Вряд ли механические приспособления в четырнадцатом веке работают лучше, чем в двадцатом.
– Брайен, – сказал Джим, – нам лучше подпрыгнуть вместе, тогда вместе и приземлимся. Я сосчитаю до трех, и на счет «три» подпрыгнем.
– От магии этих иноверцев многого ожидать не приходится, – пробурчал Брайен.
Что тот имел в виду, Джим досконально не понял, но на расспросы времени не было. Джим сосчитал до трех, они с Брайеном подпрыгнули и с глухим шумом одновременно приземлились на каменистый грунт. Плита медленно, вся сотрясаясь, поползла вверх.
– Выходом давно не пользовались, о господа, – сказал Келб. – Кроме наставника ассассинов, всякого, кто проникает в потайной ход, ожидает смерть. Пора выбираться отсюда.
Пока Келб говорил, плита полностью поднялась. Беглецы нырнули под плиту и выбрались из подземного хода. Стояла звездная ночь. Вокруг громоздились скалы. Чернели какие-то кусты.
– Плита встала на место, – удовлетворенно проговорил Келб.
– Очень хорошо! – раздался голос из темноты. – Всегда полезно знать, где находится подземный ход. Абу аль-Квасайр сказал мне правду, хотя мы с ним разной веры. Вот мы и встретились снова, франки.
Это был голос Байджу, монгола из каравана.
Глава 21
Джим вгляделся в темноту. Байджу видно не было. Зато в той стороне, откуда раздался его голос, чуть выше человеческого роста слабо светилось несколько бледных расплывчатых пятен. Пятна колыхались и меняли очертания.
– Ночные дьяволы! – вскричал Келб. – Господин, не оставь меня!
– Ты же джинн! Ты боишься ночных дьяволов?
Джим почувствовал, что пес прижался к его ноге.
– Боюсь? – дрожащим голосом проговорил Келб. – Да я самый храбрый из всех джиннов. Просто эти ночные дьяволы очень свирепые, господин.
– Пусть джинн уйдет, – раздался голос Байджу. – Я не хочу, чтобы он слышал наш разговор.
– Уходи! – сказал Джим Келбу.
– Господин, позволь...
– Только не вздумай исчезнуть, – добавил Джим. – Если я тебя вовремя не найду, то займусь тобой сам. Ты пожалеешь, что попал в мои руки, а не достался ночным дьяволам.
Конечно, это была пустая угроза. Джим не имел ни малейшего представления о ночных дьяволах, зато хорошо знал, что не в состоянии обидеть и муху. Тем не менее угроза подействовала. Пес больше не терся о ногу Джима.
– Не понимаю, откуда ты взялся, – сказал Джим в темноту.
– Я побывал у Абу аль-Квасайра. Хотел узнать у него, когда появятся монголы из Золотой Орды и как их можно остановить. Абу аль-Квасайр, посмотрев в воду, сказал мне, что для того, чтобы остановить монголов, надо сначала остановить ибн Тарика, а остановить ибн Тарика можешь лишь ты. Я хочу помочь вам с сэром Брайеном добраться до Пальмиры, прежде чем туда придет караван.
– И ты появился здесь исходя только из того, что тебе сообщил Абу аль-Квасайр? – спросил Джим.
– Маг сказал, что большего он сообщить не может. За свои сведения он назначил цену в золоте, и я заплатил ему золотом. Ты сам маг и должен знать, может ли маг обмануть, получив деньги за свои услуги.
Байджу знает, о чем говорит, подумал Джим. Правила Царства магов были очень строги. Заключив сделку, маг не имел права обмануть второго участника договора. Байджу не сомневался, что Абу аль-Квасайр действительно не знает, почему, остановив ибн Тарика, можно остановить продвижение монголов.
– Подойди сюда, – сказал Джим Байджу.
– И захвати тех, кто составляет тебе компанию, – добавил Брайен.
Байджу рассмеялся:
– Тогда пусть маг мне посветит. Я не хочу зажигать огонь. Каср аль-Абийядх рядом, и огонь увидят с башни крепости.
– Может, нам лучше самим подойти к нему, Джеймс? – спросил Брайен.
– Думаю, ты прав, – ответил Джим.
– Вне всякого сомнения, – сказал Байджу. – Идите сюда. Со мной три белых верблюда из Басры. Они гораздо быстрее тех, что были у вас в караване. Через пять дней мы будем в Пальмире.
Джим почувствовал, что кто-то снова трется о его ногу.
Раздался голос Келба:
– О могущественный господин, прости своего непокорного слугу, что он вернулся без твоего дозволения. Как ты поступишь со мной?
– Он джинн, – раздался голос Байджу. – Пусть сам добирается до Пальмиры.
– Господин... – жалобно проговорил Келб. Джим прервал его:
– Ты действительно джинн. Отправляйся в Пальмиру. Встретимся там. Я позову тебя, когда понадобишься.
– Господин...
– Уходи.
Келб исчез.
– Он ушел, – сказал Джим. – Что теперь?
– Идите на мой голос, – сказал Байджу.
Джим с Брайеном пошли на голос монгола. Почва была неровной и каменистой. Джим наступил на какой-то камень и чуть не упал. Но вот и Байджу. От него пахло вином. Однако на ногах монгол держался уверенно.
Видневшиеся в темноте пятна оказались тремя белыми верблюдами, о которых говорил Байджу. С помощью монгола Джим и Брайен взобрались на верблюдов, Байджу сел на своего, и маленький отряд двинулся в путь, вверх по гористому склону.
Прошло по крайней мере шесть или семь дней с тех пор, как Джим и Брайен вышли из Триполи с караваном. Еще пять дней пути показались Джиму не очень большим сроком. Он воспрял духом.
Позже Джим понял, что его радость была преждевременной.
Через несколько часов отряд вступил в темное тесное ущелье между черными отвесными стенами уходящих ввысь скал. Далеко наверху узкой полоской светилось звездное небо. Миновав ущелье, отряд оказался по другую сторону гор.
На следующий день маленький караван преодолел спуск и после небольшого перехода достиг пустыни, в центре которой находилась Пальмира.
С каждым днем становилось все жарче. Переход через пустыню вряд ли можно назвать приятным. А действия Байджу просто раздражали. Больше Джим с ним связываться не будет. Монгол устроил настоящие верблюжьи гонки. Он вел отряд с рассвета почти до глубокой ночи, и, дай Джим с Брайеном монголу волю, они спали бы не более трех часов в сутки. На верблюдах такая спешка не сказывалась, а вот Брайен, хотя ничего и не говорил, с каждым днем все худел и худел и к концу пути дошел чуть ли не до полного истощения.
Путешествие оказалось нелегким. Верблюды, как и говорил Байджу, были действительно замечательными. Они шли быстро, да и двигались более плавно, чем те, на которых Джим с Брайеном ехали раньше. Животным переход через горы и пустыни, видимо, был нипочем, а Джим с Брайеном измучились до предела. Они качались от усталости и чуть ли не вываливались из седел, когда наконец увидели Пальмиру.
На улицах стояли шатры и деревянные домики, заменившие собой канувшие в лету постройки времен греческого и римского владычества. И все-таки было видно: в те далекие времена город строили по регулярному плану. Местность пересекалась прямоугольной сетью улиц. В начале главной улицы, простиравшейся с запада на восток, путешественники увидели развалины трехпролетной арки с Большой колоннадой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Брайен, – сказал Джим, – нам лучше подпрыгнуть вместе, тогда вместе и приземлимся. Я сосчитаю до трех, и на счет «три» подпрыгнем.
– От магии этих иноверцев многого ожидать не приходится, – пробурчал Брайен.
Что тот имел в виду, Джим досконально не понял, но на расспросы времени не было. Джим сосчитал до трех, они с Брайеном подпрыгнули и с глухим шумом одновременно приземлились на каменистый грунт. Плита медленно, вся сотрясаясь, поползла вверх.
– Выходом давно не пользовались, о господа, – сказал Келб. – Кроме наставника ассассинов, всякого, кто проникает в потайной ход, ожидает смерть. Пора выбираться отсюда.
Пока Келб говорил, плита полностью поднялась. Беглецы нырнули под плиту и выбрались из подземного хода. Стояла звездная ночь. Вокруг громоздились скалы. Чернели какие-то кусты.
– Плита встала на место, – удовлетворенно проговорил Келб.
– Очень хорошо! – раздался голос из темноты. – Всегда полезно знать, где находится подземный ход. Абу аль-Квасайр сказал мне правду, хотя мы с ним разной веры. Вот мы и встретились снова, франки.
Это был голос Байджу, монгола из каравана.
Глава 21
Джим вгляделся в темноту. Байджу видно не было. Зато в той стороне, откуда раздался его голос, чуть выше человеческого роста слабо светилось несколько бледных расплывчатых пятен. Пятна колыхались и меняли очертания.
– Ночные дьяволы! – вскричал Келб. – Господин, не оставь меня!
– Ты же джинн! Ты боишься ночных дьяволов?
Джим почувствовал, что пес прижался к его ноге.
– Боюсь? – дрожащим голосом проговорил Келб. – Да я самый храбрый из всех джиннов. Просто эти ночные дьяволы очень свирепые, господин.
– Пусть джинн уйдет, – раздался голос Байджу. – Я не хочу, чтобы он слышал наш разговор.
– Уходи! – сказал Джим Келбу.
– Господин, позволь...
– Только не вздумай исчезнуть, – добавил Джим. – Если я тебя вовремя не найду, то займусь тобой сам. Ты пожалеешь, что попал в мои руки, а не достался ночным дьяволам.
Конечно, это была пустая угроза. Джим не имел ни малейшего представления о ночных дьяволах, зато хорошо знал, что не в состоянии обидеть и муху. Тем не менее угроза подействовала. Пес больше не терся о ногу Джима.
– Не понимаю, откуда ты взялся, – сказал Джим в темноту.
– Я побывал у Абу аль-Квасайра. Хотел узнать у него, когда появятся монголы из Золотой Орды и как их можно остановить. Абу аль-Квасайр, посмотрев в воду, сказал мне, что для того, чтобы остановить монголов, надо сначала остановить ибн Тарика, а остановить ибн Тарика можешь лишь ты. Я хочу помочь вам с сэром Брайеном добраться до Пальмиры, прежде чем туда придет караван.
– И ты появился здесь исходя только из того, что тебе сообщил Абу аль-Квасайр? – спросил Джим.
– Маг сказал, что большего он сообщить не может. За свои сведения он назначил цену в золоте, и я заплатил ему золотом. Ты сам маг и должен знать, может ли маг обмануть, получив деньги за свои услуги.
Байджу знает, о чем говорит, подумал Джим. Правила Царства магов были очень строги. Заключив сделку, маг не имел права обмануть второго участника договора. Байджу не сомневался, что Абу аль-Квасайр действительно не знает, почему, остановив ибн Тарика, можно остановить продвижение монголов.
– Подойди сюда, – сказал Джим Байджу.
– И захвати тех, кто составляет тебе компанию, – добавил Брайен.
Байджу рассмеялся:
– Тогда пусть маг мне посветит. Я не хочу зажигать огонь. Каср аль-Абийядх рядом, и огонь увидят с башни крепости.
– Может, нам лучше самим подойти к нему, Джеймс? – спросил Брайен.
– Думаю, ты прав, – ответил Джим.
– Вне всякого сомнения, – сказал Байджу. – Идите сюда. Со мной три белых верблюда из Басры. Они гораздо быстрее тех, что были у вас в караване. Через пять дней мы будем в Пальмире.
Джим почувствовал, что кто-то снова трется о его ногу.
Раздался голос Келба:
– О могущественный господин, прости своего непокорного слугу, что он вернулся без твоего дозволения. Как ты поступишь со мной?
– Он джинн, – раздался голос Байджу. – Пусть сам добирается до Пальмиры.
– Господин... – жалобно проговорил Келб. Джим прервал его:
– Ты действительно джинн. Отправляйся в Пальмиру. Встретимся там. Я позову тебя, когда понадобишься.
– Господин...
– Уходи.
Келб исчез.
– Он ушел, – сказал Джим. – Что теперь?
– Идите на мой голос, – сказал Байджу.
Джим с Брайеном пошли на голос монгола. Почва была неровной и каменистой. Джим наступил на какой-то камень и чуть не упал. Но вот и Байджу. От него пахло вином. Однако на ногах монгол держался уверенно.
Видневшиеся в темноте пятна оказались тремя белыми верблюдами, о которых говорил Байджу. С помощью монгола Джим и Брайен взобрались на верблюдов, Байджу сел на своего, и маленький отряд двинулся в путь, вверх по гористому склону.
Прошло по крайней мере шесть или семь дней с тех пор, как Джим и Брайен вышли из Триполи с караваном. Еще пять дней пути показались Джиму не очень большим сроком. Он воспрял духом.
Позже Джим понял, что его радость была преждевременной.
Через несколько часов отряд вступил в темное тесное ущелье между черными отвесными стенами уходящих ввысь скал. Далеко наверху узкой полоской светилось звездное небо. Миновав ущелье, отряд оказался по другую сторону гор.
На следующий день маленький караван преодолел спуск и после небольшого перехода достиг пустыни, в центре которой находилась Пальмира.
С каждым днем становилось все жарче. Переход через пустыню вряд ли можно назвать приятным. А действия Байджу просто раздражали. Больше Джим с ним связываться не будет. Монгол устроил настоящие верблюжьи гонки. Он вел отряд с рассвета почти до глубокой ночи, и, дай Джим с Брайеном монголу волю, они спали бы не более трех часов в сутки. На верблюдах такая спешка не сказывалась, а вот Брайен, хотя ничего и не говорил, с каждым днем все худел и худел и к концу пути дошел чуть ли не до полного истощения.
Путешествие оказалось нелегким. Верблюды, как и говорил Байджу, были действительно замечательными. Они шли быстро, да и двигались более плавно, чем те, на которых Джим с Брайеном ехали раньше. Животным переход через горы и пустыни, видимо, был нипочем, а Джим с Брайеном измучились до предела. Они качались от усталости и чуть ли не вываливались из седел, когда наконец увидели Пальмиру.
На улицах стояли шатры и деревянные домики, заменившие собой канувшие в лету постройки времен греческого и римского владычества. И все-таки было видно: в те далекие времена город строили по регулярному плану. Местность пересекалась прямоугольной сетью улиц. В начале главной улицы, простиравшейся с запада на восток, путешественники увидели развалины трехпролетной арки с Большой колоннадой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84