золота.
Пока Майклу делали перевязку, кавалерия опять отступила. 105-й полк не дрогнул, хотя ряды его сильно поредели. Майкл отдал приказ готовиться к очередной атаке.
Кэтрин с самого утра отправилась в полевой госпиталь. До полудня она работала, а потом сделала небольшой перерыв и отнесла Яну Кинлоку воды. Он стоял у операционного стола, а за холщовыми занавесками лежали на соломенных тюфяках раненые, дожидавшиеся своей очереди. Когда Кэтрин пришла, доктор тоже отдыхал. Кэтрингпро-тянула ему стакан и сказала:
— Что-то не слышно выстрелов. Может быть, бой еще не начался?
Он маленькими глотками выпил воду и покачал головой.
— Возможно, ветер дует в другую сторону. Да и вообще, мало ли что там могло произойти.
Оба погрузились в молчание. Неподалеку ударили в церковный колокол.
— Я и забыла, что сегодня воскресенье. Плохой день для боя, — мрачно сказала Кэтрин.
— Все дни плохие.
Доктор вытер пот с лица и велел ординарцам принести следующего раненого.
Кэтрин вернулась к своим подопечным, поила их водой, меняла им одежду. И хотя для каждого у нее находились нежные слова и улыбка, часть ее сердца была с теми, кто сражался, а может быть, умирал от ран всего в нескольких милях от города.
Кавалерийские атаки накатывали вновь и вновь, словно волны на скалы. Майкл потерял им счет. Десять? Двенадцать? Но его воины обрели уверенность в своих силах. И когда со стороны холма донесся грохот и началась третья атака, он услышал, как кто-то произнес с североанглийским акцентом:
— Опять эти чертовы идиоты лезут.
Третья атака была самой ожесточенной. Почти целый час кирасиры вели стрельбу из пистолетов, размахивали саблями, пытаясь окружить союзные войска и прорвать их оборону. Но потерпели поражение, были обезоружены и потеряли всех лошадей, которые в страхе разбежались.
105-й полк не дрогнул, словно пустил корни на этой земле. Веллингтон расположил его между опытными воинами, как и советовал ему на балу Майкл. Слева от него стоял английский 73-й пехотный полк, справа — ганноверцы из Королевского германского легиона, прославившиеся своим героизмом еще в Пиренейской кампании. Солдаты Майкла тоже не сплоховали, доказав, что ни на йоту не уступят соседям.
Вдруг за спиной у Майкла раздались пронзительные крики. Он быстро обернулся и увидел, как рухнувший на землю конь врезался в ряды солдат и в образовавшуюся брешь сразу устремились кирасиры.
Солдаты в ужасе шарахались от мчавшихся прямо на них лошадей. Отчаянно ругаясь, Майкл бросился вперед, чтобы навести порядок, и когда заметил, что перепуганный насмерть юный боец, с темным от пороха лицом, собирается бежать, ударил его рукояткой сабли.
— Мужчина ты или нет, черт побери! Бегство — верный путь к смерти!
Юноша устыдился и дрожащими руками поднял ружье. Уцелевшие офицеры вместе с сержантами тоже бросились к бреши. Англичане попытались вытеснить французов из каре, и начался ожесточенный бой врукопашную.
Все происходило будто в замедленной съемке, рукопашный бой напоминал какой-то странный танец, и Майкл мог видеть и использовать каждый промах противника. И хотя левая рука у него была ранена, Фортуна не отвернулась от него. Кирасир замахнулся на Майкла саблей, но тот с легкостью отвел удар мечом и так же легко вонзил клинок прямо в горло французу.
Тут Майкла чуть не сбил с ног еще один всадник, но Майкл изловчился и рубанул мечом лошадь по правой ноге. Лошадь упала, а всадник скатился на землю, и тут его настиг штык бравого ирландского солдата.
Один из кирасиров с громким криком помчался прямо к штандартам роты. Шестифутовые штандарты были святыней, и потеря их покрыла бы полк несмываемым позором.
Охраняющие штандарты прапорщик Том Хасси и два сержанта бросились их спасать, в то время как голубое знамя полка было брошено на произвол судьбы вместе со знаменосцем. Один из сержантов, охранявших знамя, упал сразу, а второй немного погодя, как только вскинул копье. Оба были ранены.
Капитан Грэхэм попытался было защитить знамя, но француз сбил его с ног, схватил знамя и с победным криком пришпорил коня, стараясь вырваться из каре.
Кровь бросилась Майклу в голову, когда он увидел знамя в руках врага. Взмахнув мечом, он кинулся наперерез французу, вцепился в древко, едва не повредив здоровую правую руку, и буквально повис на нем, мешая лошади кирасира двигаться.
Француз взмахнул саблей и уже готовился нанести Майклу смертельный удар, когда раненый сержант, состоявший при полковом знамени, поднялся на ноги и насквозь проткнул кирасира. Майкл все еще цеплялся за древко, в то время как враг свалился с коня и рухнул на землю.
Задыхаясь, Майкл обвел взглядом свой полк и увидел, что брешь в каре в результате ожесточенной борьбы ликвидирована. Два Кирасира так и остались в каре, попав в ловушку.
Раненый сержант и прапорщик вновь обрели знамя, а Майкл стал перевязывать свои раны. Во время сражения он сгоряча ничего не чувствовал, но сейчас едва не потерял сознание от боли.
Раны были серьезные, и он имел полное право покинуть поле боя, но он единственный в полку имел такой боевой опыт. Грэхэм, следующий после него по званию, отличался храбростью, но в полк пришел из местного ополчения графства и впервые участвовал в бою. Покинь Майкл полк, одному Богу известно, что произошло бы во время следующей атаки.
Хотя джин и не мог восстановить потерю крови, после нескольких глотков боль поутихла.
Вдруг кто-то крикнул на кокни:
— Вот это да! Приближается Старина Хуки!
Все оживились. Майкл вернул флягу с джином и обернулся. Веллингтон и его ординарец во весь опор скакали к его полку, преследуемые десятком французских улан. Каре разомкнулось, пропустив герцога с ординарцем, и тут же снова сомкнулось. В тот же миг по французам открыли огонь.
Веллингтон всегда появлялся там, где было особенно тяжело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99