Лишь Михайлов стиснув зубы остался на месте, от близких взрывов у него лопнули барабанные перепонки, из его ушей лилась кровь, ослепленный вспышками взрывов он подняв автомат и не видя цели до последнего стрелял в небо, стараясь попасть в темный силуэт «Черной акулы», пока точный выстрел спецназовского снайпера не заставил его навзничь рухнуть на жесткий асфальт и захлебнуться собственной кровью.
Всю оставшуюся ночь солдаты московского гарнизона и весь личный состав поднятой на ноги милиции отлавливал по ночному городу мятежных «союзников». То, что раньше всегда выделяло их: бритые головы, черные рубахи, армейские ботинки и камуфляжные штаны, теперь играло против них. Еще «союзникам» было просто не где прятаться. Москва, уже много лет запуганная терроризмом, ощетинилась железными дверьми подъездов, забитыми чердаками и закрытыми на замки подвалами. С юнцами сильно не церемонились, дубинки и приклады разъяренных служивых людей этой ночью разбили в кровь не одну голову. Для того чтобы разместить всех задержанных пришлось воспользоваться опытом Пиночета и согнать всех арестованных на стадионе «Локомотив». Воронков не хватало, и «союзников» пешими гнали по утренним улицам в сторону стадиона, жалких, избитых, испуганных, рыдающих, в растерзанных рубахах, частью перебинтованных юнцов. Здесь их сразу же начали проверять на наличие на руках и лице следов пороха, регистрировать и определять дальнейшую судьбу.
Непосредственно всей операцией против бунтарей руководил лично Ждан. В седьмом часу утра он объезжал московские улицы в недавно реквизированном красном «Феррари». Устроившись на заднем сиденье и опустив тент директор ФСБ зорко посматривал по сторонам, одновременно слушая по рации переговоры своих подчиненных. По радио и телевидению москвичей уже предупредили, что в этот день объявлен выходным, так что всем до двенадцати часов дня советовали не выходить из дома ради их же собственной безопасности. Улицы были пустынны, только армейские патрули гнали и гнали своих пленников, да шныряли с полными сумками от разбитым магазинов ни чего не боящиеся бомжи и мародеры. Два раза ему попались машины подбиравшие трупы. Около Тверского бульвара Ждан тронул плече своего водителя.
— Стой! Ну-ка сдай назад, вон к тому дереву.
Причину остановки водитель понял, когда разглядел высоко на дереве, среди листвы огромного дуба, испуганное лицо молодого парнишки.
— Сидишь? — ласково спросил Ждан. — Давай слазь.
Парень, похоже, был испуган почти до безумия. Он молчал, только все крепче обнимал ствол дерева.
— Не хочешь? Ну ладно, я тебе помогу.
Ждан вынул из кобуры свой табельный Макаров, тщательно прицелился, и нажал на спуск. Грохнул выстрел, и через пару секунд мертвое тело с треском ломая ветки упало на землю.
— Поехали, — велел довольный Ждан пряча оружие в кобуру. — Могу еще, помнят руки, помнят! Тридцать метров, не меньше.
Шофер, уже проезжая мимо, мимоходом бросил взгляд на живую мишень главного фээсбэшника. Пуля попала парню точно в переносицу.
Через пять минут поступило сообщение, которого Ждан ждал очень давно.
— Нашли Малахова.
— Где?
— Большая Никитская девятнадцать, во дворе.
— Давай быстро туда! — велел Ждан.
Завидев машину шефа адъютант Ждана выскочил на середину улицы и жестами регулировщика направил ее под арку во внутрь двора. Там Ждана препроводили за большой стеклянный павильон летнего ресторана, за нам, привалившись к стволу дерева, лежал Малахов. Его грязный парадный китель с золотыми погонами был расстегнут, в метре от правой руки лежал пистолет. Судя по всему министр пытался застрелиться, но и здесь от него отвернулась удача. Пуля прошла мимо сердца, и вместо мгновенного ухода из жизни обрекла на долгие муки. Малахов дышал трудно, редко, с хрипом. Приподнял веки, и увидев стоящего над ним Ждана он прохрипел:
— А, это ты... Иуда! Это ведь твоя была... идея... на счет студентов...
Ждан не стал дожидаться пока министр выскажет ему все претензии, подняв с земли пистолет Малахова он неторопливо прицелился и выстрелил ему в висок. Так же не спеша он протер оружие носовым платком и бросил его около тела генерала.
— Дураком был, дураком и подох, — пробормотал Ждан, отходя от трупа бывшего друга.
* * *
Последствия бунта «союзников» были весьма печальны. Погибли сорок семь солдат и милиционеров, более восьмидесяти было ранено. Так же погибло более семисот подростков, более тысячи были ранены. Пять тысяч человек потом посадили, десяти тысячам срок дали условно, всех остальных поставили на учет. Десять самых «отличившихся» головорезов приговорил к высшей мере, но учитывая возраст подсудимых, помиловали и дали пожизненный срок.
Но больше всего пострадала репутация России на международной арене. Картины бунта «русских хунвенбинов» долго еще не сходили с экранов всех телевизионных компаний мира. Скорбные слова о убитых и раненых подростках никак не гармонировали с широкими улыбками американских комментаторов. Вновь самые разные международные организации начали склонять Россию с извечным сочетание «нарушение прав человека», словно забыв, что несколько месяцев назад эти же самые упреки они выдвигали против «Союза молодежи», обвиняя его членов в организации убийств студенческих лидеров.
ЭПИЗОД 62
В этом же году произошло крупнейшее землетрясение на Камчатке. Его давно ждали, край вулканов и гейзеров буквально дышал извержениями, под тонкой корой литосферы словно ворочался готовый родиться зверь. В зимнюю ночь этот зверь вздрогнул особенно сильно, и от Петропавлавска осталась груда обломков. Устояли лишь немногие из домов повышенной прочности, те, что возводили в последние три года, не выше трех этажей, с литыми метровыми стенами, поясами жесткости на каждом этаже. Кроме спасателей со всех регионов страны прибыла помощь и из Америки. На грузовом «Геркулесе» вместе со спасателями прибыл губернатор Аляски Джозеф Кларк. Работы у них было немного, из под завалов извлекли лишь несколько человек, сорокоградусные морозы быстро добили тех, кто остался в живых под обломками строений. Уже через трое суток работы были свернуты, и только по весне начались разборки завалов. Трупы приходилось буквально отдирать от плит перекрытия или крупных блоков стен, настолько они примерзли к похоронившей их стихие. Потом догадались отливать тела кипятком, и от этого они сразу чернели. Счет погибших пошел на тысячи, и говорят что многих так и не откопали, а просто сгребли вместе с мусором и вывезли в глубокий распадок. По крайней мере над тем место долго стоял тошнотворный трупный запах.
Эта трагедия имела одно неожиданное следствие. Губернатор Аляски пригласил к себе генерал-губернатора Чукотки и Камчатки Строганова, а потом, через полгода, и сам приехал с дружественным визитом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74