– Копы, вроде тебя. Несли всякую чушь насчет перевоспитания, хотя все их перевоспитание сводилось к грубой силе. Ничего другого у них и на уме не было, вроде как у тебя. Они хотели убить меня – или сломать, что одно и то же. Я был для них уличной крысой, пойманной на краже. Я был беззащитен. Они думали, будто могут делать со мной что угодно. Мой сосед должен был служить для меня хорошим примером, потому как являлся живым свидетельством успеха их воспитательной методы. Этот малый попался на краже купюр из бумажника собственного напаши и, отмотав в исправительной школе пять лет, твердо встал на путь добродетели. Они хотели, чтобы он помог мне исправиться. Звали его Скарл. Он был первостатейной мразью: из тех козлов, что будут тебе жрать дерьмо и улыбаться. Белозубой улыбочкой. Ему хотелось помочь мне исправиться, это точно. Хотелось прогнуться перед ними, показать себя с такой стороны, чтобы они лучше к нему относились. И уж как он старался, как сопли с сахаром мешал, чтобы я поверил в его дружеское расположение. Всячески выказывал свою дерьмовую заботу. Познакомил меня с внутренней жизнью школы. Не позволял старшим ребятам меня дубасить. Учил тому, как получать поблажки, как разжиться на кухне добавкой, как попасть в список на поощрение. После проведенного рядом с ним дня меня тянуло блевать. Но я проучил этого придурка. Каждому воспитаннику разрешалось иметь личный шкафчик, который запирался на ключ. У него тоже такой был, да только ключик свой он прятал дерьмово. Ну, я его и спер. Потом я наведался в комнатенки некоторых копов и прибрал там, что плохо лежало, – многоцветные ручки, наркоту и все такое… Кстати, у одного вашего нашлась чудненькая подборка порнографических картинок… – Энгус осклабился. – И некоторые мои нынешние идеи почерпнуты как раз оттуда.
Мори промолчала.
– … так вот, кое-что из своей добычи я взял да и засунул в шкафчик Скарла. А шкафчик запер. А ключ положил на место: он, болван, так и не заметил пропажи. А на следующее утро копы как с цепи сорвались. Устроили общий шмон. Врывались во все комнаты подряд. Заставляли нас раздеваться и стоять голыми, пока они обшаривали шкафчики. А когда старина Скарл увидел, что обнаружилось в его шкафчике, он хлопнулся в обморок. – Энгус расхохотался, однако смех получился натужным и фальшивым. Непонятно почему, но воспоминание о той ловкой проделке утратило аромат удовольствия. Откуда-то появился привкус горечи, словно кто-то его надул.
Силясь снова сделать воспоминание приятным, он продолжил:
– Но добили его те порнографические картинки. Их сочли слишком забавными для исправительной школы, и бедолагу куда-то спровадили. Наверное, перевели и колонию для старших. – Увы, почувствовать удовольствие Энгусу так и не удалось. – Ну, а меня поселили в комнате с целой компанией подонков, очень любивших от нечего делать меня трахать. Так я и жил, пока не выпал случай оттуда смыться.
Некоторое время Мори молчала, а потом угрюмо спросила:
– И какое отношение это имеет ко мне?
– Э?.. – Энгус уже успел забыть про ее вопрос.
– Ты подставил своего товарища, – проговорила она осипшим, измученным голосом. – Того самого, который тебя защищал. Скорее всего, ты навредил этим себе больше, чем ему. И какое отношение это имеет ко мне?
– Мне было приятно, – буркнул Энгус, досадуя на потерю хорошего настроения. – Вот какое отношение это имеет к тебе. Мне было приятно.
С этими словами он повернулся и уже двинулся к выходу из отсека, когда она мягко произнесла:
– Постой.
Он остановился.
– Считай, что это было сделано законно. Я имею в виду зонный имплантат. Я готова подтвердить это, сказать, что у тебя не было другого выхода. Что ты вынужден был поступить так, чтобы спасти нас обоих. Только прекрати это.
Энгус обернулся и посмотрел на нее, но теперь она отвела глаза.
– Как же так, – хмыкнул он. – Ты ведь коп. Как же все твои угрозы? Я-то думал, ты ищешь способ разделаться со мной.
– Мне страшно, – умоляюще пролепетала Мори. – Я хочу жить.
То, как она сомкнула колени и уткнулась в них лицом, наводило на мысль о действительно запредельном страхе.
– Я буду служить тебе как член экипажа. Засвидетельствую, что ты поступил законно. Они поверят мне, ведь я из полиции. Я ни словом не помяну о тех старателях… Я… – Голос ее дрогнул. – Я буду ублажать тебя в постели. Буду делать все, что захочешь. Только пощади меня. Перестань меня мучить.
На какой-то миг Энгусу показалось, что он готов прислушаться к ее словам, готов поддаться жалости. Неужто она уже сломалась? Но уже в следующий миг на него нахлынула злоба.
– Черта с два! – рявкнул он. – Пощады ты не дождешься. Никогда. Ты боишься, и это просто замечательно.
Прежде, чем она успела сказать еще что-то, он повернулся и ушел, предоставив ее себе. Пусть отдыхает. Пусть готовит себя для своего хозяина.
8
Однако Энгус чувствовал, что его вожделение необъяснимо ослабло. Воспоминания о том, как обходились с ним соседи по комнате в исправительной школе, заставило острее осознать опасность нынешнего положения. Даже если проделывать всякие фокусы с Мори и вправду приятно, удовольствие все равно не стоит риска. А торчать на месте, да еще и в поврежденном корабле, – риск немалый.
У него не было возможности оценить степень ущерба точно, в силу непредсказуемости фактора усталости металла: трудно сказать, продержится железяка долго или полетит через минуту. А вот Мори принадлежит ему и никуда не денется. Ничего с ней не сделается: он может воспользоваться ею, когда заблагорассудится А коли так, глупо оставаться на месте, рискуя нарваться на неприятности из-за плотских утех.
Пока она долго и старательно отмывалась – как с плотоядной усмешкой подумал Энгус, силилась соскрести с кожи следы его прикосновений, – он включил некоторые из систем «Красотки».
В первую очередь, в целях собственной безопасности, Энгус ввел новую серию приоритетных кодов и сигналов тревоги. На тот случай, если Мори, когда он допустит ее к панели управления, вздумает отмочить что-то не то, он установил для себя систему предупреждения, после чего занялся проверкой детекторов, сканеров и прочих приборов обнаружения.
Проверка подтвердила то, что уже было ему известно. «Красотка» получила локальное повреждение антенн, из-за чего в системе обзора возникла слепая зона. Чтобы хоть как-то компенсировать эту слепоту, ему придется вести корабль в режиме постоянного вращения. Такой режим являлся весьма сложным для пилота с точки зрения анализа поступающих данных, но зато давал одно преимущество. Пока корабль будет вращаться, Мори не сможет свободно передвигаться: ей придется сидеть и пилотском кресле, пристегнувшись ремнями. Одной проблемой меньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43