– Что же делать, Бентинк? Что будет с нашей бедной Голландией? Ах, вот если бы мне дали все права и полномочия, положенные штатгальтеру…
– Увы, братья де Витте этого не допустят, Ваше Высочество. Они слишком дорожат властью и сделают все возможное, чтобы не передать ее вам.
– Голландской республике необходим руководитель – один, но полноправный. Неужели эти люди не понимают, что стране я нужен не меньше, чем в свое время она нуждалась в моем прадеде?
– Полагаю, простые люди это прекрасно понимают, Ваше Высочество.
– Так почему же они позволяют братьям де Витте решать их судьбы? Кто они такие, эти де Витте? Где их корни, где традиции? Черт побери! Надвигается война, а Голландией правят какие-то людишки без роду без племени. Когда же Господь избавит нас от них?
– Они очень сильны… хотя это только до поры до времени. Со двора донесся стук копыт, и Бентинк подошел к окну, чтобы взглянуть на приехавшего.
Долго гадать им не пришлось. В замок прибыл гонец с почтой для Вильгельма.
Когда гонец уехал, Вильгельм прочитал переданное ему письмо; затем поднял глаза на друга.
– Это от де Витте, – сказал он. – Кажется, терпение народа на исходе. Корнелиуса и Яна обвиняют в том, что они обрекают страну на поражение в войне, – неудивительно, у Луи в пять раз больше сил, чем у нас… Вот они и боятся за свою жизнь. Им угрожают, Бентинк.
– Пробил ваш час, Ваше Высочество. Вильгельм кивнул.
– Они просят меня приехать. Странно, Бентинк… стоило случиться катастрофе, как они тут же вспомнили обо мне.
– Что им нужно?
Вильгельм посмотрел на бумагу, которую все еще держал в руках.
– Перед их домом собрались толпы горожан. Велят им выйти. Голландский народ тяжел на подъем, Бентинк, но когда он собирается совершить то, что ему кажется правосудием, он совершит его, будьте уверены. Вот почему братья де Витте так перепугались. Они просят меня приехать и обещают восстановить в правах. Думают, что я смогу усмирить толпу. Они правы, друг мой. Достаточно мне проехать по улицам Гааги – и народ разойдется по домам. Там говорят, что меня заперли в замке и не пускают в город.
– Так вы едете?
Вильгельм медленно покачал головой.
– Нет, Бентинк, – сказал он. – Сейчас – нет.
Толпа распалялась с каждой минутой. Горожане кричали, перебивая друг друга:
– Вот что происходит, когда страной правят два человека! Кто такие, эти де Витте? Они похитили у нас нашего принца, присвоили его титулы – но какой от этого прок? Даже властью распорядиться не могут, выскочки безродные!
– Да здравствует принц Оранский! Вот кто смог бы повести нас к победе! Но где он? Куда его дели, а? То-то и оно, эти правители самозванные уже давно строят козни против него. Так не дадим же в обиду нашего принца!
Чем чаще упоминали Вильгельма, тем больше ненависти в них вызывали два человека, поделившие его положение и власть. Мужчины то и дело поправляли кинжалы, висевшие у них на поясах. Многие пришли с топорами, некоторые принесли колья. И все ждали появления братьев де Витте. Те не могли целую вечность отсиживаться в своем доме.
Впрочем, хозяева этого дома вовсе и не желали понапрасну испытывать терпение толпы. Когда стало ясно, что принц Оранский не намеревается приезжать в Гаагу, они сообразили, что им предстоит сделать.
Ян и его младший брат Корнелиус поняли друг друга без слов. Все их дела и поступки были совершены ради Голландии; они оба любили свою родину и верили, что она сможет обойтись без правителя, имеющего право на власть лишь постольку, поскольку до него страной правил его отец.
– Ты готов, Корнелиус? – спросил Ян.
– Готов, брат, – ответил тот.
Они вышли на улицу. Их узнали, закричали еще громче.
– Вот они! Вот они!
– Братья де Витте!
– Парни, так чего же мы ждем?
И толпа с ревом набросилась на них.
В Гаагу Вильгельм приехал взбудораженный, опьяненный восторгом. Наконец-то сбылась мечта его жизни!
Страна была в его власти – оставалось лишь объявить войну врагам. Он стал штатгальтером Голландии, командующим армией и адмиралом флота. И все это произошло без малейших усилий с его стороны, всего лишь благодаря ошибке эти двоих людей – неплохих, это он признавал, – недооценивших народную традицию и растерзанных разъяренной толпой.
Бентинк сказал:
– Мы тоже просчитались, не подготовились к случившемуся.
– Как бы то ни было, я получил власть, – заметил Вильгельм.
– Кое-кто будет говорить, что вы могли спасти братьев де Витте.
– Да, мог бы – и получил бы от них все, что имею сейчас. Но где была гарантия того, что в один прекрасный день они не пожелали бы вновь лишить меня всех моих прав? Не подумайте, что я одобряю расправу над ними, нет… но, признаться, без них мне как-то легче дышится.
– Надеюсь, с другими вы не будете настолько искренни.
– Разумеется, не буду – да разве когда-нибудь я позволял себе говорить лишнее? Моего великого прадеда прозвали Вильгельмом Молчуном. Вероятно, в числе прочих достоинств я унаследовал от него умение держать язык за зубами.
Позже он обратился к народу с воззванием.
Настали суровые времена, сказал он, и у него нет мягких выражений, которыми можно было бы ублажить его подданных. Да, бывшие друзья подвели их, но зато теперь они знают, кто их враги, и могут доверить свое будущее ему, принцу Оранскому.
– Я поведу вас в бой за счастье Голландии, – заключил он, – и, если придется, отдам жизнь за вас и ваших детей!
Страна обезумела от восторга. Голландцы не сомневались: Вильгельм Оранский принесет им победу. Они верили ему, как их предки верили другому Вильгельму, его прадеду.
Народ Голландии не разочаровался в своем новом правителе. Вильгельм показал себя человеком целеустремленным, и его единственной целью была свобода и независимость их родины. Вот почему он провозгласил поход на всех ее явных и тайных врагов.
Через несколько месяцев войны Англия стала проявлять первые признаки миролюбия. Карл и Яков были вынуждены признать, что молодой человек, некогда возглавивший штурм апартаментов королевской служанки, мог демонстрировать такой же энтузиазм и теперь, но уже в гораздо более важных сферах английского влияния.
Заключив мир с Англией, Вильгельм заручился поддержкой своих испанских союзников и перенес боевые действия во Францию, в результате чего Карлу, вступившему в тайный союз с Луи, пришлось искать путь к достижению всеобъемлющей мирной договоренности. При Вильгельме маленькая Голландия стала крепкой державой, а Луи устал от этой затянувшейся войны, но не мог заявить об этом во весь голос – потому-то и привлек Карла к осуществлению своих желаний.
Замысел Карла был прост: предложить принцу Оранскому руку принцессы Марии. Когда Оранский почти три года назад приезжал в Англию, он явно рассчитывал на такой союз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87