– Это вам нельзя, я бы сказала, категорически нельзя доверять воспитание ребенка, – спокойно возразила бабушка Анфиса Поликарповна, налив себе ещё чашку компота. – Шурика вы просто пере-за-вос-питали. Пере-старались. Ему надо отдохнуть от воспитания и учёбы. Скажи мне, внук, чего ты больше всего желаешь?
– Не знаю, – тихо и виновато ответил Шурик. – Очень много я желаю.
– Тогда неплохо. Я постараюсь, чтобы большинство твоих желаний исполнилось! – Бабушка Анфиса Поликарповна подмигнула Шурику. – Но и о своих желаниях я, естественно, не забуду. Внук, ты должен научиться варить такой прекрасный компот! Ты ведь можешь быть круглым или ещё каким там нибудь отличником?
– Конечно, могу. Потомственным абсолютно круглым. Если отдохну.
– Вот, вот! А я приложу все усилия, чтобы ты захотел стать ещё и хорошим человеком.
– Я очень хочу стать хорошим человеком! – воскликнул Шурик умоляюще. – Даже очень хорошим человеком!
– Великолепно, великолепно, – устало похвалила бабушка Анфиса Поликарповна. – Великолепно, что ты хочешь стать очень хорошим человеком. Можно считать, что о главном мы с тобой договорились. Дети, как известно, это будущие взрослые. Но пусть они, дети, пока ещё не стали взрослыми, бегают, прыгают, набивают шишки, получают изредка синяки под оба глаза и прочее. Я сама была абсолютно круглой отличницей. Но я умела не только учиться. Понимаете? Учение надо любить. Лишь тогда от него будет польза и радость. А вы, говоря стихами, к учению внушили мальчику отвращение.
– Не понимаю, не понимаю, отказываюсь понимать! – Папа быстро и взволнованно зашагал по комнате. – Ребенок должен учиться! Именно для этого, только для этого он и появился на свет!
– Ребенок должен жить, – улыбаясь Шурику, возразила бабушка Анфиса Поликарповна, – именно для этого и только для этого он и появился на свет – жить! Он должен расти сильным, смелым, задорным, весёлым! Он должен быть мастером на все руки, а если он ещё и играет в футбол, то и – мастером на все ноги! Компот очарователен!
– Нам пора на поезд. – Дедушка с трудом поднялся из-за стола. – Я уезжаю в ужасном состоянии.
– Может, нам лучше остаться? – почти трагическим голосом спросила мама.
– Тогда уж лучше мне уехать, – весело предложила бабушка Анфиса Поликарповна, – а то вчетвером мы совсем за-ез-дим бедного Шурика.
– Прошу внимания! – громко и грозно сказал папа. – Объясните нам, мама, почему вы противопоставляете задачи воспитания и обучения всей остальной жизни? Почему вы отрицаете ведущую роль учёбы в жизни ребенка?
– А мы спросим об этом внука, – предложила бабушка Анфиса Поликарповна. – Слушаем тебя, внук.
– Я говорил им, чтобы они не волновались, – тихо и виновато ответил Шурик. – Я говорил им, что всё будет хорошо. Я отдохну и с новыми силами примусь за учёбу.
– Чего же вам ещё надо?! – поразилась бабушка Анфиса Поликарповна. – Ребенок мыслит абсолютно здраво.
– Я надеюсь на тебя, мама, – неуверенно произнесла мама. – И, пожалуйста, отвечай на мои письма. Нам пора на поезд.
– Провожать вас, с вашего разрешения, я не пойду, – сладко зевнув, сказала бабушка Анфиса Поликарповна. – Я лучше вздремну. Письма я писать не люблю и не буду. А вот Шурик будет подробно описывать нашу жизнь. Счастливого вам пути, дорогие. Ни о чём не беспокойтесь.
Расставание было печальным, одна гостья была веселой.
Дорога на станцию показалась Шурику неимоверно длинной, потому что все удручённо молчали и вздыхали иногда по очереди, а иногда враз.
И поезд не приходил неимоверно долго.
– Не волнуйтесь за меня, пожалуйста, – сказал Шурик, – я буду вести себя нормально. Вы будете мною довольны.
А когда поезд ушёл, Шурик почувствовал себя настолько одиноким, что подумал: «Может, зря я захотел свободной жизни? Может, лучше бы было, если бы никто никуда не уезжал, а я всё лето опять бы учился?»
Домой он побрёл медленно, словно ему не хотелось туда возвращаться. Но он вспомнил, что вечером к нему придёт проситься на ночлег дядя Коля – бывший поп Попов, и сразу повеселел.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Дядя Коля видит подозрительный сон, в котором он, бывший поп Попов, встречается с самим господом богом, оказавшимся неплохим специалистом в вопросах развития современного футбола и пытавшимся пробить по воротам дяди Коли пенальти
Шурик Мышкин убежал домой, а дядя Коля, снова вскипятив самоварчик и неторопливо его осушив, то есть выпив, собрал свои вещи, прилег на травку и опять уснул на самом солнцепеке, и опять богатырским сном.
Уж лучше бы он и не ложился спать!
Такой он увидел сон, что мучился им потом…
Поразительный это был сон.
Но прежде чем этот сон описывать, должен я, уважаемые читатели, уточнить с вами одно немаловажное обстоятельство. Нам-то с вами легко: мы-то знаем, что сейчас дядя Коля увидит сон. Но ведь сам-то бывший поп Попов, когда окажется в поразительном сне, не будет знать, что это сон, а станет по-настоящему, очень серьёзно всё увиденное переживать.
А приснилось ему вот что и вот КТО…
Будто бы оказался он, дядя Коля, в совершенно неизвестном месте, но чем-то удивительно знакомом. Дядя Коля огляделся, пригляделся, ещё раз огляделся, снова пригляделся и чуть не ахнул от страха и восторга: ОН БЫЛ НА НЕБЕ! Да, да, он был на небе, на большом, этак с половину футбольного поля, облаке.
А вверху, а внизу, а кругом, а везде – было небо, одно сплошное небо…
Боясь пошевелиться, чтобы не провалиться сквозь облако, дядя Коля всё оглядывался и оглядывался, присматривался и присматривался, но – ничего не видел, кроме беспредельного неба и облаков.
«Что же это такое со мной происходит? – очень испуганно подумал дядя Коля. – Преставился, что ли? Помер я то есть? И вот душа моя вознеслась на небо, что ли?!»
Не мог он поверить, что умер, ведь совсем недавно он был совсем здоровым, вратарём знаменитым собирался стать… И вдруг ноги у дяди Коли подкосились от ужаса. Подумалось ему, что это господь бог наказал его за то, что он, дядя Коля, перестал верить в него, в господа бога!
Дескать, вот тебе за это!
Не бывать тебе вратарём, если попом быть не захотел!
От сознания столь тяжкой вины бывший поп Попов чуть не грохнулся на колени, чтобы помолиться, да испугался: не провалиться бы сквозь облако-то!
Ну, а что дальше-то делать?
Так вот и стоять истуканом?
Ведь и присесть даже не на что!
И не успел дядя Коля самому себе ответить на свой вопрос, как услышал знакомый торопливый голос спортивного комментатора:
– Идет сорок вторая минута первого тайма… Счет не открыт. Ноль: ноль. Веремеев стремительно продвигается по левому краю. К нему бросаются сразу двое защитников. Он посылает мяч направо, к центру. К мячу спешит Блохин. Он обводит одного защитника, второго… Гол!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50