Подними нас чуть повыше…
Без малейшего усилия они поднялись сквозь решетку, базы под ними начали уменьшаться.
— Здесь, наверху, не так уж и много на что посмотреть, — пожаловался Бобби.
— Вот и неправда. Если достаточно долго болтаться в пустых частях, можно увидеть кое-что весьма интересное…
Ткань матрицы прямо перед ними словно начала вибрировать…
— А-а-а, Джекки…
— Остановись. Задержи ее на месте. Все в порядке. Доверься мне.
Где-то далеко-далеко его пальцы пробежались по клавиатуре непривычной конфигурации. Теперь они будто встали на невидимый якорь, в то время как целая секция киберпространства расплылась, становясь молочно-белой.
— Что…
— Данбала ап монте л, — сказал у него в голове суровый голос, и во рту возник привкус крови. — Данбала оседлывает ее.
Бобби почему-то знал, что значат эти слова, но голос в его голове был твердым, как металл. Молочная ткань раздвинулась, как будто пошла пузырями, выплюнув два колышущихся серых пятна.
— Легба, — произнесла Джекки, — Легба и Огу Ферей, бог войны. Папа Огу! Святой Жак Мажор! Вив ля Вьей!
Металлический смех заполнил матрицу, пилой врезался Бобби в мозг. — Мап кит ту миз ак ту жийон, — сказал другой голос, какой-то холодный и переменчивый, похожий на бегущие шарики ртути. — Видишь, Папа, она пришла сюда, чтобы выбросить свое дурное счастье! — и тут этот тоже рассмеялся. А Бобби все боролся с собой, пытаясь подавить волну нахлынувшей паники, когда серебристый смех стал подниматься в нем пузырьками.
— Так у нее дурное счастье, у лошади Данбалы? — прогрохотал железный голос Огу Ферея, и на мгновение Бобби почудилось, что в сером тумане мелькнула неясная фигура. Голос оглушительно рассмеялся все тем же ужасным смехом. — И вправду! И вправду! Но она этого не знает! Она не моя лошадь, нет, иначе я вылечил бы ее удачу!
Бобби хотелось закричать, умереть — все что угодно, лишь бы избавиться от голосов, от непереносимого ветра, который вдруг задул из серых рваных дыр, от этого горячего сырого ветра с запахом чего-то, что он не мог распознать.
— И она поет хвалу Деве! Слушай меня, маленькая сестра! Ля Вьей действительно приближается, она уже очень близко!
— Да, — отозвался другой, — она сейчас движется по моим владениям, это говорю тебе я, тот, кто правит торными и неторными путями.
— Но я, Огу Ферей, говорю тебе, что и враги твои тоже близки! К воротам, сестра, и остерегайся! И тут серые пятна поблекли, съежились…
— Отключи нас, — голос Джекки был сдавленным и отстраненным. А потом она сказала: — Лукас мертв.
* * *
Вынув из ящика стола бутылку «скотча», Джаммер аккуратно отмерил шесть сантиметров жидкости в высокий стакан.
— Ты хреново выглядишь, — сказал он Джекки, и Бобби удивился нежности в его голосе. Прошло уже минут десять с тех пор, как они отключились, но никто не проронил ни слова. Джекки выглядела подавленной и все покусывала нижнюю губу. Джаммер казался не то расстроенным, не то разозленным — Бобби ни в чем уже не был уверен.
— А почему ты сказала, что Лукас мертв? — рискнул Бобби. Ему казалось, что молчание в захламленной конторе Джаммера застаивается, застывает — как что-то холодное и враждебное, способное задушить, если продлится еще хоть немного.
Джекки подняла на него взгляд, который, казалось, все никак не мог сфокусироваться.
— Они не пришли бы ко мне вот так, будь Лукас жив, — сказала она. Существуют соглашения, пакты. Первым всегда вызывают Легбу, но он должен был прийти с Данбалой. Его личность зависит от лоа, с которым он являет себя.
Лукас, должно быть, мертв.
* * *
Джаммер подтолкнул к ней через стол стакан виски, но Джекки помотала головой. Набор тродов все еще сидел у нее на лбу — хром и черный нейлон.
Джаммер скорчил гримасу отвращения, утянул стакан назад и залпом опустошил его сам.
— И все-то ты меня грузишь. В мире было гораздо больше смысла до того, как ваши люди начали путать карты.
— Не мы привели сюда лоа, Джаммер, — отозвалась танцовщица. — Они просто были там, и они нашли нас, потому что мы их понимали!
— Ну вот, снова, — устало сказал Джаммер. — Чем бы они ни были, откуда бы они ни пришли, они просто приняли ту форму, в какой их хотела бы видеть свора сбрендивших латиносов, поспеваешь за мной? Ну откуда, скажи на милость, там могло взяться что-то, с чем нам пришлось бы общаться на каком-то сраном гаитянском из буша! Вы со своим вудуистским культом просто пришли и увидели расклад. Но все эти Лукасы и Бовуа, и иже с ними — они прежде всего деловые люди. А эти чертовы штуки знают, как заключать сделки! Просто прирожденные дельцы! — он закрутил пробку и убрал бутылку обратно в стол. — Знаешь, дорогуша, есть вероятность, что некто, у кого — не стану спорить — до хрена силы в решетке, просто садится вам на шею. Проецирует все эти штуки… Ты же и сама знаешь, что это вполне возможно, так ведь? Так, Джекки?
— Не выйдет, — голос Джекки звучал холодно и ровно. — Но я знаю то, что я знаю, и это никак не объяснить…
Джаммер вынул из кармана черную электробритву и начал бриться.
— Конечно, — сказал он. Жужжала бритва, которой он водил по подбородку.
— Я прожил в киберпространстве восемь лет, так? Так вот, я знаю, что в мое время там ничего не было… Во всяком случае, хочешь, я позвоню Лукасу, хотя бы перестанешь мучаться, жив он или мертв? У тебя есть телефон этого его «роллса»?
— Нет, — сказала Джекки, — не беспокойся. Пока не объявится Бовуа, нам всем лучше сидеть тихо. — Она встала, стянула троды и подобрала шляпу. — Я собираюсь прилечь и попытаться поспать. Пригляди за Бобби… — повернувшись, она пошла к двери конторы. Вид у нее был такой, будто она шла во сне, вся энергия из нее куда-то испарилась.
— Чудесно, — сказал Джаммер, проводя бритвой по верхней губе. — Хочешь выпить? — спросил он Бобби.
— Ну, — протянул Бобби, — вроде как рано…
— Может быть, для тебя, — он убрал бритву обратно в карман. Дверь за Джекки закрылась. Джаммер слегка подался вперед. — На что они похожи, малыш? Ты что-нибудь разглядел?
— Сероватые такие. Расплывчатые…
На лице Джаммера отразилось разочарование. Он снова ссутулился в кресле.
— Что ж, пожалуй, их как следует и не разглядишь, если в них не верить, — побарабанил он пальцами по подлокотнику. — Как, по-твоему, они реальны?
— Ну, мне бы не хотелось ссориться с кем-нибудь из них…
Джаммер поднял на него взгляд.
— Нет? Ну ладно, может, ты умнее, чем кажешься. Я и сам не стал бы с ними связываться. Я вышел из игры до того, как они начали появляться…
— Так что же они, по-твоему, такое?
— Ага, становишься все умнее… Ну, я не знаю. Как я говорил, не уверен, что смогу проглотить байку о том, что это шайка гаитянских богов вуду, но кто знает? — он прищурился. — Может статься, они — вирусные программы, сбежавшие в матрицу, там репродуцировавшиеся и очень-очень поумневшие… Одно это звучит жутковато;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Без малейшего усилия они поднялись сквозь решетку, базы под ними начали уменьшаться.
— Здесь, наверху, не так уж и много на что посмотреть, — пожаловался Бобби.
— Вот и неправда. Если достаточно долго болтаться в пустых частях, можно увидеть кое-что весьма интересное…
Ткань матрицы прямо перед ними словно начала вибрировать…
— А-а-а, Джекки…
— Остановись. Задержи ее на месте. Все в порядке. Доверься мне.
Где-то далеко-далеко его пальцы пробежались по клавиатуре непривычной конфигурации. Теперь они будто встали на невидимый якорь, в то время как целая секция киберпространства расплылась, становясь молочно-белой.
— Что…
— Данбала ап монте л, — сказал у него в голове суровый голос, и во рту возник привкус крови. — Данбала оседлывает ее.
Бобби почему-то знал, что значат эти слова, но голос в его голове был твердым, как металл. Молочная ткань раздвинулась, как будто пошла пузырями, выплюнув два колышущихся серых пятна.
— Легба, — произнесла Джекки, — Легба и Огу Ферей, бог войны. Папа Огу! Святой Жак Мажор! Вив ля Вьей!
Металлический смех заполнил матрицу, пилой врезался Бобби в мозг. — Мап кит ту миз ак ту жийон, — сказал другой голос, какой-то холодный и переменчивый, похожий на бегущие шарики ртути. — Видишь, Папа, она пришла сюда, чтобы выбросить свое дурное счастье! — и тут этот тоже рассмеялся. А Бобби все боролся с собой, пытаясь подавить волну нахлынувшей паники, когда серебристый смех стал подниматься в нем пузырьками.
— Так у нее дурное счастье, у лошади Данбалы? — прогрохотал железный голос Огу Ферея, и на мгновение Бобби почудилось, что в сером тумане мелькнула неясная фигура. Голос оглушительно рассмеялся все тем же ужасным смехом. — И вправду! И вправду! Но она этого не знает! Она не моя лошадь, нет, иначе я вылечил бы ее удачу!
Бобби хотелось закричать, умереть — все что угодно, лишь бы избавиться от голосов, от непереносимого ветра, который вдруг задул из серых рваных дыр, от этого горячего сырого ветра с запахом чего-то, что он не мог распознать.
— И она поет хвалу Деве! Слушай меня, маленькая сестра! Ля Вьей действительно приближается, она уже очень близко!
— Да, — отозвался другой, — она сейчас движется по моим владениям, это говорю тебе я, тот, кто правит торными и неторными путями.
— Но я, Огу Ферей, говорю тебе, что и враги твои тоже близки! К воротам, сестра, и остерегайся! И тут серые пятна поблекли, съежились…
— Отключи нас, — голос Джекки был сдавленным и отстраненным. А потом она сказала: — Лукас мертв.
* * *
Вынув из ящика стола бутылку «скотча», Джаммер аккуратно отмерил шесть сантиметров жидкости в высокий стакан.
— Ты хреново выглядишь, — сказал он Джекки, и Бобби удивился нежности в его голосе. Прошло уже минут десять с тех пор, как они отключились, но никто не проронил ни слова. Джекки выглядела подавленной и все покусывала нижнюю губу. Джаммер казался не то расстроенным, не то разозленным — Бобби ни в чем уже не был уверен.
— А почему ты сказала, что Лукас мертв? — рискнул Бобби. Ему казалось, что молчание в захламленной конторе Джаммера застаивается, застывает — как что-то холодное и враждебное, способное задушить, если продлится еще хоть немного.
Джекки подняла на него взгляд, который, казалось, все никак не мог сфокусироваться.
— Они не пришли бы ко мне вот так, будь Лукас жив, — сказала она. Существуют соглашения, пакты. Первым всегда вызывают Легбу, но он должен был прийти с Данбалой. Его личность зависит от лоа, с которым он являет себя.
Лукас, должно быть, мертв.
* * *
Джаммер подтолкнул к ней через стол стакан виски, но Джекки помотала головой. Набор тродов все еще сидел у нее на лбу — хром и черный нейлон.
Джаммер скорчил гримасу отвращения, утянул стакан назад и залпом опустошил его сам.
— И все-то ты меня грузишь. В мире было гораздо больше смысла до того, как ваши люди начали путать карты.
— Не мы привели сюда лоа, Джаммер, — отозвалась танцовщица. — Они просто были там, и они нашли нас, потому что мы их понимали!
— Ну вот, снова, — устало сказал Джаммер. — Чем бы они ни были, откуда бы они ни пришли, они просто приняли ту форму, в какой их хотела бы видеть свора сбрендивших латиносов, поспеваешь за мной? Ну откуда, скажи на милость, там могло взяться что-то, с чем нам пришлось бы общаться на каком-то сраном гаитянском из буша! Вы со своим вудуистским культом просто пришли и увидели расклад. Но все эти Лукасы и Бовуа, и иже с ними — они прежде всего деловые люди. А эти чертовы штуки знают, как заключать сделки! Просто прирожденные дельцы! — он закрутил пробку и убрал бутылку обратно в стол. — Знаешь, дорогуша, есть вероятность, что некто, у кого — не стану спорить — до хрена силы в решетке, просто садится вам на шею. Проецирует все эти штуки… Ты же и сама знаешь, что это вполне возможно, так ведь? Так, Джекки?
— Не выйдет, — голос Джекки звучал холодно и ровно. — Но я знаю то, что я знаю, и это никак не объяснить…
Джаммер вынул из кармана черную электробритву и начал бриться.
— Конечно, — сказал он. Жужжала бритва, которой он водил по подбородку.
— Я прожил в киберпространстве восемь лет, так? Так вот, я знаю, что в мое время там ничего не было… Во всяком случае, хочешь, я позвоню Лукасу, хотя бы перестанешь мучаться, жив он или мертв? У тебя есть телефон этого его «роллса»?
— Нет, — сказала Джекки, — не беспокойся. Пока не объявится Бовуа, нам всем лучше сидеть тихо. — Она встала, стянула троды и подобрала шляпу. — Я собираюсь прилечь и попытаться поспать. Пригляди за Бобби… — повернувшись, она пошла к двери конторы. Вид у нее был такой, будто она шла во сне, вся энергия из нее куда-то испарилась.
— Чудесно, — сказал Джаммер, проводя бритвой по верхней губе. — Хочешь выпить? — спросил он Бобби.
— Ну, — протянул Бобби, — вроде как рано…
— Может быть, для тебя, — он убрал бритву обратно в карман. Дверь за Джекки закрылась. Джаммер слегка подался вперед. — На что они похожи, малыш? Ты что-нибудь разглядел?
— Сероватые такие. Расплывчатые…
На лице Джаммера отразилось разочарование. Он снова ссутулился в кресле.
— Что ж, пожалуй, их как следует и не разглядишь, если в них не верить, — побарабанил он пальцами по подлокотнику. — Как, по-твоему, они реальны?
— Ну, мне бы не хотелось ссориться с кем-нибудь из них…
Джаммер поднял на него взгляд.
— Нет? Ну ладно, может, ты умнее, чем кажешься. Я и сам не стал бы с ними связываться. Я вышел из игры до того, как они начали появляться…
— Так что же они, по-твоему, такое?
— Ага, становишься все умнее… Ну, я не знаю. Как я говорил, не уверен, что смогу проглотить байку о том, что это шайка гаитянских богов вуду, но кто знает? — он прищурился. — Может статься, они — вирусные программы, сбежавшие в матрицу, там репродуцировавшиеся и очень-очень поумневшие… Одно это звучит жутковато;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79