Сеньор крайне озабочен тем, чтобы мы вошли в сердечники и обезопасили его собственность. Если вы не сможете убедить Лудгейта и того второго открыть шлюз, мы будем вынуждены вскрыть его сами, разгерметизировав тем самым всю оболочку. — Он глянул в сторону от камеры, будто сверялся с прибором или членом своей команды. — У вас есть час.
Глава 32
СЧЕТ НОЛЬ
Бобби вышел из конторы вслед за Джекки и девочкой с каштановыми волосами. Казалось, он у Джаммера чуть ли не месяц, и уже никогда не выполоскать изо рта привкус этого места. Идиотские маленькие глазки утопленных прожекторов смотрят с черного потолка, пухлые кубы сидений из искусственной замши, круглые столы, резные деревянные ширмы… Бовуа сидел, свесив ноги, на стойке бара, на серых блестящих коленях — южноафриканский обрез, рядом — детонатор.
— Как вышло, что ты их впустил? — спросил Бобби у Бовуа, в то время как Джекки усадила девочку у стола.
— Это все Джекки, — сказал Бовуа, — она была в трансе, пока ты сидел во льду. Легба. Он сказал нам, что Дева на пути сюда с этим парнем. — Кто он?
Бовуа пожал плечами:
— С виду наемник. Солдат дзайбацу. Выбравшийся с улицы самурай. Что с тобой произошло, пока ты был во льду?
Бобби рассказал ему о Джейлин Слайд.
— Лос-Анджелес, — задумчиво проговорил Бовуа. — Она все вверх дном перевернет, чтобы добраться до человека, который сжег ее дружка, но брату нужна помощь, забудь об этом.
— Я не брат.
— Думаю, что-то в этом есть.
— Так, значит, мне не нужно пытаться прорваться к якудза?
— А что говорит Джаммер?
— Глухо. Сидит там сейчас и смотрит, как твой «солдат» разговаривает по телефону.
— Звонок? От кого?
— Какой-то бледнолицый с протравкой. Мерзкого вида.
Бовуа поглядел на Бобби, потом на дверь, потом снова на Бобби.
— Легба говорит: соберись с духом и наблюдай… Слишком много неожиданностей и без этих Сыновей Неоновой Хризантемы.
— Бовуа, — сказал Бобби, понизив голос, — эта девочка… эта она, та самая, которая была в матрице, когда я попытался набежать…
Негр кивнул, пластиковая оправа снова сползла на кончик носа.
— Дева.
— Но что происходит? Я хочу сказать…
— Бобби, мой тебе совет, просто принимай все как есть. Для меня она одно, для Джекки, может быть, что-то иное. Для тебя — просто перепуганный ребенок. Полегче, не расстраивай ее. Она очень далеко от дома, а нам еще очень и очень далеко до того, чтобы выбраться отсюда.
— Ладно… — Бобби смотрел себе под ноги. — Мне очень жаль, что так вышло с Лукасом, друг. Он был… он был большой человек.
— Пойди, поговори с Джекки и девочкой, — отозвался Бовуа. — Я присмотрю за дверью.
— Хорошо.
Он зашагал по ковру ночного клуба туда, где Джекки сидела с девочкой.
Ничего особенного, девчонка как девчонка, только какой-то голосок нашептывал, что она и есть та самая. Девочка не подняла глаз, и тут он сообразил, что она плачет.
— Меня схватили, — сказал он Джекки. — А ты попросту исчезла.
— Как и ты, — ответила танцовщица. — Потом ко мне пришел Легба…
— Ньюмарк, — позвал от двери в контору Джаммера человек по имени Тернер, — нам нужно с тобой поговорить.
— Мне нужно идти, — сказал Бобби. Ему очень хотелось, чтобы девочка подняла глаза, увидела, как его зовет этот крутой самурай. — Я им нужен.
Джекки только сжала ему руку.
— Забудь про якудза, — сказал Джаммер. — Все гораздо сложнее. Ты отправишься в лос-анджелесский сектор и подключишься к деке этой крутой. Когда Слайд захватила тебя, она не могла знать, что моя дека высосет ее номер.
— Она сказала, твоей деке место в музее.
— Что она, черт побери, понимает! — огрызнулся Джаммер. — Я знаю, где она живет, разве не так? — приложившись, он убрал ингалятор назад в стол. — Загвоздка в том, что она тебя списала. Она даже слышать о тебе не захочет. Тебе придется достучаться до нее и сказать ей то, что она стремится узнать.
— И что же это?
— Что с ее дружком расправился человек по имени Конрой, — сказал высокий. Он полулежал в одном из кресел Джаммера с огромным пистолетом на коленях. — Конрой. Скажи ей, что это был Конрой. И Конрой же нанял тех волосатых ублюдков, которые торчат снаружи.
— Я бы лучше попытал яков, — сказал Бобби.
— Нет, — отрезал Джаммер, — эта Слайд доберется до его задницы раньше. Яки сперва взвесят мой долг, перепроверят всю историю. А, кроме того, я думал, тебе не терпится поучиться…
— Я пойду с ним, — сказала от двери Джекки.
Они включились.
Джекки умерла почти сразу же, в первые восемь секунд.
Он это почувствовал, испил до дна — и почти что понял, что есть смерть.
Он кричал, кружился, вертелся, засасываемый в поджидавшее их жерло белого ледникового туннеля…
Масштабы туннеля были попросту непомерны, запредельны, будто вся кибернетическая мегаструктура, вся та, что создана в решетке всеми транснационалами, разом обрушила свой вес на Бобби Ньюмарка и танцовщицу по имени Джекки. Невозможно…
Но где-то на краю сознания, как раз тогда, когда он терял его, что-то заскреблось… Что-то будто дергало его за рукав…
Он лежал ничком на чем-то шершавом и жестком. Открыл глаза. Дорожка, вымощенная круглыми булыжниками, мокрая от дождя. Он с трудом поднялся на ноги, пошатнулся и увидел дымчатую панораму странного города, а за ней море. Вот шпили — очевидно, какая-то церковь, безумные ребра и спирали облицованного камня… Он повернулся и увидел, как по склону к нему, разинув пасть, соскальзывает гигантская ящерица… Бобби прищурился. Зубы у ящерицы — из зеленой обливной керамики, и струйка воды неторопливо сочится по нижней губе из голубого мозаичного фарфора. Существо оказалось фонтаном с боками, выложенными тысячами кусочков битого фарфора. Бобби резко обернулся, почти обезумев от близости смерти Джекки. Лед, лед… и внезапно промелькнула нелепая неуместная мысль: так же близко подошла к нему смерть тогда, в гостиной матери.
А здесь — странные извивающиеся скамейки, покрытые той же вызывающей головокружение мешаниной осколков битого китайского фарфора, и деревья, и трава… Парк.
— Экстраординарно, — сказал некто.
Со своего места на одной из змеевидных скамеек поднимается мужчина.
Серые волосы у него аккуратно подстрижены под ежик, загорелое лицо, и круглые, без оправы, очки, увеличивающие и без того большие голубые глаза.
— Ты прошел прямо насквозь, не так ли?
— Что это? Где я?
— В парке Гюль — до некоторой степени. В Барселоне, если угодно.
— Ты убил Джекки.
Мужчина нахмурился:
— Понимаю. Пожалуй, я понимаю. И, тем не менее, ты не должен был оказаться здесь. Случайность.
— Случайность! Ты убил Джекки!
— Моя система сегодня излишне перегружена, — сказал человек, не вынимая рук из карманов свободного бежевого пальто. — Это действительно экстраординарный случай…
— Ты не можешь быть такой сволочью, — сказал Бобби, глаза ему застилали слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Глава 32
СЧЕТ НОЛЬ
Бобби вышел из конторы вслед за Джекки и девочкой с каштановыми волосами. Казалось, он у Джаммера чуть ли не месяц, и уже никогда не выполоскать изо рта привкус этого места. Идиотские маленькие глазки утопленных прожекторов смотрят с черного потолка, пухлые кубы сидений из искусственной замши, круглые столы, резные деревянные ширмы… Бовуа сидел, свесив ноги, на стойке бара, на серых блестящих коленях — южноафриканский обрез, рядом — детонатор.
— Как вышло, что ты их впустил? — спросил Бобби у Бовуа, в то время как Джекки усадила девочку у стола.
— Это все Джекки, — сказал Бовуа, — она была в трансе, пока ты сидел во льду. Легба. Он сказал нам, что Дева на пути сюда с этим парнем. — Кто он?
Бовуа пожал плечами:
— С виду наемник. Солдат дзайбацу. Выбравшийся с улицы самурай. Что с тобой произошло, пока ты был во льду?
Бобби рассказал ему о Джейлин Слайд.
— Лос-Анджелес, — задумчиво проговорил Бовуа. — Она все вверх дном перевернет, чтобы добраться до человека, который сжег ее дружка, но брату нужна помощь, забудь об этом.
— Я не брат.
— Думаю, что-то в этом есть.
— Так, значит, мне не нужно пытаться прорваться к якудза?
— А что говорит Джаммер?
— Глухо. Сидит там сейчас и смотрит, как твой «солдат» разговаривает по телефону.
— Звонок? От кого?
— Какой-то бледнолицый с протравкой. Мерзкого вида.
Бовуа поглядел на Бобби, потом на дверь, потом снова на Бобби.
— Легба говорит: соберись с духом и наблюдай… Слишком много неожиданностей и без этих Сыновей Неоновой Хризантемы.
— Бовуа, — сказал Бобби, понизив голос, — эта девочка… эта она, та самая, которая была в матрице, когда я попытался набежать…
Негр кивнул, пластиковая оправа снова сползла на кончик носа.
— Дева.
— Но что происходит? Я хочу сказать…
— Бобби, мой тебе совет, просто принимай все как есть. Для меня она одно, для Джекки, может быть, что-то иное. Для тебя — просто перепуганный ребенок. Полегче, не расстраивай ее. Она очень далеко от дома, а нам еще очень и очень далеко до того, чтобы выбраться отсюда.
— Ладно… — Бобби смотрел себе под ноги. — Мне очень жаль, что так вышло с Лукасом, друг. Он был… он был большой человек.
— Пойди, поговори с Джекки и девочкой, — отозвался Бовуа. — Я присмотрю за дверью.
— Хорошо.
Он зашагал по ковру ночного клуба туда, где Джекки сидела с девочкой.
Ничего особенного, девчонка как девчонка, только какой-то голосок нашептывал, что она и есть та самая. Девочка не подняла глаз, и тут он сообразил, что она плачет.
— Меня схватили, — сказал он Джекки. — А ты попросту исчезла.
— Как и ты, — ответила танцовщица. — Потом ко мне пришел Легба…
— Ньюмарк, — позвал от двери в контору Джаммера человек по имени Тернер, — нам нужно с тобой поговорить.
— Мне нужно идти, — сказал Бобби. Ему очень хотелось, чтобы девочка подняла глаза, увидела, как его зовет этот крутой самурай. — Я им нужен.
Джекки только сжала ему руку.
— Забудь про якудза, — сказал Джаммер. — Все гораздо сложнее. Ты отправишься в лос-анджелесский сектор и подключишься к деке этой крутой. Когда Слайд захватила тебя, она не могла знать, что моя дека высосет ее номер.
— Она сказала, твоей деке место в музее.
— Что она, черт побери, понимает! — огрызнулся Джаммер. — Я знаю, где она живет, разве не так? — приложившись, он убрал ингалятор назад в стол. — Загвоздка в том, что она тебя списала. Она даже слышать о тебе не захочет. Тебе придется достучаться до нее и сказать ей то, что она стремится узнать.
— И что же это?
— Что с ее дружком расправился человек по имени Конрой, — сказал высокий. Он полулежал в одном из кресел Джаммера с огромным пистолетом на коленях. — Конрой. Скажи ей, что это был Конрой. И Конрой же нанял тех волосатых ублюдков, которые торчат снаружи.
— Я бы лучше попытал яков, — сказал Бобби.
— Нет, — отрезал Джаммер, — эта Слайд доберется до его задницы раньше. Яки сперва взвесят мой долг, перепроверят всю историю. А, кроме того, я думал, тебе не терпится поучиться…
— Я пойду с ним, — сказала от двери Джекки.
Они включились.
Джекки умерла почти сразу же, в первые восемь секунд.
Он это почувствовал, испил до дна — и почти что понял, что есть смерть.
Он кричал, кружился, вертелся, засасываемый в поджидавшее их жерло белого ледникового туннеля…
Масштабы туннеля были попросту непомерны, запредельны, будто вся кибернетическая мегаструктура, вся та, что создана в решетке всеми транснационалами, разом обрушила свой вес на Бобби Ньюмарка и танцовщицу по имени Джекки. Невозможно…
Но где-то на краю сознания, как раз тогда, когда он терял его, что-то заскреблось… Что-то будто дергало его за рукав…
Он лежал ничком на чем-то шершавом и жестком. Открыл глаза. Дорожка, вымощенная круглыми булыжниками, мокрая от дождя. Он с трудом поднялся на ноги, пошатнулся и увидел дымчатую панораму странного города, а за ней море. Вот шпили — очевидно, какая-то церковь, безумные ребра и спирали облицованного камня… Он повернулся и увидел, как по склону к нему, разинув пасть, соскальзывает гигантская ящерица… Бобби прищурился. Зубы у ящерицы — из зеленой обливной керамики, и струйка воды неторопливо сочится по нижней губе из голубого мозаичного фарфора. Существо оказалось фонтаном с боками, выложенными тысячами кусочков битого фарфора. Бобби резко обернулся, почти обезумев от близости смерти Джекки. Лед, лед… и внезапно промелькнула нелепая неуместная мысль: так же близко подошла к нему смерть тогда, в гостиной матери.
А здесь — странные извивающиеся скамейки, покрытые той же вызывающей головокружение мешаниной осколков битого китайского фарфора, и деревья, и трава… Парк.
— Экстраординарно, — сказал некто.
Со своего места на одной из змеевидных скамеек поднимается мужчина.
Серые волосы у него аккуратно подстрижены под ежик, загорелое лицо, и круглые, без оправы, очки, увеличивающие и без того большие голубые глаза.
— Ты прошел прямо насквозь, не так ли?
— Что это? Где я?
— В парке Гюль — до некоторой степени. В Барселоне, если угодно.
— Ты убил Джекки.
Мужчина нахмурился:
— Понимаю. Пожалуй, я понимаю. И, тем не менее, ты не должен был оказаться здесь. Случайность.
— Случайность! Ты убил Джекки!
— Моя система сегодня излишне перегружена, — сказал человек, не вынимая рук из карманов свободного бежевого пальто. — Это действительно экстраординарный случай…
— Ты не можешь быть такой сволочью, — сказал Бобби, глаза ему застилали слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79