Элеонора закрыла уши руками и наклонилась вперед.
– Боже, я ненавижу грозу, – закричала она.
– Элеонора! – Ее спину обняла рука. – Элеонора, послушай меня. До реки здесь нет места, где можно остановиться. Элеонора, ты слышишь меня? Мы должны переправиться через реку, прежде чем сможем… – Гром прервал Ахилла.
– Заставь его прекратить смеяться! Заставь его… Да, да, я слышу тебя! – Элеонора отодвинулась от Ахилла, крепко обнимая себя. – Я слышу тебя! Я слышу тебя! Перевези нас через реку.
Ахилл постучал в окошко кучеру. Тот открыл его и посмотрел с сумасшедшей улыбкой. Капли дождя стучали по нему, колотили по его кожаной шляпе.
– Да, месье? – закричал он. Его изрядно кустистые брови, казалось, двигались независимо друг от друга. – Вы хотите, чтобы я ехал быстрее? – Элеонора не могла поверить, как этот человек мог быть переполнен радостным весельем.
– Перестань хихикать, Эрве.
– Это лошади, месье. Счастье, счастье – они не были так счастливы с тех пор, как вылетели из Парижа! Но я скажу им. Не знаю, послушают ли они, но я скажу им. – Окошко захлопнулось.
– Скоро мы будем у реки, – сообщил Ахилл, поворачиваясь к Элеоноре. Он остался сидеть рядом с ней, хотя она во мраке кареты не видела его глаз. – Покончим с этим, Элеонора.
– Ты покончишь с этим, – бросила она. – Забудь, что ты видел этот рисунок. – Страницы альбома с набросками его матери остались у нее в голове. – Хотела бы я, Боже, чтобы могла…
– Хотел бы я, Боже, чтобы пришли твои братья, – резко продолжил Ахилл. – Что они за мужчины, если послали женщину отомстить за себя?
– Они из тех, кто воюет. А это месть всей нашей семьи. Мы, мадьяры, бьемся, когда нас обижают, Ахилл. Последние сто пятьдесят лет мы воевали с турками, а когда мы не воюем с ними – воюем с королем. Тридцать лет назад Йозеф, эрцгерцог Австрийский, был королем Венгрии. Принц Ракоци и пол-Венгрии поднялись, чтобы бросить ему вызов. Моему мужу было двенадцать. Он один уцелел из своей семьи. Мы согласны, чтобы нами правили. Но мы сражаемся, когда должны.
Ахилл наклонился к ней:
– Так поступаем и мы, ублюдки.
Элеонора посмотрела на свои руки, лежавшие на коленях. Как много она должна рассказать ему? Она снова и снова задавала себе этот вопрос на протяжении долгих часов, проведенных в карете. Если она расскажет ему все о планах своей семьи, его злость обратится в ненависть и презрение. Он был опасным человеком, но лишь мысль о презрении остановила ее, презрение к ней, презрение в его глазах, которое она не смогла бы вынести.
– Зло, причиненное нам, будет отомщено. – Элеонора расцепила руки и положила их на юбки. – Я была… второй – это не твой дуэльный термин? Я должна была соблазнить тебя пойти со мной и…
– Встретить твоих братьев в месте по их выбору, не моему, – закончил Ахилл за нее.
«Нет, – мысленно ответила Элеонора. – То, что ждет тебя в Вене, совсем не так благородно».
– Что я должен считать причиной такой жажды моей крови? – спросил Ахилл, но так лениво, словно и не ждал ответа. Тыльной стороной ладони он провел по щеке Элеоноры. – Если бы их гнев родился сейчас, конечно, я бы хорошо понял. Я думаю, ни один брат не будет спокоен, если его сестра находится в руках человека, не являющегося ее мужем. Особенно в руках человека, с которым он дрался в бою.
– Их ярость будет неоправданна. Я так же проклята, как и ты.
– Да, мадьярка согласилась, так ведь?
Она согласилась. И еще… Руки Элеоноры перестали дрожать. Она согнула пальцы. Не было колебаний и боязни. Ее ужас ушел, исчез, как коса в летней траве. Она не будет больше трусить перед ним. Она любила его, но любовь была невозможна, она должна похоронить ее в себе навсегда.
Элеонора подняла голову, расправила плечи и повернулась к Ахиллу.
– Я согласилась. Но это было мое тело, которое я согласилась отдать тебе прошлой ночью. Мое тело я согласилась везти в этой карете. Только мое.
Посмотри мне в глаза, Ахилл. Стена все еще стоит. Я отдала тебе свое тело, но остальное я тебе не дала. Мой разум, моя душа – моя венгерская душа – по-прежнему принадлежат мне.
Элеонора сидела в одиночестве на берегу реки. Рев проносящейся воды заглушал даже стук дождя по крыше кареты. Снаружи Ахилл и кучер стояли на краю моста и думали, что делать дальше. Мост был поврежден, хотя и не разрушен.
Она ждала, глядя на перевязанный портрет Эль-Мюзира. «Если бы у меня вообще было какое-то мужество, – подумала Элеонора, – я бы выбросила эту отвратительную вещь в реку». Нет, это стало бы уже подлостью, а не трусостью. Как бы то ни было, прошедших часов не исправишь. И не облегчишь боли, которую она причинила Ахиллу.
Несколько мгновений спустя дверца кареты распахнулась. Ахилл посмотрел на нее, не обращая внимания на воду, заливавшую ее.
– Нам придется переходить реку вброд, – прокричал он. – Эрве хочет попробовать по мосту с лошадьми и каретой. – Сверкнула молния, и сразу же раздался гром. Ахилл посмотрел через плечо, потом повернулся и протянул руку. – У нас нет выбора. Гроза слишком близко.
Элеонора подала руку и вышла из кареты. Поток дождя заставил ее оступиться, но она удержалась на ногах и направилась к мосту.
Вода бурлила вокруг древних каменных свай. Обглоданная половинка луны на глазах Элеоноры исчезала в беловато-сливовой дымке. Огромная старая ива раскинулась у другого конца моста перед валунами, которые, казалось, вырастали прямо из-под земли. Перед нею по-прежнему находилась дорожка размером чуть больше ширины кареты, выглядевшая твердой.
Элеонора глубоко, почти с облегчением вздохнула. С какими еще физическими препятствиями она могла встретиться впереди? Она подобрала свои тяжелые сырые юбки и начала переход. Чулки были видны до колен, но это было лучше, чем путаться в юбках. Прежде чем Элеонора сделала второй шаг, она почувствовала на своих плечах руки.
– Не спеши, – сказал ей в ухо Ахилл. – Медленнее.
Элеонора кивнула и продолжила движение. Давление рук Ахилла было не сильным, но уверенным, и его присутствие сзади давало ощущение надежности, большей, чем камни под ногами. Оно успокаивало ее сильнее, чем ей хотелось бы признать это.
Вода прибывала. Грязно-коричневая муть начала захлестывать уже скользкие камни. Руки Ахилла крепче сжали Элеонору. Это придало ей уверенности и позволило сконцентрироваться на каждом шагу, на каждом камне, куда она ставила ногу.
– Примерно туда, – сказал Ахилл.
Скоро Элеонора увидела длинные и тонкие ветви ивы, раскачивающиеся взад-вперед от дождя и ветра. Еще два шага. Потом один.
Давление на ее плечи прекратилось.
– Ахилл…
– Туда, – произнес Ахилл, указывая на валун-укрытие за ивой. Позади Ахилла Эрве начал подводить к мосту упирающихся от испуга лошадей. Элеонора направилась к валуну, потом поняла, что Ахилла сзади нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– Боже, я ненавижу грозу, – закричала она.
– Элеонора! – Ее спину обняла рука. – Элеонора, послушай меня. До реки здесь нет места, где можно остановиться. Элеонора, ты слышишь меня? Мы должны переправиться через реку, прежде чем сможем… – Гром прервал Ахилла.
– Заставь его прекратить смеяться! Заставь его… Да, да, я слышу тебя! – Элеонора отодвинулась от Ахилла, крепко обнимая себя. – Я слышу тебя! Я слышу тебя! Перевези нас через реку.
Ахилл постучал в окошко кучеру. Тот открыл его и посмотрел с сумасшедшей улыбкой. Капли дождя стучали по нему, колотили по его кожаной шляпе.
– Да, месье? – закричал он. Его изрядно кустистые брови, казалось, двигались независимо друг от друга. – Вы хотите, чтобы я ехал быстрее? – Элеонора не могла поверить, как этот человек мог быть переполнен радостным весельем.
– Перестань хихикать, Эрве.
– Это лошади, месье. Счастье, счастье – они не были так счастливы с тех пор, как вылетели из Парижа! Но я скажу им. Не знаю, послушают ли они, но я скажу им. – Окошко захлопнулось.
– Скоро мы будем у реки, – сообщил Ахилл, поворачиваясь к Элеоноре. Он остался сидеть рядом с ней, хотя она во мраке кареты не видела его глаз. – Покончим с этим, Элеонора.
– Ты покончишь с этим, – бросила она. – Забудь, что ты видел этот рисунок. – Страницы альбома с набросками его матери остались у нее в голове. – Хотела бы я, Боже, чтобы могла…
– Хотел бы я, Боже, чтобы пришли твои братья, – резко продолжил Ахилл. – Что они за мужчины, если послали женщину отомстить за себя?
– Они из тех, кто воюет. А это месть всей нашей семьи. Мы, мадьяры, бьемся, когда нас обижают, Ахилл. Последние сто пятьдесят лет мы воевали с турками, а когда мы не воюем с ними – воюем с королем. Тридцать лет назад Йозеф, эрцгерцог Австрийский, был королем Венгрии. Принц Ракоци и пол-Венгрии поднялись, чтобы бросить ему вызов. Моему мужу было двенадцать. Он один уцелел из своей семьи. Мы согласны, чтобы нами правили. Но мы сражаемся, когда должны.
Ахилл наклонился к ней:
– Так поступаем и мы, ублюдки.
Элеонора посмотрела на свои руки, лежавшие на коленях. Как много она должна рассказать ему? Она снова и снова задавала себе этот вопрос на протяжении долгих часов, проведенных в карете. Если она расскажет ему все о планах своей семьи, его злость обратится в ненависть и презрение. Он был опасным человеком, но лишь мысль о презрении остановила ее, презрение к ней, презрение в его глазах, которое она не смогла бы вынести.
– Зло, причиненное нам, будет отомщено. – Элеонора расцепила руки и положила их на юбки. – Я была… второй – это не твой дуэльный термин? Я должна была соблазнить тебя пойти со мной и…
– Встретить твоих братьев в месте по их выбору, не моему, – закончил Ахилл за нее.
«Нет, – мысленно ответила Элеонора. – То, что ждет тебя в Вене, совсем не так благородно».
– Что я должен считать причиной такой жажды моей крови? – спросил Ахилл, но так лениво, словно и не ждал ответа. Тыльной стороной ладони он провел по щеке Элеоноры. – Если бы их гнев родился сейчас, конечно, я бы хорошо понял. Я думаю, ни один брат не будет спокоен, если его сестра находится в руках человека, не являющегося ее мужем. Особенно в руках человека, с которым он дрался в бою.
– Их ярость будет неоправданна. Я так же проклята, как и ты.
– Да, мадьярка согласилась, так ведь?
Она согласилась. И еще… Руки Элеоноры перестали дрожать. Она согнула пальцы. Не было колебаний и боязни. Ее ужас ушел, исчез, как коса в летней траве. Она не будет больше трусить перед ним. Она любила его, но любовь была невозможна, она должна похоронить ее в себе навсегда.
Элеонора подняла голову, расправила плечи и повернулась к Ахиллу.
– Я согласилась. Но это было мое тело, которое я согласилась отдать тебе прошлой ночью. Мое тело я согласилась везти в этой карете. Только мое.
Посмотри мне в глаза, Ахилл. Стена все еще стоит. Я отдала тебе свое тело, но остальное я тебе не дала. Мой разум, моя душа – моя венгерская душа – по-прежнему принадлежат мне.
Элеонора сидела в одиночестве на берегу реки. Рев проносящейся воды заглушал даже стук дождя по крыше кареты. Снаружи Ахилл и кучер стояли на краю моста и думали, что делать дальше. Мост был поврежден, хотя и не разрушен.
Она ждала, глядя на перевязанный портрет Эль-Мюзира. «Если бы у меня вообще было какое-то мужество, – подумала Элеонора, – я бы выбросила эту отвратительную вещь в реку». Нет, это стало бы уже подлостью, а не трусостью. Как бы то ни было, прошедших часов не исправишь. И не облегчишь боли, которую она причинила Ахиллу.
Несколько мгновений спустя дверца кареты распахнулась. Ахилл посмотрел на нее, не обращая внимания на воду, заливавшую ее.
– Нам придется переходить реку вброд, – прокричал он. – Эрве хочет попробовать по мосту с лошадьми и каретой. – Сверкнула молния, и сразу же раздался гром. Ахилл посмотрел через плечо, потом повернулся и протянул руку. – У нас нет выбора. Гроза слишком близко.
Элеонора подала руку и вышла из кареты. Поток дождя заставил ее оступиться, но она удержалась на ногах и направилась к мосту.
Вода бурлила вокруг древних каменных свай. Обглоданная половинка луны на глазах Элеоноры исчезала в беловато-сливовой дымке. Огромная старая ива раскинулась у другого конца моста перед валунами, которые, казалось, вырастали прямо из-под земли. Перед нею по-прежнему находилась дорожка размером чуть больше ширины кареты, выглядевшая твердой.
Элеонора глубоко, почти с облегчением вздохнула. С какими еще физическими препятствиями она могла встретиться впереди? Она подобрала свои тяжелые сырые юбки и начала переход. Чулки были видны до колен, но это было лучше, чем путаться в юбках. Прежде чем Элеонора сделала второй шаг, она почувствовала на своих плечах руки.
– Не спеши, – сказал ей в ухо Ахилл. – Медленнее.
Элеонора кивнула и продолжила движение. Давление рук Ахилла было не сильным, но уверенным, и его присутствие сзади давало ощущение надежности, большей, чем камни под ногами. Оно успокаивало ее сильнее, чем ей хотелось бы признать это.
Вода прибывала. Грязно-коричневая муть начала захлестывать уже скользкие камни. Руки Ахилла крепче сжали Элеонору. Это придало ей уверенности и позволило сконцентрироваться на каждом шагу, на каждом камне, куда она ставила ногу.
– Примерно туда, – сказал Ахилл.
Скоро Элеонора увидела длинные и тонкие ветви ивы, раскачивающиеся взад-вперед от дождя и ветра. Еще два шага. Потом один.
Давление на ее плечи прекратилось.
– Ахилл…
– Туда, – произнес Ахилл, указывая на валун-укрытие за ивой. Позади Ахилла Эрве начал подводить к мосту упирающихся от испуга лошадей. Элеонора направилась к валуну, потом поняла, что Ахилла сзади нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100