Я хочу ей помочь.
— Калли слишком слит со своим животом, — прервал Рон. — Она заставляет думать, док. Она заставила думать о Молли и Калли. Вы знаете, она была в тройке с Мюэлом Арандайлом, тем парнем, что написал «Имперскую Звезду»? Должно быть, знаете, так как вы ее доктор. Во всяком случае, начинаешь думать, что, может быть, люди, живущие в других мирах, как сказал Калли, люди, которые пишут книги и делают оружие, эти люди реальны. Если вы верите в них, вам легче поверить и в себя. И тогда тот, кто сделает это с вами, нуждается в помощи, вы помогаете.
— Доктор, — сказала Молли. — Я была мертва, она оживила меня. Что я должна сделать?
— Вы можете рассказать мне все, что сами знаете, — он перегнулся через стол, сцепив пальцы, — о Батчере?
— О Батчере? — спросил Брасс. Остальные тоже были удивленны. — Но что о нем? Мы не знаем ничего, только то, что капитан и он действительно сблизились.
— Вы три недели были с ним на одном корабле. Расскажите мне все, что вы видели.
Экипаж смотрел друг на друга в вопросительном молчании.
— Может ли что-то указать, откуда он?
— Титан, — сказал Калли. — Знак на руке.
— До Титана, по крайней мере на пять лет раньше. Проблема в том, что этого не знает и сам Батчер.
Они смотрели друг на друга еще более ошеломленные.
Наконец Брасс сказал: — Его язык. Капитан сказала, что изначально он говорил на языке, в котором нет слова «я».
Доктор Тмварба еще более нахмурился, когда снова щелкнул микрофон Лишенных Тела:
— Она научила его говорить «я» и «вы»… Они гуляли вечером по кладбищу, а мы парили над ними, когда они узнали друг о друге, кто они.
— «Я», — сказал Тмварба. — В этом что-то есть. Интересно. Казалось, я знаю о Ридре все, что стоит знать. Но, оказывается, я знаю мало…
Микрофон щелкнул в третий раз: — Вы знаете о майне-птице?
Тмварба был изумлен: — Разумеется. Я был при этом.
Раздался смех Лишенного Тела: — Но она никогда не говорила вам, чего она испугалась.
— Это была истерика, вызванная предыдущими потрясениями.
Приведения рассмеялись:
— Червяк, доктор Тмварба. Она вовсе не боялась птицы. Она испугалась телепатического впечатления об огромном земляном черве, ползущем на нее, испугалась картины, которую рисовала птица.
— Она сказала это вам… и никогда не говорила мне.
— Миры, — повторил призрак. — Миры существуют у вас перед глазами, а вы их не видите. Эта комната может быть полна фантомов, но вы этого не знаете. Даже остальные члены экипажа не знают того, что говорим мы сейчас, но капитан Вонг, она никогда не использовала микрофон. Она нашла способ разговаривать с нами без приборов. Она прорвалась сквозь миры и соединилась с нами — это очень важно. И оба становились богаче.
— Тогда кто-то в мире, моем или вашем, должен сказать, откуда пришел Батчер. — Какое-то воспоминание проникло из памяти доктора, и он засмеялся. Остальные смотрели на него с удивлением. — Червь. «Где-то в раю теперь червь, червь…» Это из ее раннего стихотворения. А мне никогда не приходило в голову.
— Мне полагается быть счастливым? — поинтересовался Тмварба.
— Вам полагается быть заинтересованным, — ответил генерал Форестер.
— Вы посмотрели на гиперстатическую карту и обнаружили то, что, несмотря на то, что попытки диверсии за последние годы происходили в обычном пространстве галактики, они все лежат на крейсерской дистанции от Спецелли Снэп, на расстоянии одного прыжка. Вы так же обнаружили, что в то время, когда Батчер был на Титане, никаких диверсий не было. Иными словами, вы установили высокую вероятность того, что Батчер ответственен за все это дело. Нет, я вовсе не счастлив.
— Почему?
— Потому что он важная личность.
— Важная?
— Важная… для Ридры. Экипаж сказал мне это.
— Он? — потом пришло понимание. — Он? О, нет, кто угодно другой. Он низшая форма. Нет. Грабежи, диверсии, множество убийств… я хочу сказать, что он…
— Вы не знаете, что он. И если он ответственен за атаки Вавилона-17, в своем праве он так же экстраординарен, как и Ридра, — доктор встал с пузырькового кресла. — Вы дадите мне возможность проверить мою идею? Я слушал ваши целое утро. А моя сработает вероятно.
— Я все еще не понимаю, чего вы хотите.
Доктор Тмварба вздохнул.
— Прежде всего я хочу поместить Ридру, Батчера и вас в самую глубокую, темную, наиболее сильно охраняемую и недоступную темницу штаб-квартиры Администрации Союза.
— Но у нас нет тем…
— Не обманывайте меня, — спокойно сказал доктор Тмварба. — Вспомните, вы ведете войну.
Генерал скривился.
— Зачем вся эта секретность?
— Потому что этот парень много стоит. Если бы рядом со мной были бы все военные силы Союза, я был бы спокойнее, тогда бы я знал, что у нас есть шанс.
Ридра сидела в одном углу тюремной камеры, Батчер — в другом. Оба были привязаны пластиковыми ремнями к сидениям, выступавшим из стен. Доктор Тмварба следил за тем, как из камеры выкатывают оборудование.
— Никаких темниц, никаких пыточных камер, а, генерал? — он взглянул на красно-коричневое пятно, которое стирали с пола у его ног, и покачал головой. — Я был бы счастлив, если бы камеру промыли кислотой и продезинфицировали. Но, наверное, никакой приказ…
— У вас есть все необходимое, доктор? — спросил генерал, игнорируя его недовольство. — Если вы изменили свои намерения, то через пятнадцать минут здесь будет множество специалистов.
— Место недостаточно велико, — сказал доктор Тмварба. — Я получил девять специалистов прямо здесь.
Он положил руку на среднего размера компьютер, размещенный у стены рядом с остальными.
— Вы говорили, — сказал генерал Форестер в ответ, что необходима максимальная безопасность. Я могу собрать здесь двести пятьдесят мастеров айкидо.
— Я имею черный пояс айкидо, генерал, и думаю, что мы вдвоем справимся.
Генерал поднял брови.
— Я сам занимаюсь карате, но айкидо я никогда не понимал. А у вас черный пояс?
Доктор Тмварба, налаживая оборудование, кивнул.
— И у Ридры тоже. Я не знаю, что может сделать Батчер, поэтому предпочел привязать их.
— Хорошо. — Форестер притронулся к чему-то на дверном косяке. Металлическая плита медленно опустилась. — Будем здесь пять минут. — Плита достигла пола, и полоска между краями двери исчезла. — Края сварены. Мы в центре двенадцати слоев защиты, причем все они непреодолимы. Никто не знает даже расположения этого места, включая меня.
— После лабиринтов, которые мы прошли, я тоже не знаю, — сказал Тмварба.
— На случай, если кто-нибудь захочет засечь нас, мы автоматически передвигаемся каждые пятнадцать секунд. Он не вырвется отсюда.
Генерал указал на Батчера.
— Я скорее хочу быть уверен, что никто не ворвется сюда, — сказал Тмварба и нажал кнопку.
— Начинайте.
— У Батчера амнезия, как говорят доктора на Титане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
— Калли слишком слит со своим животом, — прервал Рон. — Она заставляет думать, док. Она заставила думать о Молли и Калли. Вы знаете, она была в тройке с Мюэлом Арандайлом, тем парнем, что написал «Имперскую Звезду»? Должно быть, знаете, так как вы ее доктор. Во всяком случае, начинаешь думать, что, может быть, люди, живущие в других мирах, как сказал Калли, люди, которые пишут книги и делают оружие, эти люди реальны. Если вы верите в них, вам легче поверить и в себя. И тогда тот, кто сделает это с вами, нуждается в помощи, вы помогаете.
— Доктор, — сказала Молли. — Я была мертва, она оживила меня. Что я должна сделать?
— Вы можете рассказать мне все, что сами знаете, — он перегнулся через стол, сцепив пальцы, — о Батчере?
— О Батчере? — спросил Брасс. Остальные тоже были удивленны. — Но что о нем? Мы не знаем ничего, только то, что капитан и он действительно сблизились.
— Вы три недели были с ним на одном корабле. Расскажите мне все, что вы видели.
Экипаж смотрел друг на друга в вопросительном молчании.
— Может ли что-то указать, откуда он?
— Титан, — сказал Калли. — Знак на руке.
— До Титана, по крайней мере на пять лет раньше. Проблема в том, что этого не знает и сам Батчер.
Они смотрели друг на друга еще более ошеломленные.
Наконец Брасс сказал: — Его язык. Капитан сказала, что изначально он говорил на языке, в котором нет слова «я».
Доктор Тмварба еще более нахмурился, когда снова щелкнул микрофон Лишенных Тела:
— Она научила его говорить «я» и «вы»… Они гуляли вечером по кладбищу, а мы парили над ними, когда они узнали друг о друге, кто они.
— «Я», — сказал Тмварба. — В этом что-то есть. Интересно. Казалось, я знаю о Ридре все, что стоит знать. Но, оказывается, я знаю мало…
Микрофон щелкнул в третий раз: — Вы знаете о майне-птице?
Тмварба был изумлен: — Разумеется. Я был при этом.
Раздался смех Лишенного Тела: — Но она никогда не говорила вам, чего она испугалась.
— Это была истерика, вызванная предыдущими потрясениями.
Приведения рассмеялись:
— Червяк, доктор Тмварба. Она вовсе не боялась птицы. Она испугалась телепатического впечатления об огромном земляном черве, ползущем на нее, испугалась картины, которую рисовала птица.
— Она сказала это вам… и никогда не говорила мне.
— Миры, — повторил призрак. — Миры существуют у вас перед глазами, а вы их не видите. Эта комната может быть полна фантомов, но вы этого не знаете. Даже остальные члены экипажа не знают того, что говорим мы сейчас, но капитан Вонг, она никогда не использовала микрофон. Она нашла способ разговаривать с нами без приборов. Она прорвалась сквозь миры и соединилась с нами — это очень важно. И оба становились богаче.
— Тогда кто-то в мире, моем или вашем, должен сказать, откуда пришел Батчер. — Какое-то воспоминание проникло из памяти доктора, и он засмеялся. Остальные смотрели на него с удивлением. — Червь. «Где-то в раю теперь червь, червь…» Это из ее раннего стихотворения. А мне никогда не приходило в голову.
— Мне полагается быть счастливым? — поинтересовался Тмварба.
— Вам полагается быть заинтересованным, — ответил генерал Форестер.
— Вы посмотрели на гиперстатическую карту и обнаружили то, что, несмотря на то, что попытки диверсии за последние годы происходили в обычном пространстве галактики, они все лежат на крейсерской дистанции от Спецелли Снэп, на расстоянии одного прыжка. Вы так же обнаружили, что в то время, когда Батчер был на Титане, никаких диверсий не было. Иными словами, вы установили высокую вероятность того, что Батчер ответственен за все это дело. Нет, я вовсе не счастлив.
— Почему?
— Потому что он важная личность.
— Важная?
— Важная… для Ридры. Экипаж сказал мне это.
— Он? — потом пришло понимание. — Он? О, нет, кто угодно другой. Он низшая форма. Нет. Грабежи, диверсии, множество убийств… я хочу сказать, что он…
— Вы не знаете, что он. И если он ответственен за атаки Вавилона-17, в своем праве он так же экстраординарен, как и Ридра, — доктор встал с пузырькового кресла. — Вы дадите мне возможность проверить мою идею? Я слушал ваши целое утро. А моя сработает вероятно.
— Я все еще не понимаю, чего вы хотите.
Доктор Тмварба вздохнул.
— Прежде всего я хочу поместить Ридру, Батчера и вас в самую глубокую, темную, наиболее сильно охраняемую и недоступную темницу штаб-квартиры Администрации Союза.
— Но у нас нет тем…
— Не обманывайте меня, — спокойно сказал доктор Тмварба. — Вспомните, вы ведете войну.
Генерал скривился.
— Зачем вся эта секретность?
— Потому что этот парень много стоит. Если бы рядом со мной были бы все военные силы Союза, я был бы спокойнее, тогда бы я знал, что у нас есть шанс.
Ридра сидела в одном углу тюремной камеры, Батчер — в другом. Оба были привязаны пластиковыми ремнями к сидениям, выступавшим из стен. Доктор Тмварба следил за тем, как из камеры выкатывают оборудование.
— Никаких темниц, никаких пыточных камер, а, генерал? — он взглянул на красно-коричневое пятно, которое стирали с пола у его ног, и покачал головой. — Я был бы счастлив, если бы камеру промыли кислотой и продезинфицировали. Но, наверное, никакой приказ…
— У вас есть все необходимое, доктор? — спросил генерал, игнорируя его недовольство. — Если вы изменили свои намерения, то через пятнадцать минут здесь будет множество специалистов.
— Место недостаточно велико, — сказал доктор Тмварба. — Я получил девять специалистов прямо здесь.
Он положил руку на среднего размера компьютер, размещенный у стены рядом с остальными.
— Вы говорили, — сказал генерал Форестер в ответ, что необходима максимальная безопасность. Я могу собрать здесь двести пятьдесят мастеров айкидо.
— Я имею черный пояс айкидо, генерал, и думаю, что мы вдвоем справимся.
Генерал поднял брови.
— Я сам занимаюсь карате, но айкидо я никогда не понимал. А у вас черный пояс?
Доктор Тмварба, налаживая оборудование, кивнул.
— И у Ридры тоже. Я не знаю, что может сделать Батчер, поэтому предпочел привязать их.
— Хорошо. — Форестер притронулся к чему-то на дверном косяке. Металлическая плита медленно опустилась. — Будем здесь пять минут. — Плита достигла пола, и полоска между краями двери исчезла. — Края сварены. Мы в центре двенадцати слоев защиты, причем все они непреодолимы. Никто не знает даже расположения этого места, включая меня.
— После лабиринтов, которые мы прошли, я тоже не знаю, — сказал Тмварба.
— На случай, если кто-нибудь захочет засечь нас, мы автоматически передвигаемся каждые пятнадцать секунд. Он не вырвется отсюда.
Генерал указал на Батчера.
— Я скорее хочу быть уверен, что никто не ворвется сюда, — сказал Тмварба и нажал кнопку.
— Начинайте.
— У Батчера амнезия, как говорят доктора на Титане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109