Что случилось?
— Случилось? Ничего, — невинно ответил Роже. — Сейчас все то же самое, что и много месяцев назад.
Аларик перевел взгляд на Ролло.
— О чем он, черт возьми, болтает?
— Ни о чем… Если не считать того, что ты ведешь себя безобразно… В точности так, как, по мнению саксов, должны вести себя варвары-норманны.
— Да я самый милосердный из всех, кого я знаю, — раздраженно сказал Аларик.
— Милосердный! Ты слышишь, Ричард?
— Ричард! — взревел Аларик, бросив свирепый взгляд на юного оруженосца. — Что это? Ты сплетничаешь за моей спиной, парень?
— Нет…
— Да, он сплетничает, — дерзко заявил Роже. — Аларик, ты носишь клеймо ублюдка всю жизнь и хочешь наградить им своего первенца, своего наследника… Когда-то ты совершил ошибку, женившись не на той… Сейчас с тобой другая… Ее нельзя усмирить силой или ненавистью, но она испытывает нежность к тебе. И ты заставляешь ее страдать за то, что тебе причинила боль первая женщина.
— Она не страдает!
— Она страдает!
— Я очень сомневаюсь, что она выйдет замуж за меня.
Ролло разразился смехом.
— Ха, он боится! Сильнейший, славнейший рыцарь во всей Европе — и боится!
— Да пропадите вы все пропадом! — застонал Аларик.
— У тебя совсем не остается времени! — взревел Роже.
Аларик повернулся и пустил Сатану галопом. Все бросились за ним следом.
Вскоре они въехали в Хейзелфорд. Аларик спешился, увидел чужих лошадей во дворе и почувствовал необоримый страх. Похлопав по крупу Сатану, он бросился в дом.
К его удивлению, в зале отец Дамьен пил с Фальстафом эль.
— Отец, — снимая рукавицы и с тревогой вглядываясь в лицо священника, спросил Аларик, — что случилось?
Священник поднялся и поклонился.
— Все в порядке. Я приехал, полагая, что могу понадобиться вам.
Фальстаф встал и похлопал Аларика по спине.
— Но он приехал слишком поздно.
— О чем ты говоришь? — быстро спросил Аларик.
В зал вошли Роже, Ролло и оруженосцы. Фальстаф не успел ответить, когда вверху на лестнице появилась Эдит. Она рассеянно улыбнулась Аларику и обратилась к Фальстафу:
— Скажи Магали, что в ней есть срочная нужда. Прорвались воды, и нужно сменить постель, — она снова улыбнулась Аларику. — Роды начались.
Аларик почувствовал, что у него подогнулись колени. Роже успел подставить ему стул. Однако Аларик быстро взял себя в руки и вскочил, бросив выразительный взгляд на Роже. Шагнув неверными ногами к столу, он налил в кубок вина и залпом осушил его. Странно… Ему казалось, что в запасе еще много времени.
Аларик со стуком поставил кубок на стол.
— Отец Дамьен, вы мне действительно нужны.
Роже засмеялся.
— Аларик, ты опоздал.
— Думаю, что нет, — отец Дамьен сверкнул глазами. — Требуется некоторое время для того, чтобы младенец появился на свет.
Из кухни вышла Магали с охапкой чистых простыней. Аларик задержал ее:
— Магали, скажи Фаллон, что я приехал домой и вскоре приду к ней.
— Хорошо, мой господин, — с поклоном протянула она, словно не была уверена в том, что Фаллон обрадуется этой вести, и направилась наверх.
Даже сейчас, несмотря на жару, Фаллон дрожала, пока мать одевала на нее чистое белье. Магали с помощью Милдред и Джин быстро убрали старые и постелили новые, сухие простыни. Едва Фаллон с помощью матери снова легла на кровать, как почувствовала приступ боли и с трудом подавила крик.
Это началось утром так исподволь, что, казалось, существовало больше в воображении.
Однако боли усиливались, охватывая поясницу стальными обручами, постепенно переходя на живот.
Сейчас, казалось, между схватками не было пауз. Фаллон и представить себе раньше не могла, что будет так больно.
— Дыши глубже, — посоветовала Эдит, сжимая руку дочери.
Фаллон попыталась последовать ее совету. Она плотно зажмурила глаза и стала молиться. Но, не сдержавшись, вскрикнула во время нового кинжального удара боли, а когда ее отпустило, бессильно откинулась назад, хватая воздух ртом. Бисеринки пота выступили на ее лице.
— Мама, — простонала она тихонько, — я этого не вынесу, я не смогу…
— Теперь уж поздно говорить об этом, — улыбнулась Эдит, смачивая лоб дочери влажной тряпкой.
— Никогда больше! — твердила Фаллон. ? Как ты терпела столько раз? Клянусь, что уйду в монастырь!
Три женщины засмеялись, а Фаллон издала проклятье и застонала в голос, почувствовав, что боль снова приближается. Магали посмотрела на Эдит и кивнула. Когда Фаллон стало чуть легче, повитуха осмотрела ее и бодро сказала на ломаном английском:
— Скоро, mаdemoiselle, вы родите… Очень скоро.
Очень скоро… Скорей бы… умереть… Слезы застилали ей глаза. Она, считавшая себя такой мужественной, сдалась перед болью. Она обливалась потом, и у нее было такое ощущение, что ее распинают и четвертуют.
Новый приступ буквально скрутил Фаллон. Когда ее чуть отпустило, она прохрипела:
— Будь он проклят, проклят!
— Ай! — воскликнула Магали. — Идет граф!
Она вспомнила о словах Аларика лишь тогда, когда услышала его шаги за дверью. Фаллон в ужасе посмотрела на мать.
— Не впускай его, мама, прошу тебя! Останови! — в отчаянии закричала она.
Эдит прижала палец к губам дочери.
— Я поговорю с ним, — успокоила она Фаллон. Но Аларик не просил разрешения войти, а просто вошел, к тому же не один, а в сопровождении отца Дамьена.
— О Господи! Боже милостивый! — запричитала Фаллон, лихорадочно натягивая на себя простынки. — Аларик, немедленно уходи отсюда!
Он подошел, сел рядом и взял за руку.
— Уходи! — повторила она, но в этот момент лицо ее исказилось, и она заскрежетала зубами. Почему никто не предупредил ее, что новая жизнь будет рождаться в таких страшных муках?
Боль затихла. Мокрая от холодного пота, роженица повторила трясущимися губами:
? Ради Бога, ради всего святого, оставь меня!
Аларик коснулся ее лица и крепко сжал ее руки. Боль накатила снова, и Фаллон выкрикнула:
— Я ненавижу тебя!
Аларик обеспокоенно взглянул на Эдит. Та пожала плечами.
— Она не будет помнить, что сейчас говорит.
— Буду! — взметнулась Фаллон.
— Наверно, надо поторопиться, — сказал стоявший у двери отец Дамьен. Сквозь дымку боли Фаллон подумала, что священник похож на высокую черную птицу.
Она облизала пересохшие губы.
— Куда надо поторопиться?
— Мы должны пожениться, — сказал Аларик.
— Нет! — Она дернулась, пытаясь сесть, но это ей не удалось. — Нет, безмозглый болван!
Фаллон была близка к истерике. Он сидел рядом такой красивый, такой внимательный. Но ей хотелось изрубить его в куски, потому что — и в этом нет сомнений! — именно он виновник ее нынешних страданий,
— Я не выйду за тебя замуж! — упрямо повторила она. — У тебя были многие месяцы для этого, а сейчас слишком поздно! Я не хочу!.. Ой, ой, помогите, я не могу больше терпеть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
— Случилось? Ничего, — невинно ответил Роже. — Сейчас все то же самое, что и много месяцев назад.
Аларик перевел взгляд на Ролло.
— О чем он, черт возьми, болтает?
— Ни о чем… Если не считать того, что ты ведешь себя безобразно… В точности так, как, по мнению саксов, должны вести себя варвары-норманны.
— Да я самый милосердный из всех, кого я знаю, — раздраженно сказал Аларик.
— Милосердный! Ты слышишь, Ричард?
— Ричард! — взревел Аларик, бросив свирепый взгляд на юного оруженосца. — Что это? Ты сплетничаешь за моей спиной, парень?
— Нет…
— Да, он сплетничает, — дерзко заявил Роже. — Аларик, ты носишь клеймо ублюдка всю жизнь и хочешь наградить им своего первенца, своего наследника… Когда-то ты совершил ошибку, женившись не на той… Сейчас с тобой другая… Ее нельзя усмирить силой или ненавистью, но она испытывает нежность к тебе. И ты заставляешь ее страдать за то, что тебе причинила боль первая женщина.
— Она не страдает!
— Она страдает!
— Я очень сомневаюсь, что она выйдет замуж за меня.
Ролло разразился смехом.
— Ха, он боится! Сильнейший, славнейший рыцарь во всей Европе — и боится!
— Да пропадите вы все пропадом! — застонал Аларик.
— У тебя совсем не остается времени! — взревел Роже.
Аларик повернулся и пустил Сатану галопом. Все бросились за ним следом.
Вскоре они въехали в Хейзелфорд. Аларик спешился, увидел чужих лошадей во дворе и почувствовал необоримый страх. Похлопав по крупу Сатану, он бросился в дом.
К его удивлению, в зале отец Дамьен пил с Фальстафом эль.
— Отец, — снимая рукавицы и с тревогой вглядываясь в лицо священника, спросил Аларик, — что случилось?
Священник поднялся и поклонился.
— Все в порядке. Я приехал, полагая, что могу понадобиться вам.
Фальстаф встал и похлопал Аларика по спине.
— Но он приехал слишком поздно.
— О чем ты говоришь? — быстро спросил Аларик.
В зал вошли Роже, Ролло и оруженосцы. Фальстаф не успел ответить, когда вверху на лестнице появилась Эдит. Она рассеянно улыбнулась Аларику и обратилась к Фальстафу:
— Скажи Магали, что в ней есть срочная нужда. Прорвались воды, и нужно сменить постель, — она снова улыбнулась Аларику. — Роды начались.
Аларик почувствовал, что у него подогнулись колени. Роже успел подставить ему стул. Однако Аларик быстро взял себя в руки и вскочил, бросив выразительный взгляд на Роже. Шагнув неверными ногами к столу, он налил в кубок вина и залпом осушил его. Странно… Ему казалось, что в запасе еще много времени.
Аларик со стуком поставил кубок на стол.
— Отец Дамьен, вы мне действительно нужны.
Роже засмеялся.
— Аларик, ты опоздал.
— Думаю, что нет, — отец Дамьен сверкнул глазами. — Требуется некоторое время для того, чтобы младенец появился на свет.
Из кухни вышла Магали с охапкой чистых простыней. Аларик задержал ее:
— Магали, скажи Фаллон, что я приехал домой и вскоре приду к ней.
— Хорошо, мой господин, — с поклоном протянула она, словно не была уверена в том, что Фаллон обрадуется этой вести, и направилась наверх.
Даже сейчас, несмотря на жару, Фаллон дрожала, пока мать одевала на нее чистое белье. Магали с помощью Милдред и Джин быстро убрали старые и постелили новые, сухие простыни. Едва Фаллон с помощью матери снова легла на кровать, как почувствовала приступ боли и с трудом подавила крик.
Это началось утром так исподволь, что, казалось, существовало больше в воображении.
Однако боли усиливались, охватывая поясницу стальными обручами, постепенно переходя на живот.
Сейчас, казалось, между схватками не было пауз. Фаллон и представить себе раньше не могла, что будет так больно.
— Дыши глубже, — посоветовала Эдит, сжимая руку дочери.
Фаллон попыталась последовать ее совету. Она плотно зажмурила глаза и стала молиться. Но, не сдержавшись, вскрикнула во время нового кинжального удара боли, а когда ее отпустило, бессильно откинулась назад, хватая воздух ртом. Бисеринки пота выступили на ее лице.
— Мама, — простонала она тихонько, — я этого не вынесу, я не смогу…
— Теперь уж поздно говорить об этом, — улыбнулась Эдит, смачивая лоб дочери влажной тряпкой.
— Никогда больше! — твердила Фаллон. ? Как ты терпела столько раз? Клянусь, что уйду в монастырь!
Три женщины засмеялись, а Фаллон издала проклятье и застонала в голос, почувствовав, что боль снова приближается. Магали посмотрела на Эдит и кивнула. Когда Фаллон стало чуть легче, повитуха осмотрела ее и бодро сказала на ломаном английском:
— Скоро, mаdemoiselle, вы родите… Очень скоро.
Очень скоро… Скорей бы… умереть… Слезы застилали ей глаза. Она, считавшая себя такой мужественной, сдалась перед болью. Она обливалась потом, и у нее было такое ощущение, что ее распинают и четвертуют.
Новый приступ буквально скрутил Фаллон. Когда ее чуть отпустило, она прохрипела:
— Будь он проклят, проклят!
— Ай! — воскликнула Магали. — Идет граф!
Она вспомнила о словах Аларика лишь тогда, когда услышала его шаги за дверью. Фаллон в ужасе посмотрела на мать.
— Не впускай его, мама, прошу тебя! Останови! — в отчаянии закричала она.
Эдит прижала палец к губам дочери.
— Я поговорю с ним, — успокоила она Фаллон. Но Аларик не просил разрешения войти, а просто вошел, к тому же не один, а в сопровождении отца Дамьена.
— О Господи! Боже милостивый! — запричитала Фаллон, лихорадочно натягивая на себя простынки. — Аларик, немедленно уходи отсюда!
Он подошел, сел рядом и взял за руку.
— Уходи! — повторила она, но в этот момент лицо ее исказилось, и она заскрежетала зубами. Почему никто не предупредил ее, что новая жизнь будет рождаться в таких страшных муках?
Боль затихла. Мокрая от холодного пота, роженица повторила трясущимися губами:
? Ради Бога, ради всего святого, оставь меня!
Аларик коснулся ее лица и крепко сжал ее руки. Боль накатила снова, и Фаллон выкрикнула:
— Я ненавижу тебя!
Аларик обеспокоенно взглянул на Эдит. Та пожала плечами.
— Она не будет помнить, что сейчас говорит.
— Буду! — взметнулась Фаллон.
— Наверно, надо поторопиться, — сказал стоявший у двери отец Дамьен. Сквозь дымку боли Фаллон подумала, что священник похож на высокую черную птицу.
Она облизала пересохшие губы.
— Куда надо поторопиться?
— Мы должны пожениться, — сказал Аларик.
— Нет! — Она дернулась, пытаясь сесть, но это ей не удалось. — Нет, безмозглый болван!
Фаллон была близка к истерике. Он сидел рядом такой красивый, такой внимательный. Но ей хотелось изрубить его в куски, потому что — и в этом нет сомнений! — именно он виновник ее нынешних страданий,
— Я не выйду за тебя замуж! — упрямо повторила она. — У тебя были многие месяцы для этого, а сейчас слишком поздно! Я не хочу!.. Ой, ой, помогите, я не могу больше терпеть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114