. сам понимаешь. Если б не твои быстрые ноги, ты б уже сейчас демонстрировал мирозданию содержимое своего брюха. Но ты оказался проворней, чем от тебя требовалось, и сбежал. Сбежал в этот храм, будь он трижды неладен. Я плевать хотел на этого дурацкого бога, но его жрец тоже, никак, маг или колдун какой, раз его меч не рубит. Хороший меч был, – вздохнул атаман. – Так вот, я решил с этим клоуном-колдуном не ссориться, к чему нам лишнее, времени хватало… Правда, он чуть не уморил нас своей болтовней, но это пусть. Тоже мне, проповедь. Я и сам могу такую прочесть. Особенно после пары бутылок крепкого вина. Но мы знали, что ты в храме, поэтому решили спрятаться и просто подождать. Не век же ты в нем сидеть будешь. И вот пока мы тебя ждали, нас навестил еще один маг. Сам догадаешься, зачем он пришел, или помочь?
– По мою душу, да? – вздрогнув, спросил Курт.
– Угадал, – усмехнулся атаман. – Только этому ты живой нужен.
– И… что?!
– А это ты сам мне скажешь, – усмехнулся атаман. – По крайней мере я надеюсь, что скажешь. Второй предлагает за твою шкуру больше, чем первый… опять же, рук марать не нужно. С другой стороны, первый очень убедительно уничтожает землянки, и нам неохота оказаться на их месте. Опять же, аванс мы уже взяли, как-то неудобно… Вот ты тоже, как ни крути, без пяти минут маг, значит, человек мудрый и даже, может быть, грамотный – вот и скажи, что нам делать, как угодить и тому и другому, да так чтоб заработать и уцелеть при этом.
– Уцелеть, – выдохнул Курт.
– Именно, – кивнул атаман. – Я ведь сказал, что мы не хотим тебя убивать. Вот и придумай, как угодить обоим магам, а самому в живых остаться. Хорошо придумаешь – спасибо скажем, да еще и денег дадим. Мы люди не жадные, а тебе, по всему видать, надо. Ишь, как оголодал, бедолага.
– Можно… я подумаю? – выдавил Курт.
– Думай, – кивнул атаман. – Я ведь тебе для того и рассказываю, чтоб думал, для чего же еще? Думай. Время у нас до утра. Утром первый маг явится за твоей головой. Ему хочется, чтоб она была как можно более мертвой. Надумаешь, как в живых остаться, да чтоб у нас все путем было – живи, родной! Не надумаешь – не обижайся. Деньги есть деньги, а черные маги шутить не любят. Так-то.
Курт призвал на помощь всю свою фантазию. Подогретое разбойничьим вином вдохновение выдавало самые немыслимые, самые невероятные способы решения задачи. Он, конечно, понимал что все это вряд ли осуществимо, но ведь не это важно – важно, чтоб разбойники поверили. Он вдохнул побольше воздуха – и начал…
Курт врал вдохновенно, долго и взахлеб. Он использовал все, чему научился, пытаясь сделаться бардом. Только бы не убили… только бы к тому, второму магу… к тому, которому, он живьем нужен… только бы… а уж тогда…
– Ну ладно. Ты меня убедил, – сказал атаман разбойников, выслушав почти часовую речь Курта, выполненную в духе вдохновенной импровизации с легкой примесью безудержного вранья.
– Ну ладно, ты меня убедил… – пропел атаман себе под нос, но улыбка его Курту сильно не понравилась.
– Пора спать! – бросил атаман своим людям и, обернувшись к Курту, добавил. – Спи до утра, парень. Твое счастье что мы – добрые ребята и не слишком обожаем за просто так глотки резать. Пусть потом эти маги промеж себя сами разбираются, а для тебя какой-никакой, а все же шанс выжить.
Идея Курта столкнуть магов лбами, кажется, возымела успех… вот бы еще стереть эту подленькую улыбочку с губ атамана – и мироздание можно бы считать условно совершенным. Но улыбочка была, и Курт терялся в догадках, что она ему готовит – если готовит, конечно.
– Только ты, того… не вздумай бежать! – продолжил атаман. – Часовые у меня – ребята справные. Храпят так, что аж лес дрожит. А только ноги отрежут, не просыпаясь. Или уши. Или еще что-нибудь, гораздо более огорчительное, чем даже ноги. Намек понял?
– Намек понял, – отозвался Курт. – Дайте еще вина.
– Да ты спиваешься, парень! – воскликнул атаман разбойников.
– Ага. Со страшной скоростью! – в тон ему ответил Курт.
– Ладно. Дайте ему немного, – обернулся атаман к своим людям. – У него завтра трудный день. Только смотрите, завтра он нам нужен трезвый. А то… черти его знают, этого мага, заплатит нам за пьяницу только половину цены, и что тогда делать? Скажет, вы и не работали вовсе, нашли его где-нибудь под кустом – за что вам платить? Знаю я этих магов.
Разбойники принялись устраиваться на ночлег. Курт смотрел на них медленно, сквозь зубы цедя кисловатое вино, и ему казалось, что весь мир вокруг него исполняет какой-то странный замысловатый танец. Дерганый и плавный одновременно.
– Хватит с тебя! – загорелая ручища вырвала у него флягу. Вино плеснулось в лицо, потекло по подбородку. Разбойник завинтил флягу, отвесил Курту ленивого пинка и ухмыльнувшись добавил: «Смотри у меня! Я первый дежурю!»
Курт узрел у своего лица нож, заточенный до тошноты.
– Руки давай! – скомандовал разбойник.
– Что? – ошарашено вопросил Курт.
– Руки давай, дубина! Связывать тебя буду! – весело фыркнул разбойник. – Ты что, решил, что я тебя несвязанного оставлю? Обойдешься! Свяжу, как миленького, и ручки, и ножки, так что не ерепенься, а просто протяни их сюда. Да не так, а вот так! И не бойся, никто твой посох не тронет. На этот счет тоже инструкция есть, не дергайся. «Удаление клиента от посоха, равно как и посоха от клиента, либо повреждение означенного посоха может привести к спонтанному проявлению магических способностей указанного клиента!» – кривляясь, процитировал разбойник. – Это нам первый маг выдал. Второй попроще объяснялся, но посоха трогать также не велел.
Курт подвигал связанными конечностями. Это оказалось вполне возможно.
– Вот видишь, – довольно сказал разбойник. – Ручки-ножки не затекут, они даже двигаются, а сбежать и не пробуй, все равно не выйдет, понял?
– Понял, – сказал Курт.
– Понял он, видите ли, – проворчал разбойник. – Ты б лучше спасибо мне сказал! Другие знаешь, как затянули бы! А почему? А потому, что не все так, как я, умеют. Кроме меня, только еще двое могут, да сам атаман, а больше никто. Так что радуйся, что тебе так повезло. Кто знает, как все завтра обернется, может, когда мы свалим, тебе твои руки-ноги еще понадобятся?
– Спасибо, – сказал Курт.
– Так-то лучше, – усмехнулся разбойник. – Ты лучше поспи пока, крепкий сон, говорят, залог несокрушимого здоровья.
При этом он опять помахал своим устрашающим лезвием у Курта перед носом, как бы напоминая, что добрые слова добрыми словами, но если Курту вздумается что-нибудь утворить…
– Спасибо на добром слове, – ответил Курт и закрыл глаза. Смотреть на лезвие было неприятно.
…Что-то основательно ударило его по лбу и он, привскочив, открыл глаза.
– Молчи, – прошелестел голос над ним, и в глаза ему заглянула ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– По мою душу, да? – вздрогнув, спросил Курт.
– Угадал, – усмехнулся атаман. – Только этому ты живой нужен.
– И… что?!
– А это ты сам мне скажешь, – усмехнулся атаман. – По крайней мере я надеюсь, что скажешь. Второй предлагает за твою шкуру больше, чем первый… опять же, рук марать не нужно. С другой стороны, первый очень убедительно уничтожает землянки, и нам неохота оказаться на их месте. Опять же, аванс мы уже взяли, как-то неудобно… Вот ты тоже, как ни крути, без пяти минут маг, значит, человек мудрый и даже, может быть, грамотный – вот и скажи, что нам делать, как угодить и тому и другому, да так чтоб заработать и уцелеть при этом.
– Уцелеть, – выдохнул Курт.
– Именно, – кивнул атаман. – Я ведь сказал, что мы не хотим тебя убивать. Вот и придумай, как угодить обоим магам, а самому в живых остаться. Хорошо придумаешь – спасибо скажем, да еще и денег дадим. Мы люди не жадные, а тебе, по всему видать, надо. Ишь, как оголодал, бедолага.
– Можно… я подумаю? – выдавил Курт.
– Думай, – кивнул атаман. – Я ведь тебе для того и рассказываю, чтоб думал, для чего же еще? Думай. Время у нас до утра. Утром первый маг явится за твоей головой. Ему хочется, чтоб она была как можно более мертвой. Надумаешь, как в живых остаться, да чтоб у нас все путем было – живи, родной! Не надумаешь – не обижайся. Деньги есть деньги, а черные маги шутить не любят. Так-то.
Курт призвал на помощь всю свою фантазию. Подогретое разбойничьим вином вдохновение выдавало самые немыслимые, самые невероятные способы решения задачи. Он, конечно, понимал что все это вряд ли осуществимо, но ведь не это важно – важно, чтоб разбойники поверили. Он вдохнул побольше воздуха – и начал…
Курт врал вдохновенно, долго и взахлеб. Он использовал все, чему научился, пытаясь сделаться бардом. Только бы не убили… только бы к тому, второму магу… к тому, которому, он живьем нужен… только бы… а уж тогда…
– Ну ладно. Ты меня убедил, – сказал атаман разбойников, выслушав почти часовую речь Курта, выполненную в духе вдохновенной импровизации с легкой примесью безудержного вранья.
– Ну ладно, ты меня убедил… – пропел атаман себе под нос, но улыбка его Курту сильно не понравилась.
– Пора спать! – бросил атаман своим людям и, обернувшись к Курту, добавил. – Спи до утра, парень. Твое счастье что мы – добрые ребята и не слишком обожаем за просто так глотки резать. Пусть потом эти маги промеж себя сами разбираются, а для тебя какой-никакой, а все же шанс выжить.
Идея Курта столкнуть магов лбами, кажется, возымела успех… вот бы еще стереть эту подленькую улыбочку с губ атамана – и мироздание можно бы считать условно совершенным. Но улыбочка была, и Курт терялся в догадках, что она ему готовит – если готовит, конечно.
– Только ты, того… не вздумай бежать! – продолжил атаман. – Часовые у меня – ребята справные. Храпят так, что аж лес дрожит. А только ноги отрежут, не просыпаясь. Или уши. Или еще что-нибудь, гораздо более огорчительное, чем даже ноги. Намек понял?
– Намек понял, – отозвался Курт. – Дайте еще вина.
– Да ты спиваешься, парень! – воскликнул атаман разбойников.
– Ага. Со страшной скоростью! – в тон ему ответил Курт.
– Ладно. Дайте ему немного, – обернулся атаман к своим людям. – У него завтра трудный день. Только смотрите, завтра он нам нужен трезвый. А то… черти его знают, этого мага, заплатит нам за пьяницу только половину цены, и что тогда делать? Скажет, вы и не работали вовсе, нашли его где-нибудь под кустом – за что вам платить? Знаю я этих магов.
Разбойники принялись устраиваться на ночлег. Курт смотрел на них медленно, сквозь зубы цедя кисловатое вино, и ему казалось, что весь мир вокруг него исполняет какой-то странный замысловатый танец. Дерганый и плавный одновременно.
– Хватит с тебя! – загорелая ручища вырвала у него флягу. Вино плеснулось в лицо, потекло по подбородку. Разбойник завинтил флягу, отвесил Курту ленивого пинка и ухмыльнувшись добавил: «Смотри у меня! Я первый дежурю!»
Курт узрел у своего лица нож, заточенный до тошноты.
– Руки давай! – скомандовал разбойник.
– Что? – ошарашено вопросил Курт.
– Руки давай, дубина! Связывать тебя буду! – весело фыркнул разбойник. – Ты что, решил, что я тебя несвязанного оставлю? Обойдешься! Свяжу, как миленького, и ручки, и ножки, так что не ерепенься, а просто протяни их сюда. Да не так, а вот так! И не бойся, никто твой посох не тронет. На этот счет тоже инструкция есть, не дергайся. «Удаление клиента от посоха, равно как и посоха от клиента, либо повреждение означенного посоха может привести к спонтанному проявлению магических способностей указанного клиента!» – кривляясь, процитировал разбойник. – Это нам первый маг выдал. Второй попроще объяснялся, но посоха трогать также не велел.
Курт подвигал связанными конечностями. Это оказалось вполне возможно.
– Вот видишь, – довольно сказал разбойник. – Ручки-ножки не затекут, они даже двигаются, а сбежать и не пробуй, все равно не выйдет, понял?
– Понял, – сказал Курт.
– Понял он, видите ли, – проворчал разбойник. – Ты б лучше спасибо мне сказал! Другие знаешь, как затянули бы! А почему? А потому, что не все так, как я, умеют. Кроме меня, только еще двое могут, да сам атаман, а больше никто. Так что радуйся, что тебе так повезло. Кто знает, как все завтра обернется, может, когда мы свалим, тебе твои руки-ноги еще понадобятся?
– Спасибо, – сказал Курт.
– Так-то лучше, – усмехнулся разбойник. – Ты лучше поспи пока, крепкий сон, говорят, залог несокрушимого здоровья.
При этом он опять помахал своим устрашающим лезвием у Курта перед носом, как бы напоминая, что добрые слова добрыми словами, но если Курту вздумается что-нибудь утворить…
– Спасибо на добром слове, – ответил Курт и закрыл глаза. Смотреть на лезвие было неприятно.
…Что-то основательно ударило его по лбу и он, привскочив, открыл глаза.
– Молчи, – прошелестел голос над ним, и в глаза ему заглянула ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100