— Мне нравится быть независимым. И так будет и впредь.
— Совершенно свободных людей нет и быть не может.
— Кто это говорит, Уиндзор? Уж не тень ли отца Эрин?
— Ну, можете считать, что именно тень. — Уиндзор не возражал против такого определения. — Эта тень видит массу красных закладок в досье Коула Блэкберна. Потому что вы, во-первых, убийца. Может, хотите что-нибудь сказать в свое оправдание?
— А какой именно эпизод из моего прошлого вас беспокоит? — поинтересовался Коул.
— Я бы начал с того, когда восемнадцатилетний убийца пошел в военно-морской флот, вместо того чтобы — как и положено — отбывать срок тюремного заключения за убийство человека.
Коул подошел к кожаному креслу, стоявшему у торца длинного стола для совещаний, сел и подумал, почему это Уиндзор пытается залезть к нему в душу, и, как ни странно, это ему вполне удается.
— Выражаясь точным юридическим языком, это было непредумышленное убийство, а не просто убийство, — заметил Коул. — Драка в баре, и вот так обернулось…
— Но человек-то мертв!
— А что касается корабельной службы, то в тех местах, откуда я родом, многие парни уходили служить на флот, чтобы избежать возникших в их жизни неприятностей.
— Так, значит, все-таки вы ушли, чтобы избежать неприятностей? — холодно подытожил Уиндзор. — Что ж, хорошенький выход для убийцы.
— Ну, довольно! Не вам тыкать меня носом в пролитую кровь. Подумайте, сколько ваших парней вы отправили за железный занавес!
— Но некоторым нравится проливать кровь. Кому-то все равно. Вы лично к какой из двух категорий принадлежите?
— Ни к той, ни к другой, — заявил Коул.
Секунду подумав, Уиндзор согласно кивнул, словно его вполне удовлетворил ответ.
— Давайте-ка тогда заполним несколько белых пятен в вашей биографии. Скажите, с чего это вдруг раскаявшийся в содеянном молодой человек, новоявленный моряк, подался в геологи? Вы ведь не успели даже и в колледже поучиться?
Воцарилось молчание: Коул раздумывал, стоит ли вообще отвечать на этот вопрос. Решив, видимо, что принципиального значения это не имеет, он пожал плечами и произнес:
— У меня был сержант, так он в разное время служил в армиях чуть ли не дюжины стран мира. Специально нигде не учился, но тем не менее сумел очень много узнать о драгоценных камнях и вообще о геологии. И так ее полюбил, что с кем угодно был готов беседовать только об этом, лишь бы его слушали. Я это делал с удовольствием. Он подарил мне первый в моей жизни компас, и он же прочитал мне вводный курс в геологию. Необыкновенно талантливый был парень.
Уиндзор согласно кивнул.
— Марсель Артур Кнудсен, если не ошибаюсь?
Впервые за все время разговора Коул был не на шутку удивлен.
— Вот, значит, что означала первая буква его имени! Сам он никогда мне так и не рассказал.
— Он никому об этом не рассказывал без крайней необходимости.
— Вы его хорошо знали?
— Знал тех, кто его знал, — сказал Уиндзор. — До сих пор в Пентагоне работают те, кто хорошо его запомнил. Насколько я знаю, после того, как сержант ввел вас в курс дела, вы много путешествовали по свету. Были в Заире, например.
— Да, и в Заире тоже. — Коул хитро улыбнулся. — Интересно, во сколько вам обошлась операция по извлечению Томпсона из той тюряги в Киншасе?
— Я бы так ответил: Управление вовсе не было удивлено создавшейся ситуацией. Если бы политическая полиция выяснила, кем в действительности был Томпсон, его бы растерзали. Он и так, можно сказать, чудом остался жив.
Улыбка Коула сделалась такой же ледяной, как и его взгляд.
— Вы делаете мне больно. Томпсон пытался убить меня. И все уже сделал для этого. Еще немного, и ему бы это удалось. Если он еще когда-нибудь попытается меня уничтожить, то я втопчу его живьем в землю, чего бы мне это ни стоило.
Уиндзор крякнул.
— Что ж, у вас свое понятие о взаимности, я бы сказал. Вы что же, и с советскими агентами КГБ так обращались в 1982 году в Каире?
— А разве Шмеллинг и вправду работал на КГБ? Мне почему-то казалось, что он всего лишь грязный дилер, занимавшийся беспошлинной торговлей.
— Он был резидентом советской разведки, — сказал Уиндзор.
— Знай я тогда об этом наверняка, он стал бы одним из тех трупов, которые так интересуют ЦРУ.
— Это был бы опрометчивый шаг. Ведь он был двойным агентом, работал и на нас. Черт возьми, да Шмеллинг, если уж на то пошло, был во сто раз ценнее всех Томпсонов, вместе взятых.
— Но не для меня. Для меня он был ничуть не ценнее моего бразильского партнера.
— Того, которого потом вы убили?
— Того, кто вонзил мне нож в спину, однако убить не сумел, о чем впоследствии ему пришлось несколько пожалеть.
— Недолго же он жалел, — сухо напомнил Уиндзор.
— Как сказать… По мне, два месяца — срок немалый.
— Вы, кажется, считаете себя очень крутым, не так ли?
Коул в раздумье покачал головой:
— Да что я? Я всего лишь живой человек, который хочет, чтобы все оставили его в покое. А это многих раздражает. Подчас ужасно их раздражает. Они начинают ходить вокруг меня кругами, а я, признаться, терпеть не могу толпы. И тогда все, что еще совсем недавно выглядело вполне благопристойно, превращается в какой-то кошмар. Как говорится, краток путь от меда до дерьма. И вот как раз в связи с этим я и хочу спросить у вас, Уиндзор, почему это вы сейчас ходите вокруг меня кругами?! Или ЦРУ вдруг захотелось убрать меня из игры? Может, чтобы перекупить наследство Эрин?
— Мне ничего не известно. Могу лишь сказать, что я лично просмотрел ваше досье и многое там мне очень не понравилось. Вы человек ненадежный, а встреча с вами вполне может окончиться летальным исходом. Никто, похоже, так и не понял, каким образом можно повлиять на ваше поведение. Разве что за исключением того сержанта военно-морского флота. Что касается меня, то я предпочел бы видеть вас подальше от моей дочери.
— Но ведь я, кажется, в зятья к вам не набиваюсь?! А всего-навсего пытаюсь приобрести земли Сумасшедшего Эйба.
Уиндзор, вздохнув, чуть помедлил и сказал:
— В этом и проблема, Блэкберн. Я не уверен, что Эрин захочет уступить свои права на земельные участки. Она отказалась от моей помощи, не желает, чтобы я вмешивался в ее дела. Закусила удила, что называется, и тут уж я решительно бессилен как-то на нее повлиять.
В первую секунду Коул не знал, радоваться или нет такому обороту дела. Он уже понял, что Эрин — чрезвычайно самостоятельная и самолюбивая женщина, которая, как и сам Коул, без посторонней помощи привыкла определять границы своего поведения. Коул-прагматик испытал разочарование, отлично понимая, что за стремление к свободе Эрин вполне может заплатить собственной жизнью.
А также и его, Коула Блэкберна, жизнью, если уж на то пошло.
— Проклятие! — выругался он и прищурился, уловив в глазах собеседника гнев и восхищение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
— Совершенно свободных людей нет и быть не может.
— Кто это говорит, Уиндзор? Уж не тень ли отца Эрин?
— Ну, можете считать, что именно тень. — Уиндзор не возражал против такого определения. — Эта тень видит массу красных закладок в досье Коула Блэкберна. Потому что вы, во-первых, убийца. Может, хотите что-нибудь сказать в свое оправдание?
— А какой именно эпизод из моего прошлого вас беспокоит? — поинтересовался Коул.
— Я бы начал с того, когда восемнадцатилетний убийца пошел в военно-морской флот, вместо того чтобы — как и положено — отбывать срок тюремного заключения за убийство человека.
Коул подошел к кожаному креслу, стоявшему у торца длинного стола для совещаний, сел и подумал, почему это Уиндзор пытается залезть к нему в душу, и, как ни странно, это ему вполне удается.
— Выражаясь точным юридическим языком, это было непредумышленное убийство, а не просто убийство, — заметил Коул. — Драка в баре, и вот так обернулось…
— Но человек-то мертв!
— А что касается корабельной службы, то в тех местах, откуда я родом, многие парни уходили служить на флот, чтобы избежать возникших в их жизни неприятностей.
— Так, значит, все-таки вы ушли, чтобы избежать неприятностей? — холодно подытожил Уиндзор. — Что ж, хорошенький выход для убийцы.
— Ну, довольно! Не вам тыкать меня носом в пролитую кровь. Подумайте, сколько ваших парней вы отправили за железный занавес!
— Но некоторым нравится проливать кровь. Кому-то все равно. Вы лично к какой из двух категорий принадлежите?
— Ни к той, ни к другой, — заявил Коул.
Секунду подумав, Уиндзор согласно кивнул, словно его вполне удовлетворил ответ.
— Давайте-ка тогда заполним несколько белых пятен в вашей биографии. Скажите, с чего это вдруг раскаявшийся в содеянном молодой человек, новоявленный моряк, подался в геологи? Вы ведь не успели даже и в колледже поучиться?
Воцарилось молчание: Коул раздумывал, стоит ли вообще отвечать на этот вопрос. Решив, видимо, что принципиального значения это не имеет, он пожал плечами и произнес:
— У меня был сержант, так он в разное время служил в армиях чуть ли не дюжины стран мира. Специально нигде не учился, но тем не менее сумел очень много узнать о драгоценных камнях и вообще о геологии. И так ее полюбил, что с кем угодно был готов беседовать только об этом, лишь бы его слушали. Я это делал с удовольствием. Он подарил мне первый в моей жизни компас, и он же прочитал мне вводный курс в геологию. Необыкновенно талантливый был парень.
Уиндзор согласно кивнул.
— Марсель Артур Кнудсен, если не ошибаюсь?
Впервые за все время разговора Коул был не на шутку удивлен.
— Вот, значит, что означала первая буква его имени! Сам он никогда мне так и не рассказал.
— Он никому об этом не рассказывал без крайней необходимости.
— Вы его хорошо знали?
— Знал тех, кто его знал, — сказал Уиндзор. — До сих пор в Пентагоне работают те, кто хорошо его запомнил. Насколько я знаю, после того, как сержант ввел вас в курс дела, вы много путешествовали по свету. Были в Заире, например.
— Да, и в Заире тоже. — Коул хитро улыбнулся. — Интересно, во сколько вам обошлась операция по извлечению Томпсона из той тюряги в Киншасе?
— Я бы так ответил: Управление вовсе не было удивлено создавшейся ситуацией. Если бы политическая полиция выяснила, кем в действительности был Томпсон, его бы растерзали. Он и так, можно сказать, чудом остался жив.
Улыбка Коула сделалась такой же ледяной, как и его взгляд.
— Вы делаете мне больно. Томпсон пытался убить меня. И все уже сделал для этого. Еще немного, и ему бы это удалось. Если он еще когда-нибудь попытается меня уничтожить, то я втопчу его живьем в землю, чего бы мне это ни стоило.
Уиндзор крякнул.
— Что ж, у вас свое понятие о взаимности, я бы сказал. Вы что же, и с советскими агентами КГБ так обращались в 1982 году в Каире?
— А разве Шмеллинг и вправду работал на КГБ? Мне почему-то казалось, что он всего лишь грязный дилер, занимавшийся беспошлинной торговлей.
— Он был резидентом советской разведки, — сказал Уиндзор.
— Знай я тогда об этом наверняка, он стал бы одним из тех трупов, которые так интересуют ЦРУ.
— Это был бы опрометчивый шаг. Ведь он был двойным агентом, работал и на нас. Черт возьми, да Шмеллинг, если уж на то пошло, был во сто раз ценнее всех Томпсонов, вместе взятых.
— Но не для меня. Для меня он был ничуть не ценнее моего бразильского партнера.
— Того, которого потом вы убили?
— Того, кто вонзил мне нож в спину, однако убить не сумел, о чем впоследствии ему пришлось несколько пожалеть.
— Недолго же он жалел, — сухо напомнил Уиндзор.
— Как сказать… По мне, два месяца — срок немалый.
— Вы, кажется, считаете себя очень крутым, не так ли?
Коул в раздумье покачал головой:
— Да что я? Я всего лишь живой человек, который хочет, чтобы все оставили его в покое. А это многих раздражает. Подчас ужасно их раздражает. Они начинают ходить вокруг меня кругами, а я, признаться, терпеть не могу толпы. И тогда все, что еще совсем недавно выглядело вполне благопристойно, превращается в какой-то кошмар. Как говорится, краток путь от меда до дерьма. И вот как раз в связи с этим я и хочу спросить у вас, Уиндзор, почему это вы сейчас ходите вокруг меня кругами?! Или ЦРУ вдруг захотелось убрать меня из игры? Может, чтобы перекупить наследство Эрин?
— Мне ничего не известно. Могу лишь сказать, что я лично просмотрел ваше досье и многое там мне очень не понравилось. Вы человек ненадежный, а встреча с вами вполне может окончиться летальным исходом. Никто, похоже, так и не понял, каким образом можно повлиять на ваше поведение. Разве что за исключением того сержанта военно-морского флота. Что касается меня, то я предпочел бы видеть вас подальше от моей дочери.
— Но ведь я, кажется, в зятья к вам не набиваюсь?! А всего-навсего пытаюсь приобрести земли Сумасшедшего Эйба.
Уиндзор, вздохнув, чуть помедлил и сказал:
— В этом и проблема, Блэкберн. Я не уверен, что Эрин захочет уступить свои права на земельные участки. Она отказалась от моей помощи, не желает, чтобы я вмешивался в ее дела. Закусила удила, что называется, и тут уж я решительно бессилен как-то на нее повлиять.
В первую секунду Коул не знал, радоваться или нет такому обороту дела. Он уже понял, что Эрин — чрезвычайно самостоятельная и самолюбивая женщина, которая, как и сам Коул, без посторонней помощи привыкла определять границы своего поведения. Коул-прагматик испытал разочарование, отлично понимая, что за стремление к свободе Эрин вполне может заплатить собственной жизнью.
А также и его, Коула Блэкберна, жизнью, если уж на то пошло.
— Проклятие! — выругался он и прищурился, уловив в глазах собеседника гнев и восхищение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103