– Твой папаша на тебя зол.
– Я вся дрожу, Шар. Шарлин заглянула в «порше».
– Кто твой друг, милая?
Можно было не сомневаться, что Шарлин заметит этого жеребца. Джорданна понятия не имела, как его зовут – ей было в высшей степени безразлично. В темноте они все одинаковы. Полуночные Ковбои. Ее жизнь.
– До встречи, – она рванула «порше» с места и скрылась.
– Бедовая девица. – Шарлин поджала пухлые губы. – Джордану давно надо было вышвырнуть ее вон.
– Не будь стервой, – мягко возразил Мак. – Она еще повзрослеет.
– Господи, да ей двадцать четыре года. В ее возрасте у меня уже был ребенок. – Шарлин придвинулась ближе и пробежала пальцами по бедру мужа.
Мак приготовился: он знал, чем закончится этот вечер. Шарлин явно настроилась заняться любовью прямо в автомобиле, и что он мог возразить? Все четыре года их брака это поддерживало взаимное влечение.
Едва она дотронулась до него, он уже был готов. С Шарлин всегда бывало так. Уникальная женщина – и ему это нравилось.
Кстати, встретились они на работе. Руководить ею – это было нечто.
Вскоре после того, как он начал спать с ней, они поженились.
Супружеская верность была Маку Бруксу в новинку. До Шарлин он спал со всеми актрисами, исполнявшими в его фильмах главные роли. Теперь же его на редкость сексуальная жена просто не давала ему возможности развлечься на стороне.
– Я вижу, нашим мальчиком пора заняться вплотную, – шепнула Шарлин, быстро расстегивая молнию на его брюках.
Это нравилось Маку больше всего. Едешь по узкой дороге меж темных холмов, когда все в тебе напряжено до предела. Пытаешься сосредоточиться. Надеешься, что тебя не остановят ни полицейские, ни, что еще хуже, грабители в лыжных масках. Возбуждает необыкновенно.
Шарлин опустила голову, касаясь языком его пениса, язык скользил при этом как молния. Когда она сочла, что Мак достаточно возбужден, она выпрямилась и принялась расстегивать шелковую блузку. Под ней показался черный кружевной лифчик.
Одним глазом – на дорогу. Другим – на нее:
– Снимай это, детка, – пробормотал он.
– А может, не надо? – поддразнила она.
– Надо. – Он чувствовал, как растет напряжение.
– Ну…
– Давай же!
Она выскользнула из блузки и расстегнула лифчик. У Шарлин была лучшая грудь в Голливуде – не тронутая хирургом, округлая, налитая. Соски твердые и крепкие.
– О Боже, – простонал Мак, резко сворачивая на обочину.
Шарлин нравилось, когда он превращался в ее раба.
– Бог здесь ни при чем, – заверила она мужа.
– Это была Шарлин Винн? – В голосе парня звучало плохо скрытое восхищение.
– Ага, – спокойно ответила Джорданна, резко останавливая машину у подъезда.
– Шарлин Винн, – повторил он.
Парень выглядел как барабанщик, выгнанный из третьесортной рок-группы: длинные сальные волосы, неопрятная одежда и дешевенькие темные очки.
– Удивительно, что ты знаешь, кто это такая, – заметила Джорданна, выбираясь из машины.
– Еще бы мне не знать, – негодующе отозвался тот. – У папаши был «Плейбой» с ее фото на обложке. Вечно валялся рядом с постелью.
– Ему повезло.
– Классные сиськи.
– А как тебе мои? – Джорданна нахально прижалась к нему.
Намек был понят. Они принялись целоваться. Долгие, жадные поцелуи…
Джорданна сочла парня перспективным.
– Пойдем, – предложила она, сворачивая на тропинку, ведущую к домику для гостей.
– Мы разве не пойдем в дом? – обескураженно спросил он.
– Я живу там. – Она резко расхохоталась. – Там гораздо приятнее, уж поверь мне.
– Верю. – Он ущипнул ее.
– Тогда будь паинькой и иди со мной, если хочешь приятно провести время.
– Иду.
«А куда ты денешься? – подумала она. – Симпатичная девчонка. Дорогая машина. Великолепный дом. Тебе-то чего терять?»
Она подцепила его на музыкальной вечеринке. Ее привлекли его черные джинсы. Ей нравились худые парни в узких джинсах. Вспоминалось, как на съемках одного из отцовских фильмов она встретила Тедди Косту, молодого напористого актера. В ту пору ей было десять лет. Мыслями о Тедди было наполнено ее отрочество, пока наконец, в возрасте пятнадцати лет, она не пробралась в его машину во время съемок и не соблазнила его.
Тедди Коста лишил ее невинности и даже ни разу не позвонил ей после этого. Кто сказал, что жизнь справедлива?
Джорданна была пяти футов шести дюймов ростом. Хотя она не могла считаться хорошенькой в общепризнанном понимании этого слова, в ней были обаяние, сила и некоторая диковатость, привлекавшие многих мужчин. Пронизывающие темные глаза. В рисунке изящно изогнутых бровей – напор и вызов. Нос, возможно, чуть длинноват, но это уравновешивалось высокими скулами и красивым овалом лица. У нее были пухлые, чувственные губы, резко очерченный подбородок и очень смуглая кожа. Всегда спутанные волосы цвета воронова крыла падали ниже плеч, стройная спортивная фигура, казалось, излучала чувственность. Внешность Джорданны была более европейской, нежели американской, и досталась ей от матери. Красавица Лилиана была наполовину француженкой – наполовину бразилианкой. Убийственное сочетание.
– У тебя потрясающий зад, – признал ее дружок на одну ночь.
Мистер Романтик. Надо надеяться, он умеет вести себя в постели. Многие вообще не знают, что к чему. Теряются при виде презерватива.
Нелегко быть одинокой девушкой в девяностых годах в Лос-Анджелесе. Нелегко быть одинокой, где бы то ни было.
Мужчины. Все они либо гомики, извращенцы, либо наркоманы, маменькины сыночки, трусы, обманывающие своих жен, – или, что еще хуже, актеры.
Стоит только произнести имя Джордана Левитта, и любой актер, какого она ни пожелает, готов переспать с ней. Вот только иметь дело с актерами ей не хочется. Извращенцы-эгоцентрики. Я – я – я. Моя жизнь. Мой внешний вид. Моя карьера.
Она распахнула дверь в свою квартиру, и ее любовник последовал за ней в этот хаос. Да, она не была самой аккуратной в мире. Ну и что? Никто ведь не собирается фотографировать это безобразие на весь разворот «Хаус Бьютифул».
Парень был уже готов на все. Его не интересовал интерьер ее квартиры. Схватив ее, он прижался к ней, дважды поцеловал. Его грубые руки скользнули под футболку.
Зазвонил телефон. Сработал автоответчик, и раздалась запись ее голоса: «Приветик. Не тратьте время; если есть что сказать, валяйте».
После гудка послышался голос ее отца:
– Приветик, птичка-худышка. Ты пропустила мой фильм. Он всем понравился. Где ты была?
«Искала, с кем бы трахнуться, папочка. И не называй меня птичкой-худышкой: знаешь ведь, что я терпеть этого не могу, почти так же не выношу, как твою последнюю жену. Господи! Неужели от старости ты выжил из ума? Она – самое худшее из всего, что ты мог выбрать. Тщеславная, пустая, сладенькая сучка».
– Эй. – Парень потянулся к молнии на ее джинсах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136