..
В конце первой декады июля Щерба ушел в отпуск: подвернулась путевка
в Кисловодск, местком часть ее стоимости оплатил. С отъездом Щербы Скорик
как бы ощутил некий допинговый толчок, облегчение, словно ему ослабили на
руках путы. "Ничего, дед Миня, - мысленно обращался Скорик к Щербе, -
будешь доволен, если к твоему возвращению я фугану дело Назаркевича в
суд".
Поиски майора Агеева, владельца "Москвича", с которым Назаркевич
якобы столкнулся в среду 16-го июня, оказались безрезультатными. Коллеги
из военной прокуратуры, куда обратился Скорик, запросили управление
кадрами округа, оттуда через две недели пришел ответ, что среди
офицерского корпуса майор Агеев Витольд Ильич не значится; не нашел его
Скорик ни в службе безопасности, ни в МВД, ни в пожарной охране...
Еще дважды Скорик вызывал на допросы Назаркевича, но дальше того, что
имелось в деле, не продвинулся. На последнем допросе Назаркевич сорвался с
резьбы, вел себя агрессивно, истерично, закричал: "Я понял, куда вы гнете!
Ничего у вас не выйдет!". Боясь, как бы Назаркевич не начал мешать
следствию, понимая, что так больше ничего не добьется, еще раз вникнув в
материалы дела, Скорик отважился на мысль, что даже косвенных улик
достаточно, чтобы предъявить ему обвинение и взять под стражу, рассчитывая
в глубине души, что посидев в следственном изоляторе, поостыв там,
Назаркевич начнет давать нужные показания. С этими мотивами Скорик
отправился к прокурору области за санкцией, перед этим предупредив
Назаркевича: "Я буду предъявлять вам обвинение. Ищите адвоката".
Полистав дело, покачав головой и выслушав доводы Скорика, не без
колебания прокурор санкцию дал. И когда Скорик уходил из кабинета,
все-таки добавил:
- Виктор Борисович, попробуйте оперативным путем еще чего-нибудь
добыть. Чтобы надежней было. Агрбу, Агрбу пошевелите, он шустрый, глядишь,
выищет еще пару эпизодов...
Пятый день стояла несносная жара. В воскресенье Катя предложила:
- Давай куда-нибудь поедем за город, в лес.
- Ну что ты, Катюнь! - поморщился Скорик. - Трястись в потном вонючем
автобусе с сумками туда, а потом обратно, народу тьма, детишки.
- Ну, как хочешь.
Квартира Скорика находилась на одиннадцатом, предпоследнем этаже. Это
был дом улучшенного типа по чешскому проекту. Большой балкон-лоджия Скорик
когда-то зашторил справа, слева и сверху плотной серой парусиной, от
солнца она стала совсем белесой, выгорела. Единственное неудобство: в
ветреную погоду по ночам она иногда стреляла, словно длинный бич в руках
циркового дрессировщика.
- Поставь, пожалуйста, мне раскладушку на балконе, - попросила Катя и
ушла в ванную. Приняв душ, мокрая, с капельками воды на лопатках и
ягодицах, она улеглась навзничь на раскладушке, закинув за голову руки,
закрыв от бьющего солнца глаза.
- Смотри не обгори, - сказал он, глядя на ее плоский, втянувшийся
живот с родинкой в месте, где кончался шрам - в позапрошлом году ей
удалили аппендикс. - Что в вашей конторе слышно?
- Директор взбесился. Кричит: "Вы нарушаете традиции", - ответила
Катя, не открывая глаз, зная, что он смотрит на нее.
- Традиции - дело великое. У нас преступник непредсказуем, -
засмеялся он. - То ли дело у англичан! Не туда положен зонтик, или чашка
чая выпита не в установленное пятьсот лет назад время - для полиции это
подозрительно, тут уже можно искать улики.
- Шеф дал санкцию на Назаркевича?
- Дал.
- Не рано ли?
Он удивился: точно так же спросил его Войцеховский, и встретив
раздраженный отпор Скорика, только и сказал: "Смотри, дело твое". Конечно,
его! Войцеховский в конце концов, исполнив необходимое, потихоньку
отстранился. Но сейчас вопрос Кати неприятно чиркнул по душе, и он
почему-то вдруг подумал, "Назаркевич все отрицает. И если выскользнет, что
у меня остается?... Колечко от папиросного дыма. Опять Вячин, ночной
вахтер, может Яловский?.. С этими увязну еще на несколько месяцев... А
может я вообще зря вцепился в институтских? - внезапно подполз вопрос. -
Что если тут вовсе иная география, и надо искать в Богдановске?.. От этой
мысли он едва не застонал, но как каждый нормальный человек,
сопротивляющийся неприятным сомнениям-угрозам, тут же откинул их...
23
Где-то за стеной, во флигеле, переоборудованном в цех, грохотала
штамповочная установка. Поэтому разговаривать приходилось громко. Комната
- кабинет Вячина - вмещала стол, два стула и небольшой шкаф.
- Что случилось? - спросил Вячин, когда едва вошедший Лагойда уселся.
- Звонила жена Сереги Назаркевича. Его арестовали. Ушел на допрос в
прокуратуру и не вернулся. Просила помочь.
- А что мы можем сделать?
- Я ей так и сказал.
- Правильно. От наших телодвижений никакого толку не будет, а можем
лишь напортить. Следователь хоть и молодой, но дотошный.
- Он в институте широко загребает. Сейчас там какой-то в штатском
вертится, маленький такой, на кавказца похож. К директору дважды
наведывался, нашего старика-вахтера тормошил.
- Им за это деньги платят... Как думаешь, неужели это... Серега
Назаркевич? - осторожно спросил Вячин.
- Ты у меня уже об этом спрашивал. Конечно, не хочется верить. Но
всякое бывает, тем более - их отношения. А он психованный, - Лагойда
посмотрел Вячину в глаза. - А ты-то как думаешь?
- Черт его знает. В жизни бывают такие выкрутасы!.. Жена Сереги
адвоката нашла?
- Не знаю.
- Это нас с тобой опять начнут таскать, как свидетелей.
- Свидетели чего? - спросил Лагойда.
- Ну, мы вроде приятели, вместе работали, да и сейчас, в
кооперативе... Обычно интересуются кругом знакомых обвиняемого и
потерпевшего.
- В этом деле от нас с тобой толку мало, - заключил Лагойда.
- Не скажи, мы же с тобой не знаем, какие Серега дает показания...
Кого Яловский назначил вместо Кубраковой?
- Пока, до конкурса, исполняет обязанности Коган. Он удобный для
Яловского, покладистый.
- А для нас с тобой?
- В каком смысле?
- В смысле поликаувиля.
- Поживем - увидим...
Был конец рабочего дня, когда Джума Агрба шел по коридору института,
завершив непродолжительный разговор с ночным вахтером Сердюком, оторвав
его от возни с электромоторчиком. Пахло канифолью, от паяльника шел дымок.
Разговор и в этот раз оказался пустым проворотом, дымом, как от паяльника.
Ничего, кроме Кубраковой в ту ночь в институте вахтер не видел, ни с кем,
по его словам, она тогда не встречалась, никто ее не ждал, все двери
открывала своими ключами, запасные висели на гвоздике на общей доске.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
В конце первой декады июля Щерба ушел в отпуск: подвернулась путевка
в Кисловодск, местком часть ее стоимости оплатил. С отъездом Щербы Скорик
как бы ощутил некий допинговый толчок, облегчение, словно ему ослабили на
руках путы. "Ничего, дед Миня, - мысленно обращался Скорик к Щербе, -
будешь доволен, если к твоему возвращению я фугану дело Назаркевича в
суд".
Поиски майора Агеева, владельца "Москвича", с которым Назаркевич
якобы столкнулся в среду 16-го июня, оказались безрезультатными. Коллеги
из военной прокуратуры, куда обратился Скорик, запросили управление
кадрами округа, оттуда через две недели пришел ответ, что среди
офицерского корпуса майор Агеев Витольд Ильич не значится; не нашел его
Скорик ни в службе безопасности, ни в МВД, ни в пожарной охране...
Еще дважды Скорик вызывал на допросы Назаркевича, но дальше того, что
имелось в деле, не продвинулся. На последнем допросе Назаркевич сорвался с
резьбы, вел себя агрессивно, истерично, закричал: "Я понял, куда вы гнете!
Ничего у вас не выйдет!". Боясь, как бы Назаркевич не начал мешать
следствию, понимая, что так больше ничего не добьется, еще раз вникнув в
материалы дела, Скорик отважился на мысль, что даже косвенных улик
достаточно, чтобы предъявить ему обвинение и взять под стражу, рассчитывая
в глубине души, что посидев в следственном изоляторе, поостыв там,
Назаркевич начнет давать нужные показания. С этими мотивами Скорик
отправился к прокурору области за санкцией, перед этим предупредив
Назаркевича: "Я буду предъявлять вам обвинение. Ищите адвоката".
Полистав дело, покачав головой и выслушав доводы Скорика, не без
колебания прокурор санкцию дал. И когда Скорик уходил из кабинета,
все-таки добавил:
- Виктор Борисович, попробуйте оперативным путем еще чего-нибудь
добыть. Чтобы надежней было. Агрбу, Агрбу пошевелите, он шустрый, глядишь,
выищет еще пару эпизодов...
Пятый день стояла несносная жара. В воскресенье Катя предложила:
- Давай куда-нибудь поедем за город, в лес.
- Ну что ты, Катюнь! - поморщился Скорик. - Трястись в потном вонючем
автобусе с сумками туда, а потом обратно, народу тьма, детишки.
- Ну, как хочешь.
Квартира Скорика находилась на одиннадцатом, предпоследнем этаже. Это
был дом улучшенного типа по чешскому проекту. Большой балкон-лоджия Скорик
когда-то зашторил справа, слева и сверху плотной серой парусиной, от
солнца она стала совсем белесой, выгорела. Единственное неудобство: в
ветреную погоду по ночам она иногда стреляла, словно длинный бич в руках
циркового дрессировщика.
- Поставь, пожалуйста, мне раскладушку на балконе, - попросила Катя и
ушла в ванную. Приняв душ, мокрая, с капельками воды на лопатках и
ягодицах, она улеглась навзничь на раскладушке, закинув за голову руки,
закрыв от бьющего солнца глаза.
- Смотри не обгори, - сказал он, глядя на ее плоский, втянувшийся
живот с родинкой в месте, где кончался шрам - в позапрошлом году ей
удалили аппендикс. - Что в вашей конторе слышно?
- Директор взбесился. Кричит: "Вы нарушаете традиции", - ответила
Катя, не открывая глаз, зная, что он смотрит на нее.
- Традиции - дело великое. У нас преступник непредсказуем, -
засмеялся он. - То ли дело у англичан! Не туда положен зонтик, или чашка
чая выпита не в установленное пятьсот лет назад время - для полиции это
подозрительно, тут уже можно искать улики.
- Шеф дал санкцию на Назаркевича?
- Дал.
- Не рано ли?
Он удивился: точно так же спросил его Войцеховский, и встретив
раздраженный отпор Скорика, только и сказал: "Смотри, дело твое". Конечно,
его! Войцеховский в конце концов, исполнив необходимое, потихоньку
отстранился. Но сейчас вопрос Кати неприятно чиркнул по душе, и он
почему-то вдруг подумал, "Назаркевич все отрицает. И если выскользнет, что
у меня остается?... Колечко от папиросного дыма. Опять Вячин, ночной
вахтер, может Яловский?.. С этими увязну еще на несколько месяцев... А
может я вообще зря вцепился в институтских? - внезапно подполз вопрос. -
Что если тут вовсе иная география, и надо искать в Богдановске?.. От этой
мысли он едва не застонал, но как каждый нормальный человек,
сопротивляющийся неприятным сомнениям-угрозам, тут же откинул их...
23
Где-то за стеной, во флигеле, переоборудованном в цех, грохотала
штамповочная установка. Поэтому разговаривать приходилось громко. Комната
- кабинет Вячина - вмещала стол, два стула и небольшой шкаф.
- Что случилось? - спросил Вячин, когда едва вошедший Лагойда уселся.
- Звонила жена Сереги Назаркевича. Его арестовали. Ушел на допрос в
прокуратуру и не вернулся. Просила помочь.
- А что мы можем сделать?
- Я ей так и сказал.
- Правильно. От наших телодвижений никакого толку не будет, а можем
лишь напортить. Следователь хоть и молодой, но дотошный.
- Он в институте широко загребает. Сейчас там какой-то в штатском
вертится, маленький такой, на кавказца похож. К директору дважды
наведывался, нашего старика-вахтера тормошил.
- Им за это деньги платят... Как думаешь, неужели это... Серега
Назаркевич? - осторожно спросил Вячин.
- Ты у меня уже об этом спрашивал. Конечно, не хочется верить. Но
всякое бывает, тем более - их отношения. А он психованный, - Лагойда
посмотрел Вячину в глаза. - А ты-то как думаешь?
- Черт его знает. В жизни бывают такие выкрутасы!.. Жена Сереги
адвоката нашла?
- Не знаю.
- Это нас с тобой опять начнут таскать, как свидетелей.
- Свидетели чего? - спросил Лагойда.
- Ну, мы вроде приятели, вместе работали, да и сейчас, в
кооперативе... Обычно интересуются кругом знакомых обвиняемого и
потерпевшего.
- В этом деле от нас с тобой толку мало, - заключил Лагойда.
- Не скажи, мы же с тобой не знаем, какие Серега дает показания...
Кого Яловский назначил вместо Кубраковой?
- Пока, до конкурса, исполняет обязанности Коган. Он удобный для
Яловского, покладистый.
- А для нас с тобой?
- В каком смысле?
- В смысле поликаувиля.
- Поживем - увидим...
Был конец рабочего дня, когда Джума Агрба шел по коридору института,
завершив непродолжительный разговор с ночным вахтером Сердюком, оторвав
его от возни с электромоторчиком. Пахло канифолью, от паяльника шел дымок.
Разговор и в этот раз оказался пустым проворотом, дымом, как от паяльника.
Ничего, кроме Кубраковой в ту ночь в институте вахтер не видел, ни с кем,
по его словам, она тогда не встречалась, никто ее не ждал, все двери
открывала своими ключами, запасные висели на гвоздике на общей доске.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56