Повезло. Но что мне теперь делать? Думай, парень, думай!»
Тут со стороны реки послышались какие-то крики, Аксенов выглянул из своего укрытия и понял, что у одного из стареньких «Уралов» явно еще советских времен заглох мотор. Водитель открыл капот и начал ковыряться в двигателе, пассажиры же ссыпались вниз и оживленно жестикулируя начали помогать ему бесплатными советами. Все это длилось больше часа, потом через толпу пробился человек в сером мундире европейского покроя, он что-то сердито закричал на шофера, тот начал оправдывать, его поддержали пассажиры. Несмотря на всю эту шумную защиту офицер был неумолим. Властными жестами он разогнал всех в разные стороны, лично вывернул руль, и толкаемая бывшими пассажирами машина свалилась в реку и исчезла в воде.
«Пакистанец, — понял Виктор. — Что-то вроде военного советника при этой банде.»
Оживленно обсудив происшедшее талибы начали разбредаться вдоль колонны, с шумом и перебранкой отвоевывая себе место в переполненных грузовиках.
Это эпизод привел лейтенанта к одной простой мысли. Неторопливо и методично Аксенов начал потрошить магазины, отбрасывая пустые в сторону, и набивая остальные под самую завязку. Остаток дня он провел очищая от земли свой автомат. Когда же опустилась долгожданная темнота, то Виктор зарядил в подствольник единственную гранату, тщательно прицелился и ударил как раз промеж фар ближней к нему двигавшейся по мосту машине. Получилось удачно, грузовик встал, и Аксенов долго и отчаянно поливал огнем застывшую на месте колонну, делая паузы только для того, чтобы сменить пустой магазин на полный. В эти короткие секунды он слышал со стороны моста крики душманов, даже выстрелы в его сторону, но не обращал на них ни какого внимания. Сейчас ему было все равно, убьют его или нет, время словно остановилось: минуты, часы, секунды, все спрессовалось в одну концентрированную ярость. Наконец кончился последний рожок, Виктор отложил в сторону перегревшийся автомат и удивился что он еще жив. На мосту пылали как минимум десять машин. Время от времени у них взрывались бензобаки, и этот взрыв ярко освещал место бойни. Один из грузовиков рванул особенно мощно, и Аксенов понял, что тот вез боеприпасы. После этого взрыва черная линия понтонов медленно начала изгибаться в сторону течения, и двумя разорванными кусками разошлась вдоль берегов Пянджа.
На звуки стрельбы вернулась колонна из шести машин. Талибы рассыпались цепью и при свете фар прочесала берег, но ни кого не нашли. Аксенов к этому времени растворился в темноте, унося в рюкзаке снятую с шеста голову своего товарища.
ЭПИЗОД 4
2003 год.
«Ла илаха илля ллаху ва Мухаммадун расу-л-лахи!...»
Пронзительный голос муэдзина в этот вечер казался особенно надрывным и жалобным. Его усиленный громкоговорителями голос проникал даже через плотные стены королевского дворца. Когда же он смолк сквозь тишину издалека донесся отчаянный женский плач.
«Когда же это свершится?», — подумал Файяд аль-Дамани, и, разогнувшись после поклона, покосился вправо. В каком-то метре от него застыл в земном поклоне Мухаммед Абдель ибн-Фейсал аль-Сабах ас-Сауд, принц королевской крови самого могущественного мусульманского государства. Он медленно разогнулся и Файяд в тысячный раз увидел этот характерный, горбоносый профиль, чересчур маленькую нижнюю челюсть, глубоко посаженные глаза. Последний раз Мухаммед провел ладонями по лицу, прошептал слова молитвы и повернулся в сторону своего самого верного и преданного друга. Эти черные как угли глаза вызывали у Файяда чувство страха и восторга, такой страстью и силой горели они сейчас.
— Почему они медлят? — пробормотал Мухаммед.
— Не знаю, ваше величество. Я пойду потороплю...
Файяд сделал движение чтобы встать, но принц остановил его.
— Не надо. Я подожду. Я слишком долго ждал чтобы теперь спешить.
И он снова прикрыв глаза начал шептать слова молитвы. Время словно замедлило свой шаг, секунды перетекали с медлительностью перебираемых Мухаммедом нефритовых бусинок в его четках. Лишь минут через десять они расслышали в коридоре шаркающие звуки шагов многочисленной толпы, дверь тихо открылась, первым в комнату вошел брат только что почившего в бозе короля Фейсала и родной дядя нового правителя, Али аль-Сабах. Лицо этого семидесятилетнего седобородого старика на секунду отразило изумление, потом он упал на колени и пополз в сторону молящихся. Престарелого царедворца можно было понять, слишком разительно покои нового короля отличались от комнат других его многочисленных братьев. В ней не было привычной восточной роскоши, всех этих оттоманок с позолоченными спинками, серебряных кальянов с золотой инкрустацией, дорогой мебели из черного дерева, сделанной на спецзаказ электроники с украшенными бриллиантами пультами управления. У Мухаммеда не было ни чего! Только голые стены, молельные коврики, да низенькое ложе в углу покрытое лоскутным одеялом.
В том, что первый визирь королевства первый раз попал в стены вотчины нового короля не было ни чего удивительного. Еще полгода назад Мухаммед был на вторых ролях в иерархии королевства. Наследным принцем почившего семидесятилетнего Фейсала был первый его сын, пятидесятилетний Абдула. Но полгода назад любимец короля за неделю сгорел от скоротечной саркомы. Эта смерть подорвала здоровье Фейсала, и он уже больше не встал, перенеся за короткое время два инфаркта и тяжелейший инсульт. А злой рок словно преследовал королевскую семью. В Америке катаясь на легкомоторном самолете разбился следующий по старшинству принц Джафар. Сорокопятилетний плейбой больше любил скорость и девушек, чем государственные заботы, и Али аль-Сабах воспринял это известие с некоторым облегчением. Трудно было представить на престоле ортодоксального мусульманского государства этого пропитавшегося всеми пороками западного мира человека. Но всего три дня назад самые реальные претенденты на трон принцы Селим и Хасан охотясь на газелей перевернулись в открытом джипе. Один из них умер на месте, второй лишь вчера, в госпитале. Каким-то образом больному королю сообщили о смерти братьев, после этого он впал в кому и уже не приходил в себя. Этим утром он умер, и по законам шариата был похоронен в тот же день, до заката солнца, под безымянной плитой на местном кладбище. Два часа назад собрался так называемый Совет принцев, совещательный орган из самых близких и влиятельных родственников покойного короля. Несмотря на то, что звание принц в Аравии носило не менее трех тысяч человек, только эти пятьдесят мужчин в белоснежных головных платках, куфиях, имели истинную, реальную власть. Здесь были два брата покойного короля Фейсала, сыновья предыдущего короля, Азиза, и наконец сыновья самого Фейсала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Тут со стороны реки послышались какие-то крики, Аксенов выглянул из своего укрытия и понял, что у одного из стареньких «Уралов» явно еще советских времен заглох мотор. Водитель открыл капот и начал ковыряться в двигателе, пассажиры же ссыпались вниз и оживленно жестикулируя начали помогать ему бесплатными советами. Все это длилось больше часа, потом через толпу пробился человек в сером мундире европейского покроя, он что-то сердито закричал на шофера, тот начал оправдывать, его поддержали пассажиры. Несмотря на всю эту шумную защиту офицер был неумолим. Властными жестами он разогнал всех в разные стороны, лично вывернул руль, и толкаемая бывшими пассажирами машина свалилась в реку и исчезла в воде.
«Пакистанец, — понял Виктор. — Что-то вроде военного советника при этой банде.»
Оживленно обсудив происшедшее талибы начали разбредаться вдоль колонны, с шумом и перебранкой отвоевывая себе место в переполненных грузовиках.
Это эпизод привел лейтенанта к одной простой мысли. Неторопливо и методично Аксенов начал потрошить магазины, отбрасывая пустые в сторону, и набивая остальные под самую завязку. Остаток дня он провел очищая от земли свой автомат. Когда же опустилась долгожданная темнота, то Виктор зарядил в подствольник единственную гранату, тщательно прицелился и ударил как раз промеж фар ближней к нему двигавшейся по мосту машине. Получилось удачно, грузовик встал, и Аксенов долго и отчаянно поливал огнем застывшую на месте колонну, делая паузы только для того, чтобы сменить пустой магазин на полный. В эти короткие секунды он слышал со стороны моста крики душманов, даже выстрелы в его сторону, но не обращал на них ни какого внимания. Сейчас ему было все равно, убьют его или нет, время словно остановилось: минуты, часы, секунды, все спрессовалось в одну концентрированную ярость. Наконец кончился последний рожок, Виктор отложил в сторону перегревшийся автомат и удивился что он еще жив. На мосту пылали как минимум десять машин. Время от времени у них взрывались бензобаки, и этот взрыв ярко освещал место бойни. Один из грузовиков рванул особенно мощно, и Аксенов понял, что тот вез боеприпасы. После этого взрыва черная линия понтонов медленно начала изгибаться в сторону течения, и двумя разорванными кусками разошлась вдоль берегов Пянджа.
На звуки стрельбы вернулась колонна из шести машин. Талибы рассыпались цепью и при свете фар прочесала берег, но ни кого не нашли. Аксенов к этому времени растворился в темноте, унося в рюкзаке снятую с шеста голову своего товарища.
ЭПИЗОД 4
2003 год.
«Ла илаха илля ллаху ва Мухаммадун расу-л-лахи!...»
Пронзительный голос муэдзина в этот вечер казался особенно надрывным и жалобным. Его усиленный громкоговорителями голос проникал даже через плотные стены королевского дворца. Когда же он смолк сквозь тишину издалека донесся отчаянный женский плач.
«Когда же это свершится?», — подумал Файяд аль-Дамани, и, разогнувшись после поклона, покосился вправо. В каком-то метре от него застыл в земном поклоне Мухаммед Абдель ибн-Фейсал аль-Сабах ас-Сауд, принц королевской крови самого могущественного мусульманского государства. Он медленно разогнулся и Файяд в тысячный раз увидел этот характерный, горбоносый профиль, чересчур маленькую нижнюю челюсть, глубоко посаженные глаза. Последний раз Мухаммед провел ладонями по лицу, прошептал слова молитвы и повернулся в сторону своего самого верного и преданного друга. Эти черные как угли глаза вызывали у Файяда чувство страха и восторга, такой страстью и силой горели они сейчас.
— Почему они медлят? — пробормотал Мухаммед.
— Не знаю, ваше величество. Я пойду потороплю...
Файяд сделал движение чтобы встать, но принц остановил его.
— Не надо. Я подожду. Я слишком долго ждал чтобы теперь спешить.
И он снова прикрыв глаза начал шептать слова молитвы. Время словно замедлило свой шаг, секунды перетекали с медлительностью перебираемых Мухаммедом нефритовых бусинок в его четках. Лишь минут через десять они расслышали в коридоре шаркающие звуки шагов многочисленной толпы, дверь тихо открылась, первым в комнату вошел брат только что почившего в бозе короля Фейсала и родной дядя нового правителя, Али аль-Сабах. Лицо этого семидесятилетнего седобородого старика на секунду отразило изумление, потом он упал на колени и пополз в сторону молящихся. Престарелого царедворца можно было понять, слишком разительно покои нового короля отличались от комнат других его многочисленных братьев. В ней не было привычной восточной роскоши, всех этих оттоманок с позолоченными спинками, серебряных кальянов с золотой инкрустацией, дорогой мебели из черного дерева, сделанной на спецзаказ электроники с украшенными бриллиантами пультами управления. У Мухаммеда не было ни чего! Только голые стены, молельные коврики, да низенькое ложе в углу покрытое лоскутным одеялом.
В том, что первый визирь королевства первый раз попал в стены вотчины нового короля не было ни чего удивительного. Еще полгода назад Мухаммед был на вторых ролях в иерархии королевства. Наследным принцем почившего семидесятилетнего Фейсала был первый его сын, пятидесятилетний Абдула. Но полгода назад любимец короля за неделю сгорел от скоротечной саркомы. Эта смерть подорвала здоровье Фейсала, и он уже больше не встал, перенеся за короткое время два инфаркта и тяжелейший инсульт. А злой рок словно преследовал королевскую семью. В Америке катаясь на легкомоторном самолете разбился следующий по старшинству принц Джафар. Сорокопятилетний плейбой больше любил скорость и девушек, чем государственные заботы, и Али аль-Сабах воспринял это известие с некоторым облегчением. Трудно было представить на престоле ортодоксального мусульманского государства этого пропитавшегося всеми пороками западного мира человека. Но всего три дня назад самые реальные претенденты на трон принцы Селим и Хасан охотясь на газелей перевернулись в открытом джипе. Один из них умер на месте, второй лишь вчера, в госпитале. Каким-то образом больному королю сообщили о смерти братьев, после этого он впал в кому и уже не приходил в себя. Этим утром он умер, и по законам шариата был похоронен в тот же день, до заката солнца, под безымянной плитой на местном кладбище. Два часа назад собрался так называемый Совет принцев, совещательный орган из самых близких и влиятельных родственников покойного короля. Несмотря на то, что звание принц в Аравии носило не менее трех тысяч человек, только эти пятьдесят мужчин в белоснежных головных платках, куфиях, имели истинную, реальную власть. Здесь были два брата покойного короля Фейсала, сыновья предыдущего короля, Азиза, и наконец сыновья самого Фейсала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74