Они разъезжали вокруг в своих перьях, курили трубки, ходили в гости друг к другу, играли в разные игры.
Днем небольшая группа, как правило, отделялась от «змеи» и отправлялась на охоту добывать мясо для всего племени. Это было единственной обязанностью воинов, насколько я сумела разобраться в жизни индейцев, и мне было интересно, как относятся жены к их привольной жизни.
На другой день к вечеру у меня ужасно разболелись ноги. Молодой Листок, первая жена Черного Филина, дала мне свои мокасины, в которых идти было несравнимо легче, так что я поклялась никогда больше не надевать туфли. Олениха тоже проявила щедрость. Видя, как мне неудобно в длинной юбке, она подарила мне прелестный наряд из отличной кожи со множеством украшений. Правда, я чувствовала себя в нем полуголой, зато моя походная жизнь стала легче.
В одежде шайенов, с двумя длинными косами за спиной я начинала ощущать себя будто и взаправду родившейся в вигваме.
Что до вигвама, то так как у нас с Тенью ничего не было, мы поселились вместе с его отцом. Черный Филин и его жены относились ко мне с таким уважением и такой добротой, что я вскоре полюбила их. А его жены были очень разными и по возрасту, и по характеру.
Сначала Молодой Листок. Ей было около сорока лет, и она уже начинала полнеть. Но ее очень красило лунообразное живое лицо. Насколько я поняла, она уже долгие годы была женой Черного Филина, и очень удивилась, узнав, что она стала ею всего пять лет назад. За это время она родила ему двух сыновей, но оба умерли, еще не научившись ходить. Даже когда она улыбалась, глаза у нее оставались печальными.
Молодой Листок отличалась спокойным нравом и тихим голосом, но была на редкость умна. Частенько, когда Олениха уже спала и в вигваме все замирало, я слышала, как Черный Филин обсуждал с ней дела племени.
Олениха же была совсем юной, лет шестнадцати-семнадцати, не старше. Слишком юной для мужчины, которому уже под пятьдесят! Она стала женой Черного Филина всего месяц назад и по виду была совершенно довольна своей судьбой, даже несмотря на то, что ей приходилось делить мужа с Молодым Листком, о чем я не могла думать без отвращения. Тем не менее, побыв с шайенами какое-то время, я заметила, что у многих воинов по нескольку жен. У Большого Бобра их было три. А у Лося Мечтателя, этого высохшего старика, целых четыре!
С Оленихой мы были близки по возрасту и быстро подружились. У нее очень часто менялось настроение. То она веселилась до упаду, то вдруг, без всякой видимой причины, начинала сердиться. Я часто замечала, как Черный Филин смотрит на нее в недоумении, не зная, то ли наказать ее, то ли пожалеть. Когда мы с Оленихой сошлись поближе, я спросила ее, неужели ей в самом деле нравится быть второй женой.
– А почему нет? – ответила она вопросом на вопрос. – Черный Филин – храбрый воин и хороший охотник. У нас всегда есть мясо. Да и работы меньше, если нас двое.
Что ж, насчет работы это совсем неплохо, но ведь делить приходится не только работу, но еще и мужа. А вот это уже слишком! Правда, об этом я ей не сказала. В конце концов, нечего совать нос в чужие дела!
Когда я освоилась настолько, что отставила в сторону все прежние предрассудки, я поняла, насколько наличие нескольких жен не только упрощает жизнь, но и решает многие практические проблемы. Женщин в племени было намного больше мужчин, и воин часто женился на старухе или вдове, чтобы дать ей кров и пищу.
Жизнь в одном вигваме почти не оставляла возможности побыть наедине, и меня очень трогало, когда семейство Тени на час или около того покидало вигвам, чтобы мы с Тенью могли побыть одни. Я очень ценила каждое такое мгновение. Мы могли от души нацеловаться под бизоньими шкурами, и вскоре я знала тело своего мужчины не хуже своего собственного. Каким счастьем было лежать в его объятиях и знать, что он любит меня и я люблю его.
Пока мы были в пути, я довольно часто ловила на себе взгляды одной молодой индианки. Она была очень хороша собой. Высокая, стройная, с черными волосами по пояс и сверкающими черными глазами. Как-то я улыбнулась ей, решив, что она хочет подружиться, но она нахмурилась и отвернулась. Удивившись, я спросила о ней Олениху.
– А! Сияющая Звезда! – беззаботно воскликнула Олениха. – Два Летящих Ястреба играл на дудочке возле ее вигвама. Все думали, что он на ней женится, а он вдруг потерял к ней интерес и стал мало времени проводить в деревне.
Я покраснела, встретив понимающий взгляд Оленихи, и, неловко извинившись, отошла к Молодому Листку. Ревность охватила меня, когда я представила, как Тень ухаживает за Сияющей Звездой. Интересно, она приглашала его под красное одеяло? А он ее обнимал?
В полном неведении насчет того, куда мы идем и зачем, я спросила об этом Молодого Листка, и она сказала, что шайены направляются к реке Розовый Бутон, где ждут их союзники сиу во главе с Сидящим Быком и Безумным Конем. Мы прошли многие мили по красивейшим на земле местам, и я начала понимать, почему белые облюбовали их для себя, а индейцы стоят насмерть, не желая их отдавать. Вокруг нас расстилалось без конца и без края море высокой густой травы, колыхавшейся выше наших голов. Кристально чистые реки и водопады окружали девственные леса, в которых было много ягод, но также и много дичи. Непуганые белохвостые олени и антилопы, медведи, волки, зайцы, лисы, койоты, лоси постоянно встречались нам на пути. Я не поверила глазам, когда увидела стадо бизонов, словно ковер, покрывавшее саванну. Тень, правда, с горечью заметил, что по-настоящему большие стада уже не встречаются благодаря стараниям белых людей. Он рассказал мне, будто еще несколько лет назад северное стадо было таким многочисленным, что воину надо было потратить три часа, чтобы объехать его целиком. Мне было трудно ему поверить, однако, судя по выражению его лица, он говорил правду, и я поняла, почему индейцы ненавидят бледнолицых пришельцев.
Во время этого перехода я много узнала о шайенах. Например, я узнала, что дети шайенов с младенчества приучаются не плакать, чтобы, не дай бог, во время нападения врагов не выдать никого своим криком. Но я также узнала, что их никогда не ругают и не наказывают, и свои жизненные уроки они получают самым неприятным образом – на собственном опыте. Мальчиков баловали особенно, и на их детские шалости смотрели с недоумением или вовсе их не замечали.
Когда я сказала об этом Тени, он лишь пожал плечами:
– Жизнь воина коротка. Иногда его убивают в первом же сражении. Мой народ это понимает, и пока мальчики не нарушают наши законы и не обижают старших, им многое позволяется, но только до четырнадцати лет.
С некоторым удивлением я узнала, что первая менструация у девочки из племени шаейнов – это большой праздник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Днем небольшая группа, как правило, отделялась от «змеи» и отправлялась на охоту добывать мясо для всего племени. Это было единственной обязанностью воинов, насколько я сумела разобраться в жизни индейцев, и мне было интересно, как относятся жены к их привольной жизни.
На другой день к вечеру у меня ужасно разболелись ноги. Молодой Листок, первая жена Черного Филина, дала мне свои мокасины, в которых идти было несравнимо легче, так что я поклялась никогда больше не надевать туфли. Олениха тоже проявила щедрость. Видя, как мне неудобно в длинной юбке, она подарила мне прелестный наряд из отличной кожи со множеством украшений. Правда, я чувствовала себя в нем полуголой, зато моя походная жизнь стала легче.
В одежде шайенов, с двумя длинными косами за спиной я начинала ощущать себя будто и взаправду родившейся в вигваме.
Что до вигвама, то так как у нас с Тенью ничего не было, мы поселились вместе с его отцом. Черный Филин и его жены относились ко мне с таким уважением и такой добротой, что я вскоре полюбила их. А его жены были очень разными и по возрасту, и по характеру.
Сначала Молодой Листок. Ей было около сорока лет, и она уже начинала полнеть. Но ее очень красило лунообразное живое лицо. Насколько я поняла, она уже долгие годы была женой Черного Филина, и очень удивилась, узнав, что она стала ею всего пять лет назад. За это время она родила ему двух сыновей, но оба умерли, еще не научившись ходить. Даже когда она улыбалась, глаза у нее оставались печальными.
Молодой Листок отличалась спокойным нравом и тихим голосом, но была на редкость умна. Частенько, когда Олениха уже спала и в вигваме все замирало, я слышала, как Черный Филин обсуждал с ней дела племени.
Олениха же была совсем юной, лет шестнадцати-семнадцати, не старше. Слишком юной для мужчины, которому уже под пятьдесят! Она стала женой Черного Филина всего месяц назад и по виду была совершенно довольна своей судьбой, даже несмотря на то, что ей приходилось делить мужа с Молодым Листком, о чем я не могла думать без отвращения. Тем не менее, побыв с шайенами какое-то время, я заметила, что у многих воинов по нескольку жен. У Большого Бобра их было три. А у Лося Мечтателя, этого высохшего старика, целых четыре!
С Оленихой мы были близки по возрасту и быстро подружились. У нее очень часто менялось настроение. То она веселилась до упаду, то вдруг, без всякой видимой причины, начинала сердиться. Я часто замечала, как Черный Филин смотрит на нее в недоумении, не зная, то ли наказать ее, то ли пожалеть. Когда мы с Оленихой сошлись поближе, я спросила ее, неужели ей в самом деле нравится быть второй женой.
– А почему нет? – ответила она вопросом на вопрос. – Черный Филин – храбрый воин и хороший охотник. У нас всегда есть мясо. Да и работы меньше, если нас двое.
Что ж, насчет работы это совсем неплохо, но ведь делить приходится не только работу, но еще и мужа. А вот это уже слишком! Правда, об этом я ей не сказала. В конце концов, нечего совать нос в чужие дела!
Когда я освоилась настолько, что отставила в сторону все прежние предрассудки, я поняла, насколько наличие нескольких жен не только упрощает жизнь, но и решает многие практические проблемы. Женщин в племени было намного больше мужчин, и воин часто женился на старухе или вдове, чтобы дать ей кров и пищу.
Жизнь в одном вигваме почти не оставляла возможности побыть наедине, и меня очень трогало, когда семейство Тени на час или около того покидало вигвам, чтобы мы с Тенью могли побыть одни. Я очень ценила каждое такое мгновение. Мы могли от души нацеловаться под бизоньими шкурами, и вскоре я знала тело своего мужчины не хуже своего собственного. Каким счастьем было лежать в его объятиях и знать, что он любит меня и я люблю его.
Пока мы были в пути, я довольно часто ловила на себе взгляды одной молодой индианки. Она была очень хороша собой. Высокая, стройная, с черными волосами по пояс и сверкающими черными глазами. Как-то я улыбнулась ей, решив, что она хочет подружиться, но она нахмурилась и отвернулась. Удивившись, я спросила о ней Олениху.
– А! Сияющая Звезда! – беззаботно воскликнула Олениха. – Два Летящих Ястреба играл на дудочке возле ее вигвама. Все думали, что он на ней женится, а он вдруг потерял к ней интерес и стал мало времени проводить в деревне.
Я покраснела, встретив понимающий взгляд Оленихи, и, неловко извинившись, отошла к Молодому Листку. Ревность охватила меня, когда я представила, как Тень ухаживает за Сияющей Звездой. Интересно, она приглашала его под красное одеяло? А он ее обнимал?
В полном неведении насчет того, куда мы идем и зачем, я спросила об этом Молодого Листка, и она сказала, что шайены направляются к реке Розовый Бутон, где ждут их союзники сиу во главе с Сидящим Быком и Безумным Конем. Мы прошли многие мили по красивейшим на земле местам, и я начала понимать, почему белые облюбовали их для себя, а индейцы стоят насмерть, не желая их отдавать. Вокруг нас расстилалось без конца и без края море высокой густой травы, колыхавшейся выше наших голов. Кристально чистые реки и водопады окружали девственные леса, в которых было много ягод, но также и много дичи. Непуганые белохвостые олени и антилопы, медведи, волки, зайцы, лисы, койоты, лоси постоянно встречались нам на пути. Я не поверила глазам, когда увидела стадо бизонов, словно ковер, покрывавшее саванну. Тень, правда, с горечью заметил, что по-настоящему большие стада уже не встречаются благодаря стараниям белых людей. Он рассказал мне, будто еще несколько лет назад северное стадо было таким многочисленным, что воину надо было потратить три часа, чтобы объехать его целиком. Мне было трудно ему поверить, однако, судя по выражению его лица, он говорил правду, и я поняла, почему индейцы ненавидят бледнолицых пришельцев.
Во время этого перехода я много узнала о шайенах. Например, я узнала, что дети шайенов с младенчества приучаются не плакать, чтобы, не дай бог, во время нападения врагов не выдать никого своим криком. Но я также узнала, что их никогда не ругают и не наказывают, и свои жизненные уроки они получают самым неприятным образом – на собственном опыте. Мальчиков баловали особенно, и на их детские шалости смотрели с недоумением или вовсе их не замечали.
Когда я сказала об этом Тени, он лишь пожал плечами:
– Жизнь воина коротка. Иногда его убивают в первом же сражении. Мой народ это понимает, и пока мальчики не нарушают наши законы и не обижают старших, им многое позволяется, но только до четырнадцати лет.
С некоторым удивлением я узнала, что первая менструация у девочки из племени шаейнов – это большой праздник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72