— Что будем пить? Виски?
— Конечно.
— Дорогой мой, за Макфаггеров и Клементинов. Маленьких Макфаггеров пока еще нет, но, клянусь Богом, я сделаю Гейл ребенка еще до конца зимы.
Леди Макфаггер вся в черном входит в салон. У нее грациозные и худощавые плечи. Вероника в белом, волосы подняты. Пара сильных, стройных рук. На бицепсах голубые мелкие вены. В углублении между грудями сверкает бриллиантовая брошка. Гвоздь нехотя выходит из-за стойки бара своего паба. Появляется дворецкий по имени Бонапарт. Худой мужчина в костюме, который явно ему не по размеру. Гвоздь сказал, что поймал этого педераста за пьянкой и теперь держит все напитки под замком, а мужик страшно похудел. В таком сладком и мягком изобилии. Сверкающие канделябры, утонченный мейсенский и дрезденский фарфор. Леди Макфаггер обнажает свои прекрасные зубки в томной улыбке. Каждая черточка ее лица — утонченный контур живой плоти. Питающейся лакомыми кусочками с банкетов. От чего она так элегантно светится. От моего воодушевления даже волглая паутина поднимается. Ставни на больших окнах закрыты. В таком уютном и теплом местечке только и пережидать зимнюю штормовую ночь. Среди богатств, накопленных в течение многих лет. Чтобы было приятно глазу, носу и уху. А может и другим частям тела тоже.
— Прошу вас, Клементин, оставайтесь на ночь.
— Спасибо, но думаю, мне лучше вернуться.
— Вернуться, Бог ты мой, да вы еще не привыкли к деревенской жизни. Трава растет и без вашего присутствия. Коровки пасутся, быки так и рыщут, какую телку трахнуть. А от себя добавлю, что после обеда мы натянем черные бриджи и выберемся туда, чтобы навести шорох среди браконьеров. Гейл уже приготовила комнату.
— Да, пожалуйста, оставайтесь, г-н Клементин, прошу вас, нам и так не с кем общаться.
— Ха, Клементин, вы только послушайте. Она имеет ввиду, что я оскорбил всех ее друзей. Да ни один из этих придурков, кроме доброй старушки Вероники, и ногой больше здесь не ступит, и я буду этому очень рад.
— Джеффри, прошу тебя, не распространяйся.
— Кто распространяется? Куча педантов.
— Педантов? Ты обзываешь людей педантами только за то, что они стали возмущаться, когда хозяин расстегнул штаны и стал мочиться прямо перед собравшимися на ковер.
— Слушай, Гейл, не клевещи безо всяких, так сказать, оснований на такого человека как я. Бонапарт держал передо мной ночной горшок, в который ходили Макфаггеры в течение столетий. И не моя вина, что в нем была дырка. Ей-богу, ни один достойный джентльмен не оставляет своих гостей, чтобы сходит пописать.
— У тебя же явно встал.
— Ну, не так уж и явно. Лишь отчасти. И даже совсем вяло, если можно так сказать. Клементин вот знает, что при полной эрекции не пописаешь.
— Ладно, давай прекратим этот отвратительный разговор.
— Клементин, не надевай на себя супружеское ярмо. Мне то пришлось лишь только потому, что мне нужен был мулла. Иначе, сидел бы я здесь без крыши над головой, у открытого костра, прислонутый к стеночке. Но, клянусь Богом, если такое наступит, против не буду. А что, здоровый воздух и раз в день хорошее питание. Вот наша дорогая Вероника собирает альбом непристойных фотографий. А Гейл не хочет, чтобы и мой пестик там был. Знаешь, ее бывший муж приглашал своих старых школьных товарищей домой переночевать, не так ли, Вероника?
— Да, совершенно верно. Но видишь ли, Джеффри, твой пенис все еще в целлулоидном состоянии. Тебе бы только задницы щипать.
— Полегче, девочка моя, умоляю тебя. Еще ни один из Магфаггеров не уклонялся от своих жеребячьих обязанностей.
— Ты со своими конюхами ошиваешься в кустах, пока я плаваю в озере.
— Бог ты мой, Вероника. Это же гораздо ниже пояса. Я имею ввиду то, что тебе во мне нравится, но не применяй непарламентских приемов против моих конюхов. Думаю самое время нацепить обеденные крюки и поскрести пару тарелок. Присоединяешься, Клементин? Дамы, вперед. Я очень даже огорчен. Да, я был в кустах. У тебя такие титьки, дорогая, что они заслуживают увековечивания в музее восковых фигур. Я такого комплекта еще не видел, Клементин. Я был просто ошарашен. Так и шлепнулся на жопу в грязь. Снимаю шляпу перед твоим прекрасным телом, Вероника.
— Спасибо, Джеффри, мой маленький очаровашка.
— О, Боже, именно так называл меня мой старшина в армии. Только он добавлял «сэр».
Бонапарт кланяется, когда леди Макфаггер, взяв под руку Клементина, проходит мимо. Под резной ореховой аркой, украшенной пиками, скрещенными над другим вепрем с саблей в клыках, демонстрирующим свой довольно огромный пенис с яйцами. Банкетный зал, освещенный свечами. Голоса отдают эхом. Уходя вверх между закопченными балками. Увешанных армейскими знаменами. Огромный сервант с позолоченными соусниками, супницами и канделябрами. Сладкий, свежий запах ветчины и капусты. Две черноволосые в девушки в униформе стоят в дальнем конце комнаты, белые кружевные шапочки на головах, глаза опущены на их белые кружевные фартуки.
Снаружи воет ветер. Бонапарт, бочком-бочком стараясь не задеть локтем и одновременно бормоча, чтобы его заметили, наливает три бокала шампанского. Розовые сочные ломти ветчины разложены на сверкающих белых тарелках, расписанных голубой листвой и арбузами. Темно-зеленые маслянистые листья капусты. Где и прячутся все страхи. Смываемые вином и странные огромные пространства, светящиеся боевым духом Макфаггера. Который подхватывает огромные ломти мяса со своей тарелки. И с ревом поднимает свой бокал.
— Клементин. За нас. Двух последних принцев запада. Я полагал, что твой род в Кладбищенском замке закончился. Но сегодня мы объединим наши силы. Под нашими знаменами мы в бой пойдем. Ты со мной?
— Да, думаю, что да.
— Он думает! Это не ответ для Клементина с тремя виноградинками, свисающими с его лозы. Этих проклятых выскочек нужно поставить на место. Туда, откуда они вышли. Без боя я, Макфаггер, не сдамся, это точно. Один из моих слуг станет прекрасным старшиной. Три садовника справятся с гаубицей, в такой местности это то, что нужно.
Гвоздь Макфаггер бьет кулаком по старинному дубовому столу. Ее милость поджимает губки и скашивает глазки на кончик носа, чтобы взять салфетку и вытереть рядом с бокалом, затем приподнимает бровь.
— Джеффри, не думаю, что тебе следует озадачивать г-на Клементина, который в конце концов только что приехал.
— Милочка моя, у меня прямо здесь в кармане лежит письмо с угрозами. Ей-богу, среди моих предков может быть полно архиепископов, но среди нас было и достаточно адмиралов и генералов, которые никогда не глотали говна от черномазых или аборигенов. Ты только вслушайся, Клементин, в эту абсолютно свинскую дерзость. Адресовано мне из генерального штаба, западная армия, уважаемый господин, я получил приказы из генерального штаба армии повстанцев относительно изгнания захватчика, занятия и удержания согласно таким приказам, изданным упомянутым генеральным штабом, земель, известных как амброзийные луга, примыкающие к реке бурые воды, включая и мост через нее, и таким образом настоящим документом информируем вас, что такие земли, занимающие площадь в пятьсот сорок шесть акров, четыре рода и три перча или около этого, перешли во владение и заняты на дату этого письма войсками под моей командой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78