первое невероятная интеграция роботов во все сферы жизни, а второе продолжительность жизни.
Чем более улучшались и становились многограннее роботы, тем более аврорцы зависели от них - но не до беспомощности, не как на Солярии. Но все-таки, зависимость росла. Насколько он мог видеть, каждый шаг в ходе интеграции человек-робот, казалось, вел к зависимости. Даже манера, в какой было достигнуто общее мнение о правах роботов - постепенное уменьшение того, что Дэниел назвал бы "необязательные различия", было признаком зависимости. Не то чтобы аврорцы стали более человечными: они отрицали механическую природу роботов, чтобы не признать зависимости человека от предметов с искусственным разумом.
Что касается продолжительности жизни, то она сопровождалась спадом хода истории. Все острые углы сглаживались. Росла преемственность и росло единодушие. История, с которой знакомился Бейли, становилась все менее интересной, чем дальше он углублялся в нее; она становилась почти усыпляющей. Для тех, кто жил в это время, это было благом. История интереснее катастрофическими событиями... для тех, кто о них читает, а для живущих она ужасна. Без сомнения, личная жизнь продолжает быть интересной для огромного большинства аврорцев, и если коллективное взаимодействие жизней увеличивает спокойствие - кто будет не доволен? Если в Мире Зари спокойный солнечный день, кто захочет грозы?
У Бейли несколько раз возникало странное ощущение. Если бы он попробовал описать его, то сказал бы, что это был момент инверсии - как будто его на долю секунды вывернуло наизнанку, а затем обратно. Это было настолько мимолетно, что он чуть не упустил этого.
Возможно, только через минуту он вдруг вспомнил, что уже испытывал такое ощущение, когда летел на Солярию и когда возвращался на Землю.
Это был "Прыжок", переход через гиперпространство, который в безвременный и беспространственный интервал посылал корабль через парсеки со сверхсветовой скоростью в нарушении лимита Вселенной. В этих словах нет никакой тайны, поскольку, корабль просто выходил из Вселенной и летел где-то, где нет ограничений скорости. Весь секрет в концепции, потому что гиперпространство можно описать только математическими символами, а их в любом случае нельзя перевести во что-либо понятное.
Если принять факт, что люди научились манипулировать гиперпространством, не понимая, чем они манипулируют, то эффект ясен. Только что корабль был в микропарсеках от Земли - а в следующий момент он в микропарсеках от Авроры.
В идеале, Прыжок занимает нуль времени, в буквальном смысле нуль, и если все проходит гладко, никаких физиологических ощущений нет и не может быть. Физики, однако, утверждают, что идеальная гладкость требует бесконечной энергии, и поэтому всегда бывает "эффективное время", не полностью равное нулю. От этого происходит странное и, в сущности, безвредное ощущение инверсии.
Внезапно осознав, что он очень далеко от Земли и очень близко к Авроре, Бейли загорелся желанием увидеть Внешний мир. Частично это было желанием увидеть живых людей, а частично - естественным любопытством увидеть то, что наполняло его мысли после просмотра книгофильмов.
Как раз в это время пришел Жискар с едой (скажем - ленч) и сказал:
- Мы приближаемся к Авроре, сэр, но вам нельзя наблюдать это из рубки. Да сейчас все равно ничего не видно. Только через несколько дней мы подойдем достаточно близко, чтобы увидеть какие-либо детали. - Подумав, он добавил: - Но вам нельзя будет наблюдать из рубки и тогда.
Бейли растерялся. Видимо, предполагали, что он захочет наблюдать, и запросто пресекли это желание. Его присутствие как зрителя нежелательно.
- Прекрасно, Жискар, - ответил он, и робот вышел.
Бейли сумрачно посмотрел ему в след. Сколько еще ограничений наложат на него? Успешное выполнение его задачи и так маловероятно, и кто знает, сколько еще разных способов придумают аврорцы, чтобы сделать выполнение вообще невозможным.
III. ЖИСКАР
9
Бейли повернулся и сказал Дэниелу:
- Дэниел, мне уже надоело быть здесь пленником. Аврорцы на корабле боятся меня как источника заразы. Это чистый предрассудок. Меня же обрабатывали.
- Вас просили оставаться в своей каюте не потому, что аврорцы боятся.
- Да? Почему же?
- Может быть, вы помните: когда мы впервые встретились здесь, вы спросили, зачем меня послали эскортировать вас. Я ответил - во-первых, для того, чтобы у вас здесь было что-то знакомое, вроде якоря, а во-вторых, потому что мне это было приятно. Наш разговор прервал Жискар, принесший книгофильмы, а потом мы погрузились в дискуссию о роботоубийстве.
- Да, да, вы мне не сказали о третьей причине. Какова же она?
- Ну, партнер Илия, просто я могу защитить вас.
- От кого?
- Инцидент, который мы договорились называть роботоубийством, всколыхнул необычные страсти. Вас вызвали на Аврору, чтобы доказать невиновность д-ра Фастальфа. А гиперволновой фильм...
- О, дьявол, Дэниел, - в ярости сказал Бейли, - эту штуку видели и на Авроре?
- Его видели все Внешние миры. Это была самая популярная программа, и она ясно показала, что вы совершенно исключительный следователь.
- Так что тот, кто стоит за роботоубийством, возможно, имеет преувеличенный страх передо мной и может пойти на риск предупредить мое появление и убить меня?
- Д-р Фастальф, - спокойно сказал Дэниел, - полностью убежден, что за роботоубийством никто не стоит, поскольку, кроме него, никто не мог бы этого сделать. С точки зрения д-ра Фастальфа, это была чистая случайность. Однако, есть люди, пытающиеся извлечь выгоду из случайности, и в их интересах не допустить вас доказать ее. Вот поэтому вас нужно защищать.
Бейли быстро сделал несколько шагов вдоль стены и обратно, чтобы ускорить свои мыслительные процессы физическим примером. Он, почему-то, вовсе не чувствовал личной опасности.
- Дэниел, много ли на Авроре человекоподобных роботов?
- Вы имеете в виду сейчас, когда Джандер более не функционирует?
- Да, с тех пор, как Джандер умер?
- Один, партнер Илия.
Бейли ошеломленно уставился на Дэниела и беззвучно повторил:
- Один? Значит, вы единственный человекоподобный робот на Авроре?
- И в любом другом мире. Я думал, что вы это знаете. Я был прототипом, затем был сконструирован Джандер, после чего д-р Фастальф отказался конструировать, а больше никто не умеет.
- Но в таком случае, если одного из таких роботов убили, разве д-р Фастальф не думает, что и вы, Дэниел, в опасности?
- Он признает эту возможность, но шанс, что фантастически неправдоподобный случай умственного замораживания будет иметь место второй раз - ничтожен. Он не принимает его всерьез. Однако, он чувствует, что возможен какой-нибудь другой несчастный случай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Чем более улучшались и становились многограннее роботы, тем более аврорцы зависели от них - но не до беспомощности, не как на Солярии. Но все-таки, зависимость росла. Насколько он мог видеть, каждый шаг в ходе интеграции человек-робот, казалось, вел к зависимости. Даже манера, в какой было достигнуто общее мнение о правах роботов - постепенное уменьшение того, что Дэниел назвал бы "необязательные различия", было признаком зависимости. Не то чтобы аврорцы стали более человечными: они отрицали механическую природу роботов, чтобы не признать зависимости человека от предметов с искусственным разумом.
Что касается продолжительности жизни, то она сопровождалась спадом хода истории. Все острые углы сглаживались. Росла преемственность и росло единодушие. История, с которой знакомился Бейли, становилась все менее интересной, чем дальше он углублялся в нее; она становилась почти усыпляющей. Для тех, кто жил в это время, это было благом. История интереснее катастрофическими событиями... для тех, кто о них читает, а для живущих она ужасна. Без сомнения, личная жизнь продолжает быть интересной для огромного большинства аврорцев, и если коллективное взаимодействие жизней увеличивает спокойствие - кто будет не доволен? Если в Мире Зари спокойный солнечный день, кто захочет грозы?
У Бейли несколько раз возникало странное ощущение. Если бы он попробовал описать его, то сказал бы, что это был момент инверсии - как будто его на долю секунды вывернуло наизнанку, а затем обратно. Это было настолько мимолетно, что он чуть не упустил этого.
Возможно, только через минуту он вдруг вспомнил, что уже испытывал такое ощущение, когда летел на Солярию и когда возвращался на Землю.
Это был "Прыжок", переход через гиперпространство, который в безвременный и беспространственный интервал посылал корабль через парсеки со сверхсветовой скоростью в нарушении лимита Вселенной. В этих словах нет никакой тайны, поскольку, корабль просто выходил из Вселенной и летел где-то, где нет ограничений скорости. Весь секрет в концепции, потому что гиперпространство можно описать только математическими символами, а их в любом случае нельзя перевести во что-либо понятное.
Если принять факт, что люди научились манипулировать гиперпространством, не понимая, чем они манипулируют, то эффект ясен. Только что корабль был в микропарсеках от Земли - а в следующий момент он в микропарсеках от Авроры.
В идеале, Прыжок занимает нуль времени, в буквальном смысле нуль, и если все проходит гладко, никаких физиологических ощущений нет и не может быть. Физики, однако, утверждают, что идеальная гладкость требует бесконечной энергии, и поэтому всегда бывает "эффективное время", не полностью равное нулю. От этого происходит странное и, в сущности, безвредное ощущение инверсии.
Внезапно осознав, что он очень далеко от Земли и очень близко к Авроре, Бейли загорелся желанием увидеть Внешний мир. Частично это было желанием увидеть живых людей, а частично - естественным любопытством увидеть то, что наполняло его мысли после просмотра книгофильмов.
Как раз в это время пришел Жискар с едой (скажем - ленч) и сказал:
- Мы приближаемся к Авроре, сэр, но вам нельзя наблюдать это из рубки. Да сейчас все равно ничего не видно. Только через несколько дней мы подойдем достаточно близко, чтобы увидеть какие-либо детали. - Подумав, он добавил: - Но вам нельзя будет наблюдать из рубки и тогда.
Бейли растерялся. Видимо, предполагали, что он захочет наблюдать, и запросто пресекли это желание. Его присутствие как зрителя нежелательно.
- Прекрасно, Жискар, - ответил он, и робот вышел.
Бейли сумрачно посмотрел ему в след. Сколько еще ограничений наложат на него? Успешное выполнение его задачи и так маловероятно, и кто знает, сколько еще разных способов придумают аврорцы, чтобы сделать выполнение вообще невозможным.
III. ЖИСКАР
9
Бейли повернулся и сказал Дэниелу:
- Дэниел, мне уже надоело быть здесь пленником. Аврорцы на корабле боятся меня как источника заразы. Это чистый предрассудок. Меня же обрабатывали.
- Вас просили оставаться в своей каюте не потому, что аврорцы боятся.
- Да? Почему же?
- Может быть, вы помните: когда мы впервые встретились здесь, вы спросили, зачем меня послали эскортировать вас. Я ответил - во-первых, для того, чтобы у вас здесь было что-то знакомое, вроде якоря, а во-вторых, потому что мне это было приятно. Наш разговор прервал Жискар, принесший книгофильмы, а потом мы погрузились в дискуссию о роботоубийстве.
- Да, да, вы мне не сказали о третьей причине. Какова же она?
- Ну, партнер Илия, просто я могу защитить вас.
- От кого?
- Инцидент, который мы договорились называть роботоубийством, всколыхнул необычные страсти. Вас вызвали на Аврору, чтобы доказать невиновность д-ра Фастальфа. А гиперволновой фильм...
- О, дьявол, Дэниел, - в ярости сказал Бейли, - эту штуку видели и на Авроре?
- Его видели все Внешние миры. Это была самая популярная программа, и она ясно показала, что вы совершенно исключительный следователь.
- Так что тот, кто стоит за роботоубийством, возможно, имеет преувеличенный страх передо мной и может пойти на риск предупредить мое появление и убить меня?
- Д-р Фастальф, - спокойно сказал Дэниел, - полностью убежден, что за роботоубийством никто не стоит, поскольку, кроме него, никто не мог бы этого сделать. С точки зрения д-ра Фастальфа, это была чистая случайность. Однако, есть люди, пытающиеся извлечь выгоду из случайности, и в их интересах не допустить вас доказать ее. Вот поэтому вас нужно защищать.
Бейли быстро сделал несколько шагов вдоль стены и обратно, чтобы ускорить свои мыслительные процессы физическим примером. Он, почему-то, вовсе не чувствовал личной опасности.
- Дэниел, много ли на Авроре человекоподобных роботов?
- Вы имеете в виду сейчас, когда Джандер более не функционирует?
- Да, с тех пор, как Джандер умер?
- Один, партнер Илия.
Бейли ошеломленно уставился на Дэниела и беззвучно повторил:
- Один? Значит, вы единственный человекоподобный робот на Авроре?
- И в любом другом мире. Я думал, что вы это знаете. Я был прототипом, затем был сконструирован Джандер, после чего д-р Фастальф отказался конструировать, а больше никто не умеет.
- Но в таком случае, если одного из таких роботов убили, разве д-р Фастальф не думает, что и вы, Дэниел, в опасности?
- Он признает эту возможность, но шанс, что фантастически неправдоподобный случай умственного замораживания будет иметь место второй раз - ничтожен. Он не принимает его всерьез. Однако, он чувствует, что возможен какой-нибудь другой несчастный случай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90