Самой большой нашей заботой стала еда, вернее, ее отсутствие. У воинов, которым солдаты наступали на пятки, не было времени на охоту, и мы начали голодать.
Как-то вечером Большой Конь, Два Пера и Желтый Олень предложили забраться в лагерь белых и украсть там еду. Тень и Бегущий Теленок, взвесив все за и против, решили, что стоит рискнуть. Вскоре после полуночи три добровольца бесшумно выскользнули из лагеря. Мне не спалось, и, накинув на себя одеяло из бизоньей шкуры, я отправилась на поиски Тени.
Отыскала я его возле затухавшего костра. В темноте он показался мне одиноким и грустным, я поняла, что он вспоминает своего отца Черного Филина и прежние времена, когда индейцам вольготно жилось в их стране. Я знала, что он беспокоится обо мне и о нашем будущем ребенке. И еще он боится, как бы чего не случилось с тремя воинами, отправившимися в лагерь противника. Желая его утешить, я подошла и положила руку ему на плечо.
Ни слова не говоря, Тень обнял меня, и мы долго стояли так.
– Они уже должны были бы вернуться, – примерно через полчаса сказал Тень.
Не успел он это сказать, как в тишине раздались выстрелы. Воины вскочили со своих мест, схватили оружие и приготовились к бою. Еще минут через пятнадцать в лагерь вернулся Большой Конь. Он был один, и воины обменялись понимающими взглядами в ожидании, пока он заговорит.
– Там оказались два солдата в засаде, – сказал Большой Конь, едва переведя дух. – Мы их не заметили, а потом было уже слишком поздно. Желтый Олень успел убить одного, прежде чем в него тоже выстрелили. Два Пера был ранен, когда мы прыгали из фургона. На него сразу же навалились три солдата. Я убил одного из них ножом, а потом убежал.
– Что с Желтым Оленем и Двумя Перьями? – спросил Тень. – Они погибли?
– Не знаю, – едва слышно прошептал Большой Конь и упал без сознания.
Только тогда мы увидели дырку от пули у него в спине. Осмотрев его получше, мы поняли, что рана сквозная, и я, когда перевязывала его, подумала, что ему очень повезло, потому что пройди пуля выше и левее, он был бы уже мертв.
На рассвете Тень и Бегущий Теленок, никому ничего не сказав, ушли из лагеря. Их не было, как мне показалось, целую вечность, и я уже не помнила себя от страха, когда они наконец возвратились.
На лице Тени застыло выражение бессильной ярости.
– Оба убиты. Они повесили их за ноги, как зверей. Оба изрезаны от шеи до живота.
– Они хорошо умерли, – с гордостью прибавил Бегущий Теленок. – Пусть даже с вывалившимися кишками, они до конца остались настоящими воинами.
ГЛАВА 14
Дни становились короче, ночи длиннее и холоднее, и солдаты все так же не спускали с нас глаз. В конце октября я сидела одна на вершине скалы, пока воины Тени сражались внизу с солдатами. Тень было легко узнать по его великолепному головному убору, когда он мелькал между синими мундирами и с такой же скоростью и аккуратностью выпускал свои стрелы, с какой солдаты палили из ружей. Коленями направляя Красного Ветра, он давил копытами пеших солдат, не оставляя никого в живых, и мне то и дело слышались боевые кличи на шести-семи языках, сопровождаемые ржанием смертельно раненных лошадей и стонами умирающих людей. Дым становился гуще, пыль поднималась до небес, и я уже ничего не видела из того, что происходило внизу. Перегнувшись в седле, я вглядывалась в даль, как вдруг услыхала рядом голос:
– Эй, глядите-ка, кого я тут поймал!
Я вздрогнула и, оглянувшись, увидела рябое лицо солдата.
– Вроде, я закончил эту драку, – хрипло проговорил он, и не успела я оглянуться, как он уже связал мне за спиной руки, взял под уздцы Солнышко и повел ее вниз в лагерь белых.
Вдалеке я слышала звуки, боя и размышляла о том, долго ли он еще продлится и что будет делать Тень, когда узнает о моем исчезновении.
Когда мы въехали в лагерь, солдат грубо стащил меня с седла и повел в большую палатку. Там сидел седой человек с седыми усами и холодным взглядом серых глаз. Он хмуро повернулся к нам, едва мы оказались внутри.
– Сукин сын! – выругал он солдата. – Я посылал тебя осмотреть местность, а не воевать с бабами!
– Это не простая баба, майор Келли, – хитро улыбаясь, доложил солдат. – Это жена Двух Летящих Ястребов.
У майора брови поползли вверх, и в глазах появился любопытный огонек.
– Он говорит правду, женщина?
Я вспыхнула, когда заметила, что майор с отвращением смотрит на мой вздутый живот, но в голове у меня сделалось как никогда ясно и, вздернув подбородок, я с гордостью произнесла:
– Да. Я – его жена. И горжусь этим.
Майор Келли фыркнул:
– Да? Ну, ты не будешь так задирать нос, когда окажешься за решеткой вместе с врагами твоей страны. Не удивлюсь, если тебя засадят вместе с твоим ублюдком, а ключ потеряют!
Тюрьма! Эта угроза привела меня в отчаяние, которое мне не удалось скрыть. Неужели меня посадят в тюрьму только за то, что я жила с Тенью? И моего ребенка тоже? Нет, они не посмеют держать в тюрьме младенца!
– Стоктон, убери отсюда эту индейскую шлюху, – приказал Келли. – И скажи Боевому Коню и Облаку, что мне надо немедленно видеть их.
– Слушаю, сэр, – сказал Стоктон и, вытолкнув меня из палатки майора, повел в другую, поменьше, в противоположном конце лагеря. С усмешкой он привязал меня к стулу, и я вздрогнула, когда его рука скользнула мне за пазуху, и, схватив меня за грудь, он обдал меня своим скверным дыханием. – Не скучай, крошка, я скоро вернусь!
Он засмеялся и ушел, оставив меня наедине с моими мыслями.
Едва он скрылся с глаз, как я попыталась освободиться, но у меня ничего не получилось. Минут пятнадцать я не оставляла отчаянных попыток обрести свободу и вынуждена была признать себя побежденной. Мне было очень страшно. Что делать, если Стоктон вернется? Не может быть, чтобы он говорил серьезно. Скорее всего, он хотел меня напугать. Не будет же он и вправду меня насиловать. Господи, это меня-то с моим животом! Никакой мужчина, даже самый отпетый, не станет насиловать беременную женщину.
Время тянулось бесконечно. Наступила тишина. Я больше не слышала звуков боя и испугалась еще сильнее. Хорошо бы, если бы индейцы победили. Не могут же они убежать, бросив меня тут. Мороз пробежал у меня по коже, едва я представила, как перехожу от солдата к солдату, пока мы добираемся до форта, а там меня бросают в тюрьму.
Мне показалось, что прошло несколько часов, прежде чем за мной явились два индейца. Не говоря ни слова, они развязали меня и повели к выходу.
– Залезай на кобылу, – приказал один из них.
– Куда мы едем? – спросила я, стараясь не показать, как я напугана.
– На переговоры с Двумя Летящими Ястребами.
Ответ был неожиданным, но оттого не менее приятным.
Одно только имя Тени действовало на меня умиротворяюще, и я не оказала никакого сопротивления, когда один индеец привязал мне руки к луке седла, а другой взял под уздцы Солнышко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72