– Ты, Клаудия и Анна – самые близкие, самые дорогие мои подруги, и я всем сердцем желаю вам такого же счастья, какое выпало мне. В наших краях должно хватить холостяков всем.
Сюзанна вновь рассмеялась – еще веселее, чем прежде, – а в следующую минуту к ней присоединилась и Френсис.
– Ну, по крайней мере для одной из вас, – уточнила она. – Не знаю, как ты, а я не могу представить себе Клаудию замужем. Анна же так привязана к Дэвиду, что, думаю, ни за что не рискнет подчинить его отчиму, который не обязательно будет с ним добр.
Дэвид Джуэлл родился вне брака – Анна никогда не была замужем.
– Стало быть, все сходится на мне? – сказала Сюзанна.
– Стало быть, так, – кивнула Френсис и, потянувшись к Сюзанне, крепко сжала ее руки. – Ты очень красива, Сюзанна, и добра. Судьба обошлась с тобой несправедливо. Попав в двенадцатилетнем возрасте в школу для девочек, ты до сих пор жила там, как в заточении, лишенная общества мужчин и их внимания.
– Ничего подобного, – твердо возразила Сюзанна, высвобождая руки. – Судьба обошлась несправедливо с сотнями и тысячами девочек, которым повезло меньше, чем мне. Ты знаешь, как я люблю школу, своих учениц, Клаудию, Анну и даже мистера Кибла со всеми остальными учителями.
Мистер Кибл был старым школьным привратником.
– Знаю, – вздохнула Френсис. – Я тоже любила школу, пока Лусиус не убедил меня, что пение и он значат для меня гораздо больше. Что ж, пока закончим на этом. А вот и чай.
Пока экономка ставила на стол поднос, пока Френсис разливала чай, женщины молчали.
– Через неделю в деревне состоится бал, – сказала Френсис. – Так что мы вернулись как раз вовремя.
– Это, наверное, будет прекрасно, – отозвалась Сюзанна. – Я даже немного боюсь. Ведь мне еще не доводилось бывать на балах.
– О! – Внезапно встрепенувшись, Френсис подняла на нее глаза. – Ну конечно же! Но ты всегда показывала девочкам танцевальные па. А теперь сможешь блеснуть своим умением на настоящем балу. Тебе нечего бояться. Это провинциальная ассамблея, народ там собирается простой. Люди приедут веселиться, а не подмечать чужие недостатки. Но если эта внезапная настороженность в твоих глазах, глупышка, вызвана обещанием виконта Уитлифа быть на балу, то я бы предпочла, чтоб он, не дожидаясь этого рокового вечера, поскорее уехал к себе в Сидли-Парк. Ты не должна пасовать перед ним.
Сидли-Парк. Опять Сидли-Парк. Сюзанна почувствовала, как сжалось ее сердце. Ну почему, почему виконт Уитлиф оказался другом мистера Рейкрофта? И почему так вышло, что он гостит у него в Харфорд-Хаусе именно сейчас? Долгие годы – целых одиннадцать лет – ничто не напоминало ей о детстве, о том, как резко, как ужасно оно оборвалось. Ей удалось убедить себя, что она все забыла.
– Знаешь, – продолжала Френсис. – Лусиус наказал викарию проследить, чтобы на балу сыграли хотя бы один вальс. Я тебе рассказывала о нашем первом вальсе? Мы танцевали в пыльном бальном зале на втором этаже пустой, неотапливаемой гостиницы, хотя на дворе была зима, вокруг ни души, и без музыки.
– Без музыки? – рассмеялась Сюзанна.
– Я сама напевала, – ответила Френсис. – Это был самый чудесный вальс в моей жизни, Сюзанна, поверь.
Женщины одновременно погрузились в молчание. Мечтательное выражение на лице Френсис и легкий румянец на ее щеках говорили о том, что она мысленно перенеслась в прошлое и вновь кружится в вальсе. Доведется ли и ей танцевать на балу? – думала Сюзанна. Ах, как бы ей этого хотелось! Пусть даже не вальс – о вальсе она и не мечтала! Она была готова танцевать что угодно.
Впрочем, она умела танцевать и вальс. Мистер Хакерби, учитель танцев в их школе, учил ему девочек. Хотя вставать в пару с ученицами ему не дозволялось. Поэтому на уроках он пользовался услугами кого-нибудь из учительниц. Раньше это была Френсис, а теперь с ним танцевали Сюзанна, Анна или мадемуазель Этьен – по очереди.
Вальс был любимым танцем Сюзанны. Правда, в танцах с мистером Хакерби не было ровно ничего романтичного, тем более в присутствии хихикающих в кулак девочек. Однако Сюзанну не оставляла мечта в один прекрасный день закружиться в танце в сверкающем, залитом светом множества свечей бальном зале с каким-нибудь статным, красивым джентльменом, который с улыбкой смотрел бы с высоты своего роста ей в глаза так, словно они одни в целом свете.
«Я не романтична», – совсем недавно сказала она виконту Уитлифу. Какая бесстыдная ложь! Сюзанна вела аскетическую жизнь школьной учительницы и дело свое любила, это правда, однако при этом оставалась романтичной барышней, мечтавшей о замужестве и детях.
Хотя знала, что ей это недоступно.
«Будто свершилось какое-то чудо…»
Она чуть было не расплакалась, услышав эти слова, ничего не значащие для него и вызвавшие бурю эмоций в ней, – так она жаждала этого чуда, любить кого-то больше жизни. И быть любимой. Забывшись на миг, Сюзанна представила себя вальсирующей с виконтом Уитлифом. Его смеющиеся фиалковые глаза, прикованные к ее лицу, излучали нежность.
Сюзанна вздрогнула, прогоняя от себя это видение, и потянулась за имбирным печеньем. Не стоит омрачать его образом такую чудную фантазию.
Она попыталась припомнить, что еще он ей говорил.
«Вы больно меня ранили в самое сердце, в этот пресловутый орган человеческого тела, который находится в грудной клетке, в этот прозаичный насос».
Сюзанна с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться, иначе это разрушило бы ее антипатию к нему.
Френсис, наверное, решила, что она не в своем уме.
Сюзанна вновь вспомнила Сидли-Парк. До двенадцати лет она жила всего в нескольких милях от него, хотя никогда там не бывала. Она знала, что Сидли-Парк – имение виконтессы Уитлиф, где она живет с юным виконтом и пятью его сестрами. Все они носят фамилию Эджворт. Когда Френсис впервые рассказала Сюзанне о графе Эджкоме, та испытала сильное потрясение, не сразу сообразив, что спутала фамилии.
Обычно она не давала воли своим воспоминаниям: слишком сильную боль они ей причиняли. Она слышала, что есть люди, которым удается вычеркнуть из своей жизни прошлое, избавиться от тяжелых переживаний, и порой желала, чтоб это произошло с ней.
Перед ней возникла картина из детства. Ей в то время было, наверное, лет пять или шесть. Они с Эдит Маркем играли у озера. К ним подошел мальчик чуть постарше. Он дружелюбно и с нескрываемым интересом поинтересовался у них, что они делают, потом, желая проверить, есть ли на крючке импровизированной удочки рыбка, присел на корточки рядом с Сюзанной.
– Увы! – сказал он, увидев, что рыбки нет. – Наверное, сегодня нет клева. Я слыхал, такое бывает. А мне мама не разрешает ловить рыбу – боится, я свалюсь в воду, вымокну и вместо рыбы притащу домой простуду, ха-ха!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Сюзанна вновь рассмеялась – еще веселее, чем прежде, – а в следующую минуту к ней присоединилась и Френсис.
– Ну, по крайней мере для одной из вас, – уточнила она. – Не знаю, как ты, а я не могу представить себе Клаудию замужем. Анна же так привязана к Дэвиду, что, думаю, ни за что не рискнет подчинить его отчиму, который не обязательно будет с ним добр.
Дэвид Джуэлл родился вне брака – Анна никогда не была замужем.
– Стало быть, все сходится на мне? – сказала Сюзанна.
– Стало быть, так, – кивнула Френсис и, потянувшись к Сюзанне, крепко сжала ее руки. – Ты очень красива, Сюзанна, и добра. Судьба обошлась с тобой несправедливо. Попав в двенадцатилетнем возрасте в школу для девочек, ты до сих пор жила там, как в заточении, лишенная общества мужчин и их внимания.
– Ничего подобного, – твердо возразила Сюзанна, высвобождая руки. – Судьба обошлась несправедливо с сотнями и тысячами девочек, которым повезло меньше, чем мне. Ты знаешь, как я люблю школу, своих учениц, Клаудию, Анну и даже мистера Кибла со всеми остальными учителями.
Мистер Кибл был старым школьным привратником.
– Знаю, – вздохнула Френсис. – Я тоже любила школу, пока Лусиус не убедил меня, что пение и он значат для меня гораздо больше. Что ж, пока закончим на этом. А вот и чай.
Пока экономка ставила на стол поднос, пока Френсис разливала чай, женщины молчали.
– Через неделю в деревне состоится бал, – сказала Френсис. – Так что мы вернулись как раз вовремя.
– Это, наверное, будет прекрасно, – отозвалась Сюзанна. – Я даже немного боюсь. Ведь мне еще не доводилось бывать на балах.
– О! – Внезапно встрепенувшись, Френсис подняла на нее глаза. – Ну конечно же! Но ты всегда показывала девочкам танцевальные па. А теперь сможешь блеснуть своим умением на настоящем балу. Тебе нечего бояться. Это провинциальная ассамблея, народ там собирается простой. Люди приедут веселиться, а не подмечать чужие недостатки. Но если эта внезапная настороженность в твоих глазах, глупышка, вызвана обещанием виконта Уитлифа быть на балу, то я бы предпочла, чтоб он, не дожидаясь этого рокового вечера, поскорее уехал к себе в Сидли-Парк. Ты не должна пасовать перед ним.
Сидли-Парк. Опять Сидли-Парк. Сюзанна почувствовала, как сжалось ее сердце. Ну почему, почему виконт Уитлиф оказался другом мистера Рейкрофта? И почему так вышло, что он гостит у него в Харфорд-Хаусе именно сейчас? Долгие годы – целых одиннадцать лет – ничто не напоминало ей о детстве, о том, как резко, как ужасно оно оборвалось. Ей удалось убедить себя, что она все забыла.
– Знаешь, – продолжала Френсис. – Лусиус наказал викарию проследить, чтобы на балу сыграли хотя бы один вальс. Я тебе рассказывала о нашем первом вальсе? Мы танцевали в пыльном бальном зале на втором этаже пустой, неотапливаемой гостиницы, хотя на дворе была зима, вокруг ни души, и без музыки.
– Без музыки? – рассмеялась Сюзанна.
– Я сама напевала, – ответила Френсис. – Это был самый чудесный вальс в моей жизни, Сюзанна, поверь.
Женщины одновременно погрузились в молчание. Мечтательное выражение на лице Френсис и легкий румянец на ее щеках говорили о том, что она мысленно перенеслась в прошлое и вновь кружится в вальсе. Доведется ли и ей танцевать на балу? – думала Сюзанна. Ах, как бы ей этого хотелось! Пусть даже не вальс – о вальсе она и не мечтала! Она была готова танцевать что угодно.
Впрочем, она умела танцевать и вальс. Мистер Хакерби, учитель танцев в их школе, учил ему девочек. Хотя вставать в пару с ученицами ему не дозволялось. Поэтому на уроках он пользовался услугами кого-нибудь из учительниц. Раньше это была Френсис, а теперь с ним танцевали Сюзанна, Анна или мадемуазель Этьен – по очереди.
Вальс был любимым танцем Сюзанны. Правда, в танцах с мистером Хакерби не было ровно ничего романтичного, тем более в присутствии хихикающих в кулак девочек. Однако Сюзанну не оставляла мечта в один прекрасный день закружиться в танце в сверкающем, залитом светом множества свечей бальном зале с каким-нибудь статным, красивым джентльменом, который с улыбкой смотрел бы с высоты своего роста ей в глаза так, словно они одни в целом свете.
«Я не романтична», – совсем недавно сказала она виконту Уитлифу. Какая бесстыдная ложь! Сюзанна вела аскетическую жизнь школьной учительницы и дело свое любила, это правда, однако при этом оставалась романтичной барышней, мечтавшей о замужестве и детях.
Хотя знала, что ей это недоступно.
«Будто свершилось какое-то чудо…»
Она чуть было не расплакалась, услышав эти слова, ничего не значащие для него и вызвавшие бурю эмоций в ней, – так она жаждала этого чуда, любить кого-то больше жизни. И быть любимой. Забывшись на миг, Сюзанна представила себя вальсирующей с виконтом Уитлифом. Его смеющиеся фиалковые глаза, прикованные к ее лицу, излучали нежность.
Сюзанна вздрогнула, прогоняя от себя это видение, и потянулась за имбирным печеньем. Не стоит омрачать его образом такую чудную фантазию.
Она попыталась припомнить, что еще он ей говорил.
«Вы больно меня ранили в самое сердце, в этот пресловутый орган человеческого тела, который находится в грудной клетке, в этот прозаичный насос».
Сюзанна с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться, иначе это разрушило бы ее антипатию к нему.
Френсис, наверное, решила, что она не в своем уме.
Сюзанна вновь вспомнила Сидли-Парк. До двенадцати лет она жила всего в нескольких милях от него, хотя никогда там не бывала. Она знала, что Сидли-Парк – имение виконтессы Уитлиф, где она живет с юным виконтом и пятью его сестрами. Все они носят фамилию Эджворт. Когда Френсис впервые рассказала Сюзанне о графе Эджкоме, та испытала сильное потрясение, не сразу сообразив, что спутала фамилии.
Обычно она не давала воли своим воспоминаниям: слишком сильную боль они ей причиняли. Она слышала, что есть люди, которым удается вычеркнуть из своей жизни прошлое, избавиться от тяжелых переживаний, и порой желала, чтоб это произошло с ней.
Перед ней возникла картина из детства. Ей в то время было, наверное, лет пять или шесть. Они с Эдит Маркем играли у озера. К ним подошел мальчик чуть постарше. Он дружелюбно и с нескрываемым интересом поинтересовался у них, что они делают, потом, желая проверить, есть ли на крючке импровизированной удочки рыбка, присел на корточки рядом с Сюзанной.
– Увы! – сказал он, увидев, что рыбки нет. – Наверное, сегодня нет клева. Я слыхал, такое бывает. А мне мама не разрешает ловить рыбу – боится, я свалюсь в воду, вымокну и вместо рыбы притащу домой простуду, ха-ха!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88