Двигатель завелся с полуоборота. Эрин, усевшись, тотчас же стала обильно потеть.
— Ты был прав, — сказала она.
— В чем?
— Когда говорил о жаре. Тут ужасно потеешь, и ничего с этим не поделаешь.
Коул мрачно улыбнулся.
— Уж лучше бы я ошибся. В сухой сезон я просто ненавижу эту страну.
Когда «ровер» двинулся в путь, влетавший в раскрытые окна ветер несколько охладил Эрин. Через четверть часа жара и влажность уже не воспринимались как невыносимые, хотя и продолжали действовать Эрин на нервы. В зеркале заднего вида пропали последние дома Дерби, невзрачные здания, разбросанные по плоскому местному ландшафту как Бог на душу положит. Земля была абсолютно гладкая, и, насколько хватало глаз, ничто не нарушало этого ровного, плоского однообразия. Даже на горизонте не было видно каких-либо гор или хотя бы холмов. Чахлые деревца можно было пересчитать по пальцам. Если где и попадалась трава, она была редкой и росла клоками.
Рыжая, словно бы проржавевшая земля обступала деревья.
Не сразу, очень медленно Эрин привыкала к местным условиям.
Коул постоянно поглядывал в зеркало заднего вида. Хотя в такой зной вообще нельзя быть в чем-то уверенным, тем не менее Коулу подчас казалось, будто на приличном расстоянии их преследует какая-то машина. Поскольку никаких дорожных пересечений они еще не проезжали, это могло означать лишь то, что второй автомобиль движется из Дерби. При этой мысли Коул нахмурился, посмотрел в боковое зеркало и нажал на газ.
Тут и там у дороги начали появляться муравейники термитов. Иногда небольшие, иногда — громадные. Большинство термитников было приблизительно им по колено, с острым верхом. Самые большие достигали футов шести в высоту, с очень широким основанием. Эти внушительных размеров строения из красноватой земли казались миниатюрными соборами, которые кто-то вылепил из воска и выкрасил в цвет ржавчины, а затем испепеляющее солнце оплавило воск, и от былых построек остались лишь развалины.
Воздух был пропитан зноем и влажностью. Слева и справа от мчавшегося «ровера» простиралось голубоватое небо, такое же раскаленное солнцем и такое же влажное, как и все вокруг. За машиной поднимались тучи многоцветной пыли, от белой до черно-сизой. Эта полоса пыли, висевшая в воздухе, постепенно расползалась по сторонам, — и так же по небу ползли влекомые неведомой силой облака.
— Откуда здесь берутся облака? — поинтересовалась Эрин.
— С Индийского океана.
Эрин взялась за ворот майки и немного оттянула ее, рассчитывая хоть немного высушить покрывавший тело пот. Коул заметил ее движение и повернул к ней голову. Намокшая от пота майка прилипала к телу, рельефно обозначая грудь и острые бугорки сосков.
Соблазн просунуть руку в вырез майки был так велик, что Коул даже отвел взгляд — от греха подальше.
Под ослепительно яркими лучами солнца скорее угадывались, чем могли быть видны Коулу сполохи, сродни молниям, время от времени появлявшиеся позади «ровера». Но грома даже вдалеке слышно не было.
— А я думала, что сейчас тут сухой сезон, — сказала Эрин, повернувшись к Коулу.
— Так и есть.
— Тогда почему же идет дождь?
Коул неопределенно хмыкнул:
— Никакого дождя нет.
Эрин энергично сдула со своего лица непослушную прядь волос.
— Тут нет. Дождь идет в стороне.
— Погода нас дурачит. Вот когда наступит влажный сезон, ты поймешь, что такое местный дождь: облака неподвижно висят над головой, молнии сверкают от края до края, а сверху сплошной стеной льется вода.
— Должно быть, надоедает до чертиков. — Она вздохнула и опять оттянула майку от тела.
— Довольно тебе. Глядя на тебя, я начинаю думать о том, о чем в жару и думать-то немыслимо.
Она искоса взглянула на Коула. Понимающая улыбка приподняла уголки ее губ, лицо зарделось от воспоминаний.
— Так что перестань отвлекать меня, лучше сиди, смотри, изучай страну. — С этими словами он протянул Эрин карту. Впрочем, Коул улыбался.
Разложив карту у себя на коленях, наперекор влетавшему в окна со скоростью 60 миль в час ветру, она изредка отрывалась от нее и погладывала по сторонам дороги, где виднелись только низкорослые деревца и чахлая трава.
Через некоторое время после выезда из Дерби дорога раздваивалась: одна шла на север, другая уходила на восток. Между ними не было никаких дорог, соединявших обе автострады. Ведущая на север дорога была, в сущности, грунтовой. Она шла вдоль Кимберлийского плато и там же кончалась. Пространство, которое она прорезала, было почти пустынным, если не считать отдельных тут и там разбросанных ферм да нескольких горных разработок.
Когда они подъехали к развилке, Коул свернул на север, на Джибб-роуд. Из-под протекторов «ровера» поднялись тучи пыли.
— Я почему-то думала, что ферма Эйба ближе к той дороге, что ведет на восток, — сказала Эрин.
— Так оно и есть. Но ведь мы туристы и направляемся в Уинджану, не забыла? — Коул не счел нужным добавить, что на пыльной проселочной дороге было много проще замести следы, нежели на современной автостраде.
Эрин вновь углубилась в изучение карты. Получалось, что через каждые тридцать — пятьдесят километров от двух основных дорог ответвлялись какие-то проселки.
— А как называются эти проселочные дороги? — поинтересовалась Эрин. — На карте нет никаких обозначений, нет и нумерации.
— А у них нет ни названий, ни даже номеров. Большинство из них обрывается возле какой-нибудь фермы или горных разработок и никуда не ведут.
Впереди показалось облако пыли, привлекшее внимание Эрин. Из этого облака вдруг возник автомобиль. С того самого момента, как Эрин и Коул покинули Дерби, это был первый встречный автомобиль. У нее даже дыхание захватило при виде того, как две машины несутся лоб в лоб по узкой дороге, причем водители не намеревались уступать и до последнего старались не съезжать с накатанной полосы. Никто не сбавлял скорости. Эрин взглянула на спидометр: скорость, с которой машины шли на сближение, превышала сто двадцать миль в час.
Однако по какому-то таинственному сигналу, понятному обоим водителям, они разъехались в дюйме друг от друга. Встретившись взглядами, оба шофера подняли вверх указательные пальцы правой руки, отдавая тем самым должное ехавшему навстречу.
Так случилось раз, другой, третий. Когда третий автомобиль промчался мимо, оставив за собой тучи пыли, Эрин сказала:
— К этим гонкам еще нужно привыкнуть.
Коул улыбнулся и погладил Эрин по щеке. Но стоило ему посмотреть в зеркальце заднего вида, как улыбка сразу же исчезла с его лица.
— А почему у встречных машин круглая труба вместо переднего бампера? — поинтересовалась Эрин.
— Здешние водители называют это «бычьей перекладиной». В более отдало иных местах вместо «бычьей» говорят «кенгуровой».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
— Ты был прав, — сказала она.
— В чем?
— Когда говорил о жаре. Тут ужасно потеешь, и ничего с этим не поделаешь.
Коул мрачно улыбнулся.
— Уж лучше бы я ошибся. В сухой сезон я просто ненавижу эту страну.
Когда «ровер» двинулся в путь, влетавший в раскрытые окна ветер несколько охладил Эрин. Через четверть часа жара и влажность уже не воспринимались как невыносимые, хотя и продолжали действовать Эрин на нервы. В зеркале заднего вида пропали последние дома Дерби, невзрачные здания, разбросанные по плоскому местному ландшафту как Бог на душу положит. Земля была абсолютно гладкая, и, насколько хватало глаз, ничто не нарушало этого ровного, плоского однообразия. Даже на горизонте не было видно каких-либо гор или хотя бы холмов. Чахлые деревца можно было пересчитать по пальцам. Если где и попадалась трава, она была редкой и росла клоками.
Рыжая, словно бы проржавевшая земля обступала деревья.
Не сразу, очень медленно Эрин привыкала к местным условиям.
Коул постоянно поглядывал в зеркало заднего вида. Хотя в такой зной вообще нельзя быть в чем-то уверенным, тем не менее Коулу подчас казалось, будто на приличном расстоянии их преследует какая-то машина. Поскольку никаких дорожных пересечений они еще не проезжали, это могло означать лишь то, что второй автомобиль движется из Дерби. При этой мысли Коул нахмурился, посмотрел в боковое зеркало и нажал на газ.
Тут и там у дороги начали появляться муравейники термитов. Иногда небольшие, иногда — громадные. Большинство термитников было приблизительно им по колено, с острым верхом. Самые большие достигали футов шести в высоту, с очень широким основанием. Эти внушительных размеров строения из красноватой земли казались миниатюрными соборами, которые кто-то вылепил из воска и выкрасил в цвет ржавчины, а затем испепеляющее солнце оплавило воск, и от былых построек остались лишь развалины.
Воздух был пропитан зноем и влажностью. Слева и справа от мчавшегося «ровера» простиралось голубоватое небо, такое же раскаленное солнцем и такое же влажное, как и все вокруг. За машиной поднимались тучи многоцветной пыли, от белой до черно-сизой. Эта полоса пыли, висевшая в воздухе, постепенно расползалась по сторонам, — и так же по небу ползли влекомые неведомой силой облака.
— Откуда здесь берутся облака? — поинтересовалась Эрин.
— С Индийского океана.
Эрин взялась за ворот майки и немного оттянула ее, рассчитывая хоть немного высушить покрывавший тело пот. Коул заметил ее движение и повернул к ней голову. Намокшая от пота майка прилипала к телу, рельефно обозначая грудь и острые бугорки сосков.
Соблазн просунуть руку в вырез майки был так велик, что Коул даже отвел взгляд — от греха подальше.
Под ослепительно яркими лучами солнца скорее угадывались, чем могли быть видны Коулу сполохи, сродни молниям, время от времени появлявшиеся позади «ровера». Но грома даже вдалеке слышно не было.
— А я думала, что сейчас тут сухой сезон, — сказала Эрин, повернувшись к Коулу.
— Так и есть.
— Тогда почему же идет дождь?
Коул неопределенно хмыкнул:
— Никакого дождя нет.
Эрин энергично сдула со своего лица непослушную прядь волос.
— Тут нет. Дождь идет в стороне.
— Погода нас дурачит. Вот когда наступит влажный сезон, ты поймешь, что такое местный дождь: облака неподвижно висят над головой, молнии сверкают от края до края, а сверху сплошной стеной льется вода.
— Должно быть, надоедает до чертиков. — Она вздохнула и опять оттянула майку от тела.
— Довольно тебе. Глядя на тебя, я начинаю думать о том, о чем в жару и думать-то немыслимо.
Она искоса взглянула на Коула. Понимающая улыбка приподняла уголки ее губ, лицо зарделось от воспоминаний.
— Так что перестань отвлекать меня, лучше сиди, смотри, изучай страну. — С этими словами он протянул Эрин карту. Впрочем, Коул улыбался.
Разложив карту у себя на коленях, наперекор влетавшему в окна со скоростью 60 миль в час ветру, она изредка отрывалась от нее и погладывала по сторонам дороги, где виднелись только низкорослые деревца и чахлая трава.
Через некоторое время после выезда из Дерби дорога раздваивалась: одна шла на север, другая уходила на восток. Между ними не было никаких дорог, соединявших обе автострады. Ведущая на север дорога была, в сущности, грунтовой. Она шла вдоль Кимберлийского плато и там же кончалась. Пространство, которое она прорезала, было почти пустынным, если не считать отдельных тут и там разбросанных ферм да нескольких горных разработок.
Когда они подъехали к развилке, Коул свернул на север, на Джибб-роуд. Из-под протекторов «ровера» поднялись тучи пыли.
— Я почему-то думала, что ферма Эйба ближе к той дороге, что ведет на восток, — сказала Эрин.
— Так оно и есть. Но ведь мы туристы и направляемся в Уинджану, не забыла? — Коул не счел нужным добавить, что на пыльной проселочной дороге было много проще замести следы, нежели на современной автостраде.
Эрин вновь углубилась в изучение карты. Получалось, что через каждые тридцать — пятьдесят километров от двух основных дорог ответвлялись какие-то проселки.
— А как называются эти проселочные дороги? — поинтересовалась Эрин. — На карте нет никаких обозначений, нет и нумерации.
— А у них нет ни названий, ни даже номеров. Большинство из них обрывается возле какой-нибудь фермы или горных разработок и никуда не ведут.
Впереди показалось облако пыли, привлекшее внимание Эрин. Из этого облака вдруг возник автомобиль. С того самого момента, как Эрин и Коул покинули Дерби, это был первый встречный автомобиль. У нее даже дыхание захватило при виде того, как две машины несутся лоб в лоб по узкой дороге, причем водители не намеревались уступать и до последнего старались не съезжать с накатанной полосы. Никто не сбавлял скорости. Эрин взглянула на спидометр: скорость, с которой машины шли на сближение, превышала сто двадцать миль в час.
Однако по какому-то таинственному сигналу, понятному обоим водителям, они разъехались в дюйме друг от друга. Встретившись взглядами, оба шофера подняли вверх указательные пальцы правой руки, отдавая тем самым должное ехавшему навстречу.
Так случилось раз, другой, третий. Когда третий автомобиль промчался мимо, оставив за собой тучи пыли, Эрин сказала:
— К этим гонкам еще нужно привыкнуть.
Коул улыбнулся и погладил Эрин по щеке. Но стоило ему посмотреть в зеркальце заднего вида, как улыбка сразу же исчезла с его лица.
— А почему у встречных машин круглая труба вместо переднего бампера? — поинтересовалась Эрин.
— Здешние водители называют это «бычьей перекладиной». В более отдало иных местах вместо «бычьей» говорят «кенгуровой».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103