Она полюбила его. Полюбила глубоко и навсегда. Не просто влюбилась, а полюбила. Он был тем самым мужчиной, которого она бессознательно искала всю жизнь: он был ее нежным, поэтичным Робертом, которого время и обстоятельства превратили в мужественного, уверенного в себе человека твердых принципов и страстной души. Воскресший из мертвых, горько оплакиваемый Роберт был рядом с ней. Невероятное сходство, которое она давно заметила, нашло свое объяснение. И ее влечение к нему перестало казаться каким-то сверхъестественным. Как и ее любовь к нему. Она всегда знала, что никогда не перестанет любить своего Роберта — Роберта Блейка. Так и произошло.
А его закаленное, покрытое шрамами тело, его суровое красивое лицо с поврежденным носом — разве они могли принадлежать ее Роберту? Ей хотелось плакать, вспоминая того мальчика и жестокую боль, которую они с отцом ему тогда причинили. Хотелось оплакать его вдребезги разбитые мечты. Однако мужчина, в которого он превратился, отнюдь не вызывал желания его оплакивать. И он был жив. Ее отец солгал ей. Роберт жив!
Она любит его. Однако сегодня ей снова придется попрощаться с ним. Вспомнив о разлуке, она безумно испугалась. Он, конечно, обнаружит свою ошибку и поймет, что они не враги. И он придет в ужас от ее 304 поведения. Ведь она умышленно обманывала его ради собственного удовольствия! Он рассердится. И постарается как можно скорее расстаться с ней — навсегда. Но даже если он будет готов простить ее и обменяется с ней рукопожатиями, они все-таки расстанутся. Потому что ей снова придется входить в образ маркизы, а ему предстоит участие в сражении, где он может погибнуть. Она споткнулась о камень на склоне и больно ударилась коленом. Он сразу же подбежал к ней и надежной рукой подхватил под локоть.
— Полно тебе, Роберт, — резко остановила она его вопросы и вырвала у него руку. — Не суетись.
Он молча наблюдал, как она потирает колено.
— Со мной ничего не случится, а вот ты выживешь ли? — предательски задрожавшим голосом спросила она.
— Я всегда выживаю, — ответил Блейк.
— Твое «всегда» включает и завтрашний день?
Он ничего не ответил, лишь задумчиво посмотрел на нее. И в следующее мгновение она оказалась в его объятиях, спрятав лицо у него на груди.
— Я терпеть не могу подобные ситуации. Почти все в своей жизни я могла контролировать. Кроме нескольких случаев: когда впервые покидала тебя и когда выходила замуж за своего мужа. Я могла контролировать то, что произошло в Лиссабоне в Саламанке. Но то, что происходит сейчас, я не могу контролировать. Мне тоже хочется участвовать в сражении. Я почувствовала бы себя лучше, если бы сражалась рядом с тобой, Роберт, я бы ничего не боялась. Клянусь, я бы хохотала от возбуждения. Терпеть не могу быть женщиной!
— Но я люблю тебя за то, что ты женщина, — сказал он, крепко прижимая ее к себе.
— А я ненавижу. Ненавижу женскую истерику, слезливость. Я ненавижу себя. Отпусти меня немедленно, — потребовала она, отталкиваясь от его груди и отбрасывая назад упавшие на лицо пряди волос. — Если бы ты не суетился вокруг меня словно ангел-хранитель всякий раз, когда я споткнусь или кашляну, Роберт, то я прекрасно со всем справилась бы сама. Будь добр, продолжай путь и позволь мне идти следом, только не обращай на меня внимания. Обещаю тебе добраться до места своими силами или погибнуть в неравной борьбе с трудностями. Иди!
Он пристально посмотрел ей в глаза, потом повернулся и пошел. Ах, если бы его глаза не были такими голубыми! Черт бы побрал его глаза! Она в сердцах пнула валявшийся на пути камень и, скорчив гримасу, принялась карабкаться по склону.
Даже если он простит ее и если не погибнет в бою, у них нет будущего. Они оставались теми, кем были, и ничто не изменилось с тех пор, как ему было семнадцать, а ей пятнадцать лет. Хотя он и сын маркиза Кейни, он как был, так и остался незаконнорожденным. И она осталась дочерью своего отца. Да вдобавок, овдовев, носила смехотворный титул маркизы, обладая огромным богатством со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Так что если даже он простит ее и не погибнет в бою, им придется столкнуться с безжалостной действительностью. Расставшись сегодня, они больше не встретятся, а если встретятся, то только как совершенно чужие люди.
— Ну что ж, — рассердилась она, — тебе совсем не обязательно идти так быстро для того лишь, чтобы доказать, что я слабее тебя и не могу за тобой угнаться. — Они взбирались по особенно крутому участку склона.
Он сразу же остановился и подождал, когда она догонит его.
— Жуана, — сказал он с веселыми искорками в глазах, — я еще никогда не слышал, чтобы ты так много жаловалась.
— Я и не жалуюсь, — заявила она, — просто у меня перехватило дыхание.
К ее удивлению, он взял в ладони ее лицо и нежно поцеловал в губы.
— Я знаю, что тебе трудно. Уверен, что тебе труднее, чем мне. Поверь, я искренне сожалею.
— Разве ты забыл, — спросила она, — что именно я устроила твое избиение в Саламанке и позаботилась о том, чтобы их было четверо против тебя одного? Разве ты забыл, что по моей милости тебя бросили в темницу и ежедневно подвергали избиениям?
— Нет. Но все было так давно. Ну как, у тебя восстановилось дыхание?
— Роберт, — сказала она, глядя ему прямо в глаза, — я намеренно обманывала тебя. Но без злого умысла. Понимаешь, когда мне бросают вызов, я не могу на него не ответить. Ничего не могу поделать с собой. И не могу удержаться, чтобы не поддразнить, особенно тех, кто мне нравится. Ты простишь меня, когда вспомнишь наш разговор?
— Идет война, Жуана, — напомнил он. — Есть ли смысл таить против кого-нибудь злобу? Мы оба сделали то, что должны были сделать.
Она вздохнула.
— Не задерживайся, Роберт, нечего двигаться со скоростью похоронной процессии потому лишь, что я пожаловалась, что ты идешь слишком быстро. Ты прав, я в плохом настроении, а поскольку оно у меня бывает не часто, я не умею с ним справляться. Мы почти добрались до вершины. Неужели за холмом укрылась целая армия? Здесь не видно ни души вокруг.
— Веллингтон хочет, чтобы именно так все и выглядело, — сказал он. — Французы, наверное, еще долго после окончания этих войн будут с подозрением поглядывать на каждый мирный, лишенный растительности склон горы. — На склоне можно было заметить нескольких дозорных, но ничего не выдавало присутствия целой армии.
Он продолжал продвигаться вперед, она от него не отставала.
Кроме растущей любви к Роберту и сознания того, что их расставание неизбежно, ей не давала покоя еще одна мысль, которая в течение трех лет была самой главной целью ее жизни и лишь за последнее время слегка отодвинулась на второй план.
Она потерпела неудачу. Без малейшей надежды на успех она настойчиво искала и наконец нашла человека, который изнасиловал и убил Марию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100