Но Мак-то знал, что она просто боготворила Луку.
Это бесило Мака. Он рос сам по себе, для него у матери никогда не хватало времени.
Холл отеля «Сент-Джеймс» был отделан в стиле модерн. С чего это Луке взбрело в голову остановиться здесь? Впрочем, он вообще был непредсказуемой личностью.
Темные очки не помешали служащей отеля без труда узнать Мака.
– Добрый вечер, мистер Брукс, – приветствовала она его в восторге от встречи с таким известным кинорежиссером. – Чем мы можем быть полезны?
– У меня назначена встреча с мистером Карлотти, – пробурчал Мак, которого столь бурное проявление внимания в восторг отнюдь не привело.
– Мистер Карлотти остановился в пентхаусе. Я просто в восхищении от вашего последнего фильма.
– Вы очень любезны.
Он поднялся на лифте наверх.
Лука, импозантный как всегда, встретил его в дверях.
– Рад видеть тебя, Мак, – сказал он, потрепав его по плечу, и тот вошел в роскошные апартаменты. – Как давно мы не виделись? Два года? Или, может быть, три?
– С похорон моей матери, – сухо сообщил Мак.
– Ах да, похороны Присциллы. Да упокоит Господь ее душу! Это была прекрасная женщина.
«Я едва знал ее, – хотелось ответить Маку. – Для меня у нее никогда не хватало времени. Ты был для нее всем. Центром Вселенной. Она всегда принадлежала только тебе. Даже мой отец был для нее вторым номером».
– Выпьешь что-нибудь? – спросил Лука, сделав приглашающий жест в сторону бара.
– Виски, – попросил Мак, чувствуя себя крайне неуютно.
– Налей себе сам.
Он подошел к бару и смешал себе изрядную порцию шотландского виски, не забыв бросить туда несколько кубиков льда.
– Ты прекрасно знаешь, Лука, – сказал он, присаживаясь на диван, – что не было никакой необходимости в нашей встрече.
Лука не обиделся.
– Ты хочешь сказать, что не хотел встречаться со мной, – уточнил он благодушно.
– Мы же решили, что, когда я переселюсь в Голливуд, наши дорожки разойдутся в разные стороны. Сейчас я не испытываю особой радости.
Хорошее настроение Луки моментально улетучилось.
– А, значит, не испытываешь радости? Мак хранил гробовое молчание.
– А как у тебя было с настроением, когда ты звонил мне по поводу Зейна?
Мак сделал изрядный глоток виски.
– Я позвонил, потому что считал себя обязанным сообщить тебе это.
Кубики льда в его бокале слабо позвякивали.
– Не вешай мне лапшу на уши, – хмыкнул Лука. – Ты сообщил мне это из страха, как бы не выплыло на свет Божий то, что он участвовал в твоей чертовой картине. Ты чувствовал свою ответственность за случившееся.
– Не я несу ответственность за это, – отрезал Мак, – а ты.
– Не нравится мне твое отношение к этому.
Мак так стиснул бокал, что тот едва не треснул у него в руке. Он встал, подошел к окну и передернул плечами.
– Если тебе не нравится мое отношение, я могу уйти в любой момент.
– Нет, черт подери, никуда ты не уйдешь! – заявил Лука, угрожающе прищурившись. – Потому что мне нужно кое-что тебе сказать. Нечто такое, что уже давно следовало рассказать тебе, но твоя мать этого мне не позволяла.
– Что же?
– Тебе это не понравится. А может, и наоборот.
В комнате витал аромат дорогого одеколона Луки. За двадцать пять лет его вкусы не изменились. Этот запах вызывал у Мака тяжелые ассоциации: с ним были связаны самые страшные воспоминания в его жизни. Воспоминания о дне, когда застрелили его отца. Он помнил все до мелочей. Это ужасное событие глубоко врезалось в его память. Роковую новость принес ему Лука. Крепко обняв его, Лука сказал:
– Мальчик мой, твоего старика больше нет. Он теперь в мире ином.
Вот так.
С тех самых пор его просто тошнило от запаха парфюмерии Луки.
«Я взрослый мужчина, – думал он. – Я всемирно известный режиссер. Мне даже «Оскара» дали. Какого же черта я сижу в этой комнате и выслушиваю бредни Луки Карлотти?»
– Вот так-то, сынок, – вздохнул Лука.
– Окажи мне любезность, – резко перебил его Мак. – Не называй меня «сынок».
Наконец-то он осмелился сказать это вслух и сразу почувствовал громадное облегчение.
Лицо Луки скривилось, будто от боли.
– Разве я не заботился о тебе всю жизнь? – сказал он. – Я старался, чтобы у тебя было все самое лучшее.
Мак кивнул. Он не мог отрицать, что Лука действительно делал все от него зависящее. Но иногда всего «зависящего» оказывалось недостаточно.
– Ты получал все, о чем просил, – продолжал Лука, широко разводя руками. – Разве бывало такое, чтобы я в чем-нибудь тебе отказал?
«Кроме того, ты спал с моей матерью», – хотелось сказать Маку, но он предусмотрительно сдержался.
– Нет, Лука, ты всегда был добр ко мне, – произнес он ровным тоном. – В этом отношении тебя нельзя упрекнуть ни в чем. Но у нас с тобой две разные жизни, и по прошествии стольких лет я понял, что не могу простить тебе того, что пуля, попавшая в моего отца, на самом деле предназначалась тебе.
Лука начал прохаживаться по комнате взад-вперед.
– Понимаю, – сказал он наконец. – Но теперь пришло время тебе узнать правду.
– Какую еще правду?
– Мне нелегко это произнести, – сказал Лука, неожиданно выпрямившись и пристально глядя на Мака. – Но я считаю, что нужно разом покончить с этим.
Долгая гнетущая тишина.
– Твой старик не был твоим отцом. Еще одна убийственная пауза.
– Твой настоящий отец я.
Бокал треснул в руке Мака, осколки врезались в нежную кожу ладони между большим и указательным пальцами. Лед и виски выплеснулись на брюки Мака, смешавшись со струйкой крови.
Лука ничего не сказал. Он направился в ванную комнату и вернулся оттуда с полотенцем.
Мак прижал полотенце к своей раненой руке. Он был потрясен.
– Я… Я не верю тебе, – только и мог выговорить он.
– Мне наплевать, веришь ты мне или нет, – совершенно бесстрастно произнес Лука. – Я так долго скрывал это, носил в душе – только из уважения к твоей матери. Ты ведь знаешь, Присцилла и я – мы всегда любили друг друга, еще с тех пор как были детьми.
– Так почему же ты не женился на ней?
– Потому что мы поссорились по глупости и расстались. Прошли годы, и я женился на богатой наследнице, отец которой помог мне, привел меня в большой бизнес, так сказать. Много позже, когда мы встретились вновь, Присцилла тоже была замужем. Но мы сумели преодолеть трудности этой щекотливой ситуации. Я познакомился с ее мужем – человеком, которого ты считал своим отцом, – и мы начали встречаться в компаниях. Моя жена была слаба здоровьем, поэтому большую часть времени проводила дома. – Он помолчал немного, потом продолжил: – Когда твоя мать забеременела, она уже около года не спала со своим мужем. Он не интересовался сексом. По крайней мере с ней.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Тебе объяснить популярно? Он был педик.
Мак был так ошеломлен, что с трудом мог говорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136