Мы здесь з_а_щ_и_щ_е_н_ы. Это у вас, с вашей перенаселенностью, люди живут в ульях, в муравейниках. Вы толкаете друг друга, душите друг друга, и это у вас в порядке вещей. Одна жизнь или миллион - какая разница?
- Вы явно читали исторические романы, - сказал Бейли, стараясь не показать недовольства.
- Конечно, читал, и там написано так, как оно есть. Иначе и не может быть на планете с миллиардами жителей. А на Авроре ценится каждая жизнь. Физически нас защищают наши роботы, поэтому у нас никогда не бывает нападений и убийств.
- Если не считать убийства Джандера.
- Это не убийство. Джандер всего лишь робот. А от вреда большего, чем нападение, нас защищает Совет. Комитет Личной защиты очень косо смотрит на любое действие, которое не справедливо марает репутацию или общественное положение отдельного гражданина. Аврорец, действуя как вы, имел бы серьезные неприятности. А что касается землянина...
- Я приехал для расследования, полагаю, по приглашению Совета. Не думаю, что д-р Фастальф привез меня сюда без разрешения Совета.
- Возможно, но это не дает вам право переходить границы честного расследования.
- И вы намерены заявить это в Совете?
- Я намерен пойти к главе Института...
- Как его зовут, кстати?
- Келдин Амадейро. Я попрошу его рассказать об этом в Совете - а он член Совета, лидер глобалистской партии. Так что для вас лучше сказать Глэдис, что я абсолютно не виновен.
- Я бы хотел этого, м-р Гремионис, поскольку предполагаю, что вы и в самом деле невиновны, но как я могу сменить предположение на уверенность, если вы не позволяете мне задать вам кое-какие вопросы?
Гремионис заколебался, а затем с некоторым вызовом откинулся на спинку стула, заложив руки за голову.
- Спрашивайте. Мне нечего скрывать. А потом вы вызовете Глэдис прямо по моему трехмерному передатчику и скажете ей, иначе у вас будут большие неприятности.
- Понятно. Но сначала скажите: давно ли вы знакомы с д-ром Василией?
Гремионис помялся и сказал напряженно:
- Почему вы об этом спрашиваете? При чем это тут?
Бейли вздохнул, и его унылое лицо стало еще печальнее.
- Напомню вам, м-р Гремионис, что вам нечего скрывать и что вы хотите убедить меня в своей невиновности, а я, в свою очередь, должен убедить в этом Глэдис. Так что скажите, давно ли вы знакомы с д-ром Василией. Если незнакомы - так и скажите... но с моей стороны честно будет сказать вам: д-р Василия утверждает, что вы знаете ее и знаете настолько хорошо, что предлагали себя ей.
Гремионис выглядел скорбно. Он сказал дрожащим голосом:
- Не знаю, почему люди делают из этого что-то особенное. Предложить дело вполне естественное и никого другого не касается. Вы землянин, вот вы и поднимаете шум вокруг этого.
- Как я понял, она не приняла вашего предложения.
- Принять или отказать - целиком ее дело. Были такие, что предлагали себя мне, а я отказал. Подумаешь, какая важность.
- Ну, ладно. Давно вы знакомы с ней?
- Лет пятнадцать.
- Вы знали ее, когда она жила у д-ра Фастальфа?
- Тогда я был мальчишкой, - краснея, сказал Гремионис.
- Как вы с ней познакомились?
- Когда я закончил обучения как личный художник, меня пригласили сделать дизайн ее гардероба. Ей понравилось, и она стала пользоваться моими услугами - исключительно в смысле одежды.
- Не по ее ли рекомендации вы получили свое теперешнее положение официального личного художника для членов Института?
- Она признавала мою квалификацию. Меня проверили другие, и я добился положения согласно моим достоинствам.
- Она рекомендовала вас?
- Да, - неохотно признал Гремионис.
- И вы только из благодарности предложили ей себя?
Гремионис скорчил гримасу.
- Это... это отвратительно! Только землянин мог подумать такое. Мое предложение означало только, что мне было приятно его сделать.
- Из-за того, что она привлекательна и сердечна?
- Ну, - нерешительно сказал Гремионис, - я бы не сказал, что она сердечна. Но, конечно, привлекательна.
- Мне сказали, что вы предлагаете себя всем без разбора.
- Это вранье. Кто это сказал?
- Не знаю, стоит ли мне отвечать на этот вопрос. Не думаете ли вы, что если я стану ссылаться на вас как на источник некрасивой информации, то вы будете со мной откровенны?
- Ну, ладно, кто бы не сказал - он соврал.
- Может, это было просто драматическое преувеличение. Вы многим предлагали себя до д-ра Василии?
Гремионис отвел глаза.
- Одной или двум. Ничего серьезного.
- А д-р Василия была для вас чем-то серьезным?
- Ну...
- Как я понял, вы предлагали ей себя несколько раз, что полностью противоречит аврорским обычаям.
- Ох, аврорские обычаи... - яростно начал Гремионис. - Послушайте, м-р Бейли, могу я говорить с вами конфиденциально?
- Да. Все мои вопросы имеют целью уверить меня, что вы не имеете отношения к смерти Джандера. Как только я буду удовлетворен, можете быть уверены, что я сохраню в тайне все ваши замечания.
- Вот и хорошо. Тут нет ничего плохого, ничего такого, чего я бы стыдился. Просто у меня было сильное тайное чувство и я имею на него право, верно?
- Абсолютно верно.
- Видите ли, у меня ощущение, что секс всего лучше, когда между партнерами глубокая любовь или привязанность.
- Я думаю, что это совершенно правильно.
- И тогда не нужно никого другого, как вы думаете?
- Вполне вероятно.
- Я всегда мечтал найти отличную партнершу и больше не искать никого. Это называют моногамией. На Авроре она не существует, но на некоторых других планетах есть. И на Земле тоже, м-р Бейли?
- В теории, м-р Гремионис.
- Вот этого я и хочу. Я искал несколько лет. Время от времени я занимался сексом и, я бы сказал, чего-то не хватало. Затем я встретил д-ра Василию, и она сказала мне... знаете, люди часто откровенны со своими личными художниками, потому что это _о_ч_е_н_ь_ личная работа...
- Ну, ну, продолжайте.
Гремионис облизал губы.
- Если то, что я скажу, выйдет наружу - я пропал. Она сделает все, чтобы я не получал больше заказов. Вы уверены, что все это относится к делу?
- Уверяю вас, что оно может оказаться исключительно важным.
- Ну... - Гремионис не выглядел полностью убежденным - из кусочков того, что рассказывала мне д-р Василия, я собрал факт, что она... - его голос упал до шепота - девственница.
- Понятно, - спокойно сказал Бейли. Он вспомнил, что, по уверению Василии, отказ отца искалечил ей жизнь, и лучше понял ее ненависть к отцу.
- Это возбудило меня. Мне казалось, что я мог бы иметь ее для себя одного и сам не хотел бы никого другого. Не могу объяснить, как много это значило для меня. Это сделало ее в моих глазах сияюще-прекрасной, и я в самом деле очень хотел ее.
- И вы предложили ей себя?
- Да.
- И не один раз. Вас не обескураживал ее отказ?
- Это как раз подтверждало ее девственность и заставляло меня желать еще больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90