– К понедельнику все закончится.
Она продолжала мотать головой.
– Пошли, – позвал я.
Она не двинулась, поэтому я сам поднял ее со стула.
– Послушай, – сказал я, – ты идешь со мной.
– Нет, – сказала она, обмякая у меня на руках. – Нет.
– Ладно, – сказал я. – Дело твое. Но здесь тебе оставаться нельзя. Я отвезу тебя к твоей подружке.
Я взял ее за руку, вывел из дома и усадил в «ягуар», сам сел на водительское сиденье и завел двигатель.
* * *
Дождь превратил Уилтон-Эстейт в совершенно безжизненный район. Не огороженные живыми изгородями лужайки впитывали влагу как губки. Я остановил машину.
Дорин все еще плакала.
– Прости меня, – сказал я. – А что касается тех ребят, так они из Лондона. И хотят, чтобы я уехал с ними. Вот и все.
Дорин ничего не сказала.
– Я же не собираюсь возвращаться в Лондон. Мне будет гораздо лучше в Южной Африке. Солнце. Красивые города, а не эта дыра. Тебе там понравится.
– Я не поеду. Тем более с тобой. Папа был бы против.
– Почему?
Она вытащила из кармана носовой платок и вытерла глаза.
– Потому что он люто ненавидел тебя, вот почему.
– Он сам так сказал?
– А разве надо было, а? Я сама видела. Ему не надо было ничего говорить.
Я посмотрел в окно.
– Теперь, узнав тебя, я этому не удивляюсь. Он убил бы тебя, будь он жив. Ты пытаешься убедить меня, будто он был в чем-то замешан. Пристаешь ко мне с вопросами.
– Ты многого не знаешь, – сказал я. Она открыла дверцу.
– Короче, я никуда с тобой не поеду. Можешь засунуть приглашение себе в задницу.
Она вылезла из машины, в сердцах хлопнула дверцей и пошла по дороге. Я смотрел ей вслед. На одном из перекрестков она повернула налево. Я завел двигатель, медленно подкатился к перекрестку и тоже повернул налево. Дорин прошла сотню ярдов по дороге, а потом через лужайку направилась к одному из домов. Она не оглядывалась. Я дождался, когда она скроется из виду, задним ходом доехал до перекрестка и покатил в сторону Хай-стрит.
* * *
Я въехал на стоянку у стадиона «Юнайтед». Три четверти мест было занято. При въезде стоял охранник в прорезиненной плащ-палатке. Я остановился и высунул из окна полкроны. Охранник дал мне билет, и я направился в дальний угол, где оставил свою машину. Припарковав «ягуар», я запер его и огляделся, чтобы понять, где находится охранник. Тот шел прочь от меня к своей каморке. Издали доносился шум толпы. Присев, я достал нож Кона и проколол шины «ягуара». На это не потребовалось много времени. Кон всегда гордился своим ножом. После этого я сел в свою машину и выехал со стоянки. Проезжая мимо будки, я успел заметить выпученные глаза охранника.
* * *
«Триумф» все еще стоял возле многоэтажки. Я завернул за угол, припарковался неподалеку и прошел к подъезду. Было неясно, здесь Брамби или нет, но я решил сначала позвонить в дверь, а уж потом беспокоиться об этом.
Я поднялся на лифте. На балконе никого не оказалось.
Я позвонил в звонок и стал ждать. Мне было слышно, как из крана льется вода.
Я раз десять нажал на звонок и прождал почти пять минут, прежде чем дверь открылась.
Она так и не сняла свою курточку и все еще была пьяна.
– Я подумал, неплохо бы вернуться, – сказал я. Она уставилась на меня. В той степени, в какой позволяли слипающиеся веки и остекленевшие глаза. Наконец она улыбнулась, и я увидел между зубами кончик ее языка.
– Зачем? – спросила она.
Я ничего не ответил.
– Ты не войдешь, пока не объяснишь, – заявила она.
– Я думал, ты сама можешь догадаться.
Продолжая улыбаться и демонстрировать мне свои зубы и кончик языка, она замотала головой.
– Нет, – сказала она. – Я не умею играть в отгадки.
– А у меня, между прочим, все вылетело из головы, – сказал я. – Забавно, правда? Но если ты впустишь меня, возможно, все влетит обратно.
До настоящего момента она стояла, придерживая полы курточки, но сейчас она убрала руки и полы разошлись в стороны. Вероятно, она собиралась принять ванну, когда я позвонил: на ней не было ничего, кроме черной нижней юбки. Под юбкой, решил я, у нее именно то, что она грозилась показать мне в нашу прошлую встречу.
– Способствует, – сказал я, – но все равно мне никак не удается ухватить мысль за хвост.
Она хихикнула.
– Входи, – сказала она. – Я сама схвачу ее за хвост. Если тебе нравятся подобные вещи.
Я миновал холл и прошел в комнату. Гленда исчезла, и я услышал, как перестала течь вода. Я сел туда, где до меня сидел Брамби. Стаканы все еще стояли на прежнем месте. Увидев бутылку, я наполнил свой стакан, залпом выпил его, наполнил снова и закурил.
Гленда вплыла в комнату. Она уже избавилась от куртки. Вместо того чтобы сесть рядом со мной, она остановилась с противоположной стороны столика, налила себе нехилую порцию, села в то кресло, где в прошлый раз сидел я, и положила обтянутые чулками ноги на столик.
– Я постепенно включаюсь, – сказал я.
– Верно, – сказала она. – Освежаешь память.
Ей удалось донести стакан до рта, и она пила до тех пор, пока виски не потекло по подбородку. Отставив стакан, она опять сфокусировала свой взгляд на мне. Удостоверившись, что она видит меня, я наклонился вперед и предложил ей сигарету. Она взяла одну и тут же выронила, поэтому ей пришлось снимать ноги со стола, нагибаться и подбирать сигарету. Она сунула ее в рот, я поднес ей огонь и откинулся на спинку дивана. Она тоже откинулась на спинку кресла, выпустила клуб дыма и, посмотрев на меня, сказала:
– Ну?
– Что «ну»?
Она окинула меня взглядом, который, видимо, сама считала «проницательным».
– Понятно, – сказала она. – Понятно.
– Что тебе понятно?
– Что тебе ситуация нравится такой, какая она есть, верно? Я – такая, а ты – такой?
Я улыбнулся.
– Скажем, мне просто нравится медленная подготовка. Если есть время.
– Время?
– Клифф. Он может вернуться.
Она покачала головой.
– Он на матче. На зарезервированном месте, в двух рядах от чертова лорд-мэра. Когда-нибудь он научится.
– Чему научится?
– Не играть в дурацкие игры, изображая из себя крутого. Он просто помешался. Воображает себя новым Киннером. – Она хихикнула. – Возможно, когда-нибудь, когда лорд-мэр возьмет в долг у него, а не у Киннера, он чего-нибудь достигнет.
– Тогда как получается, что ты все еще с Клиффом?
– Он платит деньги.
– И Киннер платит.
– Только за работу.
– Разве он платит тебе недостаточно?
– Иногда достаточно. Когда хочет, чтобы я устроила представление на его вечеринке. Или когда показывают порнуху.
– А ты не боишься? Ты знаешь, что сделает с тобой Киннер, когда узнает?
– Не узнает.
– Почему ты так уверена?
– Потому что он считает меня глупышкой. Разве он поверил бы мне, а?
– И все же оп может узнать – случайно.
– Как? Никто не знает об этой квартире. За нее платит Клифф, а я прихожу сюда только для встреч с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Она продолжала мотать головой.
– Пошли, – позвал я.
Она не двинулась, поэтому я сам поднял ее со стула.
– Послушай, – сказал я, – ты идешь со мной.
– Нет, – сказала она, обмякая у меня на руках. – Нет.
– Ладно, – сказал я. – Дело твое. Но здесь тебе оставаться нельзя. Я отвезу тебя к твоей подружке.
Я взял ее за руку, вывел из дома и усадил в «ягуар», сам сел на водительское сиденье и завел двигатель.
* * *
Дождь превратил Уилтон-Эстейт в совершенно безжизненный район. Не огороженные живыми изгородями лужайки впитывали влагу как губки. Я остановил машину.
Дорин все еще плакала.
– Прости меня, – сказал я. – А что касается тех ребят, так они из Лондона. И хотят, чтобы я уехал с ними. Вот и все.
Дорин ничего не сказала.
– Я же не собираюсь возвращаться в Лондон. Мне будет гораздо лучше в Южной Африке. Солнце. Красивые города, а не эта дыра. Тебе там понравится.
– Я не поеду. Тем более с тобой. Папа был бы против.
– Почему?
Она вытащила из кармана носовой платок и вытерла глаза.
– Потому что он люто ненавидел тебя, вот почему.
– Он сам так сказал?
– А разве надо было, а? Я сама видела. Ему не надо было ничего говорить.
Я посмотрел в окно.
– Теперь, узнав тебя, я этому не удивляюсь. Он убил бы тебя, будь он жив. Ты пытаешься убедить меня, будто он был в чем-то замешан. Пристаешь ко мне с вопросами.
– Ты многого не знаешь, – сказал я. Она открыла дверцу.
– Короче, я никуда с тобой не поеду. Можешь засунуть приглашение себе в задницу.
Она вылезла из машины, в сердцах хлопнула дверцей и пошла по дороге. Я смотрел ей вслед. На одном из перекрестков она повернула налево. Я завел двигатель, медленно подкатился к перекрестку и тоже повернул налево. Дорин прошла сотню ярдов по дороге, а потом через лужайку направилась к одному из домов. Она не оглядывалась. Я дождался, когда она скроется из виду, задним ходом доехал до перекрестка и покатил в сторону Хай-стрит.
* * *
Я въехал на стоянку у стадиона «Юнайтед». Три четверти мест было занято. При въезде стоял охранник в прорезиненной плащ-палатке. Я остановился и высунул из окна полкроны. Охранник дал мне билет, и я направился в дальний угол, где оставил свою машину. Припарковав «ягуар», я запер его и огляделся, чтобы понять, где находится охранник. Тот шел прочь от меня к своей каморке. Издали доносился шум толпы. Присев, я достал нож Кона и проколол шины «ягуара». На это не потребовалось много времени. Кон всегда гордился своим ножом. После этого я сел в свою машину и выехал со стоянки. Проезжая мимо будки, я успел заметить выпученные глаза охранника.
* * *
«Триумф» все еще стоял возле многоэтажки. Я завернул за угол, припарковался неподалеку и прошел к подъезду. Было неясно, здесь Брамби или нет, но я решил сначала позвонить в дверь, а уж потом беспокоиться об этом.
Я поднялся на лифте. На балконе никого не оказалось.
Я позвонил в звонок и стал ждать. Мне было слышно, как из крана льется вода.
Я раз десять нажал на звонок и прождал почти пять минут, прежде чем дверь открылась.
Она так и не сняла свою курточку и все еще была пьяна.
– Я подумал, неплохо бы вернуться, – сказал я. Она уставилась на меня. В той степени, в какой позволяли слипающиеся веки и остекленевшие глаза. Наконец она улыбнулась, и я увидел между зубами кончик ее языка.
– Зачем? – спросила она.
Я ничего не ответил.
– Ты не войдешь, пока не объяснишь, – заявила она.
– Я думал, ты сама можешь догадаться.
Продолжая улыбаться и демонстрировать мне свои зубы и кончик языка, она замотала головой.
– Нет, – сказала она. – Я не умею играть в отгадки.
– А у меня, между прочим, все вылетело из головы, – сказал я. – Забавно, правда? Но если ты впустишь меня, возможно, все влетит обратно.
До настоящего момента она стояла, придерживая полы курточки, но сейчас она убрала руки и полы разошлись в стороны. Вероятно, она собиралась принять ванну, когда я позвонил: на ней не было ничего, кроме черной нижней юбки. Под юбкой, решил я, у нее именно то, что она грозилась показать мне в нашу прошлую встречу.
– Способствует, – сказал я, – но все равно мне никак не удается ухватить мысль за хвост.
Она хихикнула.
– Входи, – сказала она. – Я сама схвачу ее за хвост. Если тебе нравятся подобные вещи.
Я миновал холл и прошел в комнату. Гленда исчезла, и я услышал, как перестала течь вода. Я сел туда, где до меня сидел Брамби. Стаканы все еще стояли на прежнем месте. Увидев бутылку, я наполнил свой стакан, залпом выпил его, наполнил снова и закурил.
Гленда вплыла в комнату. Она уже избавилась от куртки. Вместо того чтобы сесть рядом со мной, она остановилась с противоположной стороны столика, налила себе нехилую порцию, села в то кресло, где в прошлый раз сидел я, и положила обтянутые чулками ноги на столик.
– Я постепенно включаюсь, – сказал я.
– Верно, – сказала она. – Освежаешь память.
Ей удалось донести стакан до рта, и она пила до тех пор, пока виски не потекло по подбородку. Отставив стакан, она опять сфокусировала свой взгляд на мне. Удостоверившись, что она видит меня, я наклонился вперед и предложил ей сигарету. Она взяла одну и тут же выронила, поэтому ей пришлось снимать ноги со стола, нагибаться и подбирать сигарету. Она сунула ее в рот, я поднес ей огонь и откинулся на спинку дивана. Она тоже откинулась на спинку кресла, выпустила клуб дыма и, посмотрев на меня, сказала:
– Ну?
– Что «ну»?
Она окинула меня взглядом, который, видимо, сама считала «проницательным».
– Понятно, – сказала она. – Понятно.
– Что тебе понятно?
– Что тебе ситуация нравится такой, какая она есть, верно? Я – такая, а ты – такой?
Я улыбнулся.
– Скажем, мне просто нравится медленная подготовка. Если есть время.
– Время?
– Клифф. Он может вернуться.
Она покачала головой.
– Он на матче. На зарезервированном месте, в двух рядах от чертова лорд-мэра. Когда-нибудь он научится.
– Чему научится?
– Не играть в дурацкие игры, изображая из себя крутого. Он просто помешался. Воображает себя новым Киннером. – Она хихикнула. – Возможно, когда-нибудь, когда лорд-мэр возьмет в долг у него, а не у Киннера, он чего-нибудь достигнет.
– Тогда как получается, что ты все еще с Клиффом?
– Он платит деньги.
– И Киннер платит.
– Только за работу.
– Разве он платит тебе недостаточно?
– Иногда достаточно. Когда хочет, чтобы я устроила представление на его вечеринке. Или когда показывают порнуху.
– А ты не боишься? Ты знаешь, что сделает с тобой Киннер, когда узнает?
– Не узнает.
– Почему ты так уверена?
– Потому что он считает меня глупышкой. Разве он поверил бы мне, а?
– И все же оп может узнать – случайно.
– Как? Никто не знает об этой квартире. За нее платит Клифф, а я прихожу сюда только для встреч с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50