Как бы она ни предостерегала сына от встреч с Сент-Обеном, они все равно будут то и дело натыкаться друг на друга. Что и говорить, Джерваз был терпелив с ребенком, но одно дело поболтать с ним несколько минут, а другое — терпеть его общество в течение нескольких дней.
По сути, Диане казалось, что будет хуже, если виконт по-настоящему заинтересуется мальчиком. Джеффри очень не хватало отца, и, конечно же, каждого взрослого, который им заинтересуется, он примет с восторгом. Но если только между Дианой и Джервазом возникнут трения, ребенок пострадает в первую очередь. Как бы там ни было, она приняла решение дать событиям развиваться своим чередом.
Карета остановилась у дома Сент-Обена. Диана выглянула в окно и сразу поняла, что Джерваз имел в виду, когда говорил, что дом готов принять ее со всеми чадами и домочадцами: создавалось такое впечатление, что весь их модный лондонский район Мэйфэир разместился в одном особняке. Мадлен и Эдит ничем не выказали своего впечатления и, подхватив юбки, направились к дому. Но вот дверь распахнулась, и Джерваз выбежал им навстречу. Диана не сводила с него глаз. В вечерних сумерках его темная фигура выделялась особенно, и девушка не могла не залюбоваться его грациозной, уверенной походкой и высокомерным выражением лица. Диана прекрасно понимала, что это высокомерие — врожденное, он его впитал с молоком матери. И Мадлен считала, что он может сделать ей предложение?! Смешно!
Но вот уже Джерваз улыбается, склоняясь над ее рукой. И вдруг, увидев его необычайно теплую улыбку, Диана подумала, что он действительно может серьезно относиться к ней.
Тем временем виконт приветствовал остальных гостей. Он еще не был знаком с Эдит, и Диана заметила, с каким пристальным вниманием они отнеслись друг к другу после того, как их представили. К большому удивлению Дианы, Джеффри вел себя очень сдержанно, возможно, потому, что был шокирован, увидев столь величественный особняк.
Вестибюль, поднимавшийся на высоту двух этажей, был отделан в псевдоготическом стиле. Под потолком вдоль стен были сделаны ниши, в которых стояли резные деревянные фигуры святых, одну из стен украшал гигантский камин. Джерваз предложил гостям отдохнуть перед обедом, и экономка мисс Рассел вызвалась показать дамам их комнаты. Как и было обещано, Джеффри и Эдит разместили в очаровательной и уютной детской комнате, расположенной довольно далеко от хозяйских покоев. Комнаты Мадлен и Дианы тоже находились в противоположных концах дома, так что им вряд ли удастся поболтать.
Роскошная комната Дианы в розовых тонах была заранее приготовлена для нее. В камине приветливо пылал огонь, и девушка протянула озябшие руки к жаркому пламени. Этот жест помог ей преодолеть смущение: увидев Обенвуд, она тут же вспомнила о пропасти, разделяющей ее и Джерваза.
…Тут легкий шум в углу комнаты привлек ее внимание. Обернувшись, Диана увидела Джерваза. Он появился из потайной двери. Она улыбнулась, потому что ожидала что-нибудь в этом роде.
Сент-Обен на мгновение застыл на месте. У него было такое выражение, словно он увидел горячо любимую женщину, с которой несколько Лет был в разлуке. В два прыжка преодолев комнату, Джерваз сжал ее лицо руками:
— Господи, Диана, как же я соскучился по тебе!
Склонившись над ней, он впился в ее губы требовательным поцелуем. Ее страсть мгновенно разгорелась в ответ, и Диана тут же забыла о своих недавних сомнениях. Обняв его за талию, девушка принялась жадно ласкать Сент-Обена, приникая к нему всем телом.
— Мне хотелось заняться с тобой любовью прямо на лестнице, — шептал виконт. — А сейчас я хочу запереть дверь и не выпускать тебя из объятий все время, что ты здесь будешь. — Сент-Обен говорил, а руки его делали свое дело: сняв с Дианы плащ, они принялись проворно расстегивать ее платье с высоким воротником.
— Может, начнем именно с того, что ты запрешь дверь, а о долгих любовных утехах подумаем позже? — задыхаясь, проговорила Диана, опасаясь, как бы кто-нибудь не вошел в комнату.
Виконт послушно запер дверь и продолжил свое дело.
Диана тем временем поспешно расстегивала пуговицы на панталонах Сент-Обена. Руки ее дрожали от волнения. Она внезапно поняла, почему охватившее ее желание было таким сильным: наверное, подспудно она хотела доказать этому огромному дому, что имеет право быть здесь, пусть даже ее присутствие и нарушает общепринятые правила.
Быстро и ловко — не хуже горничной — Джерваз раздел Диану. Спиной она почувствовала жар огня в камине, а затем в один миг очутилась на мягком персидском ковре.
Когда их тела слились, обоими владело столь горячее желание, что они не стали терять времени на ласки. Казалось, не прошло и мгновения, а они уже достигли вершины наслаждения, и хриплый крик Дианы растворился в тишине…
— Прости меня, Диана, — прошептал Джерваз, вытирая пот со лба. — Я-то хотел быть гостеприимным хозяином. Надо было дать тебе отдохнуть после дороги. Но увидев тебя… — Его голова упала ей на грудь, веки тяжело опустились.
— Тебе не за что извиняться, — тихо и умиротворенно сказала Диана. — Ты в одно мгновение избавил меня от усталости.
Диана лежала рядом с виконтом обнаженная, и ее влажная кожа начала покрываться мурашками. Заметив это, Джерваз завернул ее в плащ. Тут девушка заметила, что у него какое-то странное выражение лица.
— Что-то не так? — встревожилась она. Смешавшись, молодой человек долго молчал. А когда заговорил, то казалось, что слова даются ему с трудом:
— Ты… ты — как наваждение. Чем больше я тебя получаю, тем больше хочу.
— И тебе это не нравится?
— Я не имею права допустить это. Никогда. Я не должен ни к кому привязываться.
Услышав это обескураживающее заявление, Диана даже не знала, то ли ей отвечать, то ли хранить молчание. Его настроение передалось и ей, и, сев на пол, она закуталась в свой плащ — девушке стало вдруг неловко сидеть тут перед виконтом обнаженной.
Глядя на огонь, Диана задумчиво проговорила:
— Но ты же должен жить, а для этого есть, пить, спать. Нужно общаться с людьми. Неужели тебе все это кажется неприемлемым?
Виконт ни с кем никогда не вел подобных разговоров, опасаясь раскрыть себя, а значит, показать свою ранимость. Но все же, помолчав некоторое время, он промолвил:
— Когда человек нуждается в каких-то вещах, это нормально. Одну еду всегда можно заменить другой. Но вот если он нуждается в других людях — это уже опасно, потому что у этих людей… появляется над ним власть.
Не отрывая глаз от пляшущих огоньков, Диана плотнее закуталась в плащ.
— Что ж, — проговорила она, — в чем-то ты, может, и прав. Но с чего ты решил, что люди, в которых ты нуждаешься, вдруг начнут использовать свою власть против тебя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
По сути, Диане казалось, что будет хуже, если виконт по-настоящему заинтересуется мальчиком. Джеффри очень не хватало отца, и, конечно же, каждого взрослого, который им заинтересуется, он примет с восторгом. Но если только между Дианой и Джервазом возникнут трения, ребенок пострадает в первую очередь. Как бы там ни было, она приняла решение дать событиям развиваться своим чередом.
Карета остановилась у дома Сент-Обена. Диана выглянула в окно и сразу поняла, что Джерваз имел в виду, когда говорил, что дом готов принять ее со всеми чадами и домочадцами: создавалось такое впечатление, что весь их модный лондонский район Мэйфэир разместился в одном особняке. Мадлен и Эдит ничем не выказали своего впечатления и, подхватив юбки, направились к дому. Но вот дверь распахнулась, и Джерваз выбежал им навстречу. Диана не сводила с него глаз. В вечерних сумерках его темная фигура выделялась особенно, и девушка не могла не залюбоваться его грациозной, уверенной походкой и высокомерным выражением лица. Диана прекрасно понимала, что это высокомерие — врожденное, он его впитал с молоком матери. И Мадлен считала, что он может сделать ей предложение?! Смешно!
Но вот уже Джерваз улыбается, склоняясь над ее рукой. И вдруг, увидев его необычайно теплую улыбку, Диана подумала, что он действительно может серьезно относиться к ней.
Тем временем виконт приветствовал остальных гостей. Он еще не был знаком с Эдит, и Диана заметила, с каким пристальным вниманием они отнеслись друг к другу после того, как их представили. К большому удивлению Дианы, Джеффри вел себя очень сдержанно, возможно, потому, что был шокирован, увидев столь величественный особняк.
Вестибюль, поднимавшийся на высоту двух этажей, был отделан в псевдоготическом стиле. Под потолком вдоль стен были сделаны ниши, в которых стояли резные деревянные фигуры святых, одну из стен украшал гигантский камин. Джерваз предложил гостям отдохнуть перед обедом, и экономка мисс Рассел вызвалась показать дамам их комнаты. Как и было обещано, Джеффри и Эдит разместили в очаровательной и уютной детской комнате, расположенной довольно далеко от хозяйских покоев. Комнаты Мадлен и Дианы тоже находились в противоположных концах дома, так что им вряд ли удастся поболтать.
Роскошная комната Дианы в розовых тонах была заранее приготовлена для нее. В камине приветливо пылал огонь, и девушка протянула озябшие руки к жаркому пламени. Этот жест помог ей преодолеть смущение: увидев Обенвуд, она тут же вспомнила о пропасти, разделяющей ее и Джерваза.
…Тут легкий шум в углу комнаты привлек ее внимание. Обернувшись, Диана увидела Джерваза. Он появился из потайной двери. Она улыбнулась, потому что ожидала что-нибудь в этом роде.
Сент-Обен на мгновение застыл на месте. У него было такое выражение, словно он увидел горячо любимую женщину, с которой несколько Лет был в разлуке. В два прыжка преодолев комнату, Джерваз сжал ее лицо руками:
— Господи, Диана, как же я соскучился по тебе!
Склонившись над ней, он впился в ее губы требовательным поцелуем. Ее страсть мгновенно разгорелась в ответ, и Диана тут же забыла о своих недавних сомнениях. Обняв его за талию, девушка принялась жадно ласкать Сент-Обена, приникая к нему всем телом.
— Мне хотелось заняться с тобой любовью прямо на лестнице, — шептал виконт. — А сейчас я хочу запереть дверь и не выпускать тебя из объятий все время, что ты здесь будешь. — Сент-Обен говорил, а руки его делали свое дело: сняв с Дианы плащ, они принялись проворно расстегивать ее платье с высоким воротником.
— Может, начнем именно с того, что ты запрешь дверь, а о долгих любовных утехах подумаем позже? — задыхаясь, проговорила Диана, опасаясь, как бы кто-нибудь не вошел в комнату.
Виконт послушно запер дверь и продолжил свое дело.
Диана тем временем поспешно расстегивала пуговицы на панталонах Сент-Обена. Руки ее дрожали от волнения. Она внезапно поняла, почему охватившее ее желание было таким сильным: наверное, подспудно она хотела доказать этому огромному дому, что имеет право быть здесь, пусть даже ее присутствие и нарушает общепринятые правила.
Быстро и ловко — не хуже горничной — Джерваз раздел Диану. Спиной она почувствовала жар огня в камине, а затем в один миг очутилась на мягком персидском ковре.
Когда их тела слились, обоими владело столь горячее желание, что они не стали терять времени на ласки. Казалось, не прошло и мгновения, а они уже достигли вершины наслаждения, и хриплый крик Дианы растворился в тишине…
— Прости меня, Диана, — прошептал Джерваз, вытирая пот со лба. — Я-то хотел быть гостеприимным хозяином. Надо было дать тебе отдохнуть после дороги. Но увидев тебя… — Его голова упала ей на грудь, веки тяжело опустились.
— Тебе не за что извиняться, — тихо и умиротворенно сказала Диана. — Ты в одно мгновение избавил меня от усталости.
Диана лежала рядом с виконтом обнаженная, и ее влажная кожа начала покрываться мурашками. Заметив это, Джерваз завернул ее в плащ. Тут девушка заметила, что у него какое-то странное выражение лица.
— Что-то не так? — встревожилась она. Смешавшись, молодой человек долго молчал. А когда заговорил, то казалось, что слова даются ему с трудом:
— Ты… ты — как наваждение. Чем больше я тебя получаю, тем больше хочу.
— И тебе это не нравится?
— Я не имею права допустить это. Никогда. Я не должен ни к кому привязываться.
Услышав это обескураживающее заявление, Диана даже не знала, то ли ей отвечать, то ли хранить молчание. Его настроение передалось и ей, и, сев на пол, она закуталась в свой плащ — девушке стало вдруг неловко сидеть тут перед виконтом обнаженной.
Глядя на огонь, Диана задумчиво проговорила:
— Но ты же должен жить, а для этого есть, пить, спать. Нужно общаться с людьми. Неужели тебе все это кажется неприемлемым?
Виконт ни с кем никогда не вел подобных разговоров, опасаясь раскрыть себя, а значит, показать свою ранимость. Но все же, помолчав некоторое время, он промолвил:
— Когда человек нуждается в каких-то вещах, это нормально. Одну еду всегда можно заменить другой. Но вот если он нуждается в других людях — это уже опасно, потому что у этих людей… появляется над ним власть.
Не отрывая глаз от пляшущих огоньков, Диана плотнее закуталась в плащ.
— Что ж, — проговорила она, — в чем-то ты, может, и прав. Но с чего ты решил, что люди, в которых ты нуждаешься, вдруг начнут использовать свою власть против тебя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111